и пристально рассматривали рисунок пентаграммы. Сложность его исполнения была феноменальной! Такую не выдолбишь просто так. Тут нужно работать магией, причем работать филигранно и сосредоточенно. Я такую работу видела разве что на арках порталов. Но над каждой такой аркой трудится не один маг, и любая неточность может привести к тому, что портал будет испорчен. Именно поэтому со времен некромантской войны было создано всего несколько новых арок-порталов. И если смотреть на пентаграмму перед нами, можно сделать вывод, что некроманты знали тайну их более быстрого и удобного создания. Только, судя по тому, что я не слышала, чтобы в их империи такие арки стояли на каждом шагу, они тоже эти знания не сохранили.

И тут меня осенило: а что, если записи о подобных и многих других тайнах спрятаны там, в некромантском крыле? Не зря ведь ван Валар его прятал! Наверняка рассчитывал потом сюда вернуться или просто не захотел, чтобы знания тех, кого так ненавидели и стремились уничтожить, досталось их убийцам.

Невольно я сглотнула, а кончики пальцев закололо в предвкушении, ведь мы вот-вот прикоснемся не просто к тайне, а к Тайне!

По тому, как затаила рядом дыхание Кассандра, я поняла, что она ощущала нечто похожее.

Некроманты же переглянулись, и Лант сказал:

— Для активации однозначно нужна некромантская энергия. Давай, Керт. Ты нашел заклинание открытия, тебе его и произносить.

— Прежде чем я это сделаю, хочу всех предупредить, что вместе с заклинанием и пентаграммой там было начертано предостережение:

«Живому путь во мрак откроется, границу мира истончит,

Пока горит свеча изнанки, обратный путь успей найти».

— Что значит свеча изнанки? — Ворт с Лантом снова переглянулись.

— Похоже, что здесь использовано иносказание, чтобы предупредить, что факультет погружен в некую изнанку, и там ограничено пребывание по времени. И если там задержаться, то это нехорошо может закончиться, — подойдя ближе к пентаграмме и почти в упор изучая какой-то символ, произнесла Кэсси. После обернулась и парням и спросила: — Кстати, кто-нибудь знает, что это за изнанка? — Керт повторил то, что недавно рассказал мне, и Кассандра, чуть подумав, кивнула: — Так что будем делать? Пойдем туда или расскажем обо всем ректору, чтобы он сам в этом разбирался?

— Пойдем, конечно! — чуть ли не в один голос заявили все собравшиеся.

— Тогда начинайте. И советую после активации поискать ту самую свечу.

— Ты же сказала, что это иносказание, — хмуро сказал Ворт, у которого теперь над ухом нет-нет, но раздавалось задорное щелканье челюстей.

— А если нет? К тому же бывший ректор не мог не позаботиться о том, чтобы посетители этого места имели возможности узнать, сколько времени можно находиться по ту сторону пентаграммы.

Вот всегда уважала Кассандру за трезвость и четкость суждений. Ворту на это даже ответить было нечего.

— Хорошо. Все готовы? — оглядел нас еще раз Керт, и мы уверенно кивнули. Хотя лично у меня засосало под ложечкой. — Тогда я начинаю. — Мы все отошли подальше, а он встал перед пентаграммой и начал читать заклинание: — Ассамат… — рука Керта и лапа его посоха засветились характерным зеленым светом, — кахар… — магические нити от рук уперлись в центр пентаграммы и на ней одна за одной начали подсвечиваться, словно зажигаться, руны, — мерт мун га… — вся пентаграмма засияла ярким бело-зеленым светом, — арагент тха! — закончил Керт, и проход…

…не открылся.

Вместо этого пентаграмма вспыхнула еще ярче и начала быстро высасывать магическую энергию из Керта. Все происходило так стремительно, что мы не успели решить, что делать! Вмешаться в ритуал? Но это может закончиться для Керта очень плохо. Не вмешаться? Тогда эта пентаграмма может его высосать досуха.

Но в следующую секунду пентаграмма вспыхнула ярко-ярко, заставляя отвернуться и зажмуриться. А когда я проморгалась, то первым делом увидела стоявшего на том же месте Керта и черную дыру, которая образовалась во внутренней поверхности пентаграммы.

— Керт! — я бросилась к парню и взяла его за руку, заглядывая в лицо.

Оно было очень бледным, и темные глаза на нем выглядели провалами.

— Все хорошо, — наконец, произнес он и посмотрел на меня. — Не ожидал, что для активации этой штуки потребуется столько магии. Если бы не посох, я мог бы не выдержать.

— А сейчас ты как? Может, останешься?

— И пропущу все веселье? Ну нет, — усмехнулся он и погладил меня по щеке, а я заметила, что к его лицу уже возвращаются краски. — Мне уже легче.

— А вот и вполне натуральная, а не иносказательная свеча, — услышали мы Ворта и посмотрели, куда он указывает.

Оказалось, что чернота, показавшаяся мне кромешной после яркой вспышки, была совсем не такой. По ту сторону пентаграммы уже угадывался темный коридор, а свеча, о которой говорил Ворт, горела призрачным, не дающим света огнем, и стояла на подставке сразу у входа.

— И как быстро она прогорит? — задалась я резонным вопросом.

— По уму, нам бы подождать, высчитать время и снова провести активацию перехода, но тогда придется отложить изучение этого пространства до завтрашнего вечера, потому что сразу два выжатых некроманта на той стороне — перебор, — произнес Лант.

Кэсси подошла ко входу, достала линейку и приложила ее к свече, потом засекла время на своих часах:

— Сейчас рассчитаем примерное время. Подождите… — По прошествии времени она снова измерила свечу, произвела в голове какие-то расчеты и выдала резюме: — Свеча будет гореть около двадцати минут. Конечно, Лант прав, и нужно засечь время и дождаться, пока она прогорит полностью. Мало ли, может, она сгорает неравномерно. Но в это плохо верится.

Мы дружно переглянулись и в повисшей тишине услышали, как громко щелкнули челюсти посоха Ворта.

— Вот и я думаю, что нужно быть более решительными, — заявила я и первая шагнула к пентаграмме.

А то они и в самом деле решат отложить нашу экспедицию. А я — ведьма. И мое любопытство требует разгадать эту тайну здесь и сейчас.

Но Керт ухватил меня за руку и, недовольно задвинув себе за спину, шагнул вперед.

— Можно подумать, — проворчала я, следуя за ним.

Но все же не могла не отметить, что за спиной Керта как-то спокойнее.

Шаг за портал — и уши словно заложило. Все звуки стали гулкими, приглушенными, а краски выцвели. Даже зажженный Лантом светляк давал раза в три меньше света, чем обычно, и выглядел скорее белым, чем желтым. Но, несмотря на то что пространство коридора ничем не освещалось, в нем не было кромешной тьмы. А когда глаза немного привыкли, стало видно как ночью при свете полной луны, только выглядело все серее и монохромнее.