Я стою на кухне, а Ной исчезает в спальне, чтобы собрать свои вещи в корзину для белья. Потом слышу, как он отсоединяет PlayStation в гостиной. С корзиной под мышкой он возвращается к двери.

– Мой ключ.

У меня ощущение, что я тону. Я медленно поднимаю глаза и вижу, что он даже не смотрит на меня. Я безропотно достаю ключ из кармана. Ной забирает его, стараясь не касаться моей руки, и тихо выходит из комнаты. Я предпочла бы, чтобы он погромче хлопнул дверью. Это помогло бы выйти из ступора. Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать произошедшее и осмыслить слова, сказанные Ноем.

Он считает меня красивой.

Он слушал мой голос все время, пока играл.

Ему этого было достаточно.

Вот и все.

Почему я не могу рассказать ему, что произошло? То, что со мной что-то случилось, очевидно. Произошедшая ситуация наверняка не самое страшное, что он может представить себе. Я не должна бояться, что Ной причинит мне боль, по крайней мере физическую. Мое же сердце…

Как легко он может разбить его!

Только когда едкий запах наполняет кухню, я прихожу в себя. Еда! Я быстро выключаю духовку и достаю форму для выпечки с обгоревшими энчиладами. Мгновение я смотрю на них, потом сползаю вниз, прячу лицо в ладони и глубоко дышу.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Прошло несколько минут.

Мой телефон внезапно начинает вибрировать и заставляет сердце, которое я так пыталась успокоить, снова учащенно биться. Это не сообщение от Ноя, а электронное письмо от доктора Уорда. Я так надеялась получить его, и вот оно здесь. В нем черным по белому написано то, что мне и так уже известно.

Я некоторое время смотрю на слова и прикрепленный PDF-файл, затем поднимаюсь. Возможно, хорошо, что я сделала этот тест. В этом документе описывается все, что произошло со мной в ту ночь. Мне ничего не надо рассказывать: напечатанные слова все скажут за меня. Теперь я могу объясниться с Ноем, если только он захочет меня слушать.

Мои мысли устремляются к нему.

Меня отделяет от него всего два этажа, тридцать шесть ступенек и длинный коридор, ведущий к двери комнаты. Я сейчас же пойду к нему. С телефоном в руке решительно направляюсь к двери. Открыв ее, сталкиваюсь с Ноем, который приготовился стучать, но удивленно отдергивает руку. В другой руке у него Гровер. Ной успел принять душ, вода капает с его волос на плечи.

– Гровер лежал на моей кровати. – В его голосе нет злости, только знакомые нежные нотки. – Ты не взяла его с собой, и я подумал, что он еще может понадобиться. – Он протягивает мне игрушку.

Я беру пушистого, немного потертого Гровера и сглатываю: теплые чувства в сердце борются с ледяным страхом, застывшим комком в желудке.

– Я как раз хотела пойти к тебе, потому что… потому что хочу рассказать… Если ты хочешь знать, конечно… Я хочу рассказать, что со мной случилось.

Ной обдумывает мою фразу, я вижу это. Спустя пару секунд он говорит:

– Да.

– Мне трудно говорить об этом, – тихо начинаю я и протягиваю свой телефон. – Я только что получила письмо от моего врача. Просто прочти его.

Ной берет телефон и начинает читать, не заходя в квартиру. Внезапно свет в коридоре гаснет, только свет лампы, льющийся из комнаты, и дисплей мобильного телефона освещают его лицо.

«Результат мочи отрицательный. Из-за длительного времени между введением вещества и сбора мочи невозможно определить химико-токсикологические вещества. Однако при анализе образца волос удалось обнаружить следы наркотика. Средство относится к так называемым снотворным каплям.

Заболеваний, передающихся половым путем, не обнаружено. Точный лабораторный анализ смотрите в приложении. После консультации с другом из полиции, которому я анонимно изложил суть дела, с сожалением сообщаю вам, что дальнейшие действия малоперспективны. Тем не менее вы можете написать заявление на тех, кто подмешал вам это лекарство, но без доказательств и анализа ДНК преступник вряд ли будет обнаружен. Вы можете связаться со мной в любое время, если вдруг у вас остались вопросы. В случае чего, приходите ко мне на прием, Обри. Я отправляю вам также телефон учреждения, которое занимается поддержкой женщин, которые оказались в подобной ситуации».

– Ты можешь зайти, – говорю я, когда Ной отрывает взгляд от экрана. – У тебя наверняка появились вопросы, и я… я постараюсь на них ответить, но мне может понадобиться… твоя помощь.

Ной закрывает за собой дверь, а я иду в гостиную, где сажусь на диван, поджав ноги.

– Думаю, мне будет легче рассказывать, если я не буду смотреть на тебя.

– Нам что, сесть друг к другу спинами? – ворчит он, но я знаю, что ему тяжело из-за ощущения беспомощности. Подобное чувство испытываю и я. Его руки сжаты в кулаки, и даже если он утверждает, что никогда никого не бил, весь его вид говорит совершенно о другом.

– Ты не мог бы выключить свет? – Мой вопрос заставляет нас обоих удивиться. Я сама не знаю, почему попросила об этом.

– Тебя это не пугает?

– Нет. Я не хочу ничего видеть.

Ной подходит к выключателю, и в следующую секунду комната погружается во тьму. Он обходит стол, направляясь в мою сторону и неожиданно натыкается на столешницу.

– Блин!

– Прости. – Я хихикаю, но мои эмоции кажутся неуместными. Ной садится рядом, и я могу различить его профиль, когда глаза немного привыкают к темноте. Солнце давно село, и лишь слабый свет от уличного фонаря проникает в комнату на втором этаже.

Я должна сейчас что-нибудь сказать, но горло словно сжалось. Я с трудом могу произнести звук, но когда начинаю говорить, с каждым словом становится легче.

– Полторы недели назад я пошла с подругой на студенческую вечеринку. В общежитии старшекурсник дал каждой из нас по бутылке пива. Затем с ним и небольшой компанией мы пошли на вечеринку. Я до сих пор помню дорогу туда и музыку, которая играла, когда мы зашли… а в следующий момент я просыпаюсь в своей комнате. Целый вечер стерся у меня из памяти. Я совершенно не помню, с кем танцевала, разговаривала, даже что пила. Ничего не помню, словно память стерли.

– Как ты попала в комнату?

– Не знаю. Думаю, кто-то привел меня, но это точно была не моя подруга Дженнифер. У меня все болело, было ужасно плохо, несколько раз вырвало, долгое время кружилась голова, я едва могла стоять на ногах. Тейлор, наш однокурсник, хотел вызвать врача, но я отказалась, сказав, что просто перебрала с алкоголем и что все пройдет, как выпью обезболивающее и ромашковый чай.

– Когда ты проснулась, – спрашивает Ной, – ты была одета?

Я вздрагиваю от того, как спокойно и даже деловито спрашивает он, не шелохнувшись и совершенно не смущаясь. Он поворачивает голову ко мне, и, хотя в темноте сложно что-то увидеть, мне кажется, он смотрит прямо в глаза.