Когда котенка унесли, граф помог ей завернуться в накидку и проводил до экипажа. Шторки на окошках были опущены – чтобы его, Брента, никто не увидел, когда Олимпия выйдет из кареты перед домом Постонов. Это безумно злило, хотя следовало проявлять осмотрительность, ведь его мать была способна на все. Ох, ему даже в страшном сне не могло привидеться, что она вылепит из него изгоя общества.

Поездка получилась приятной, и все это время он страстно желал Олимпию. Аромат, исходивший от нее, ее черные вьющиеся пряди, рассыпавшиеся по плечам, и даже то, как она покусывала нижнюю губу, явно думая о предстоящем визите, – все это порождало у него желание задрать юбки и взять ее тут же, в карете. «Сегодня ночью», – пообещал он себе.

– Когда тебя забрать? – поинтересовался Брент, когда экипаж остановился.

Олимпия уже наклонилась, чтобы, ответив, покинуть карету, но тут в окошко постучали. Она в испуге вздрогнула, а граф, отодвинув ее в глубь экипажа и скрыв у себя спиной, выглянул в окно. Поверх его плеча Олимпия увидела маркиза и удивилась: «Почему Брент не успокоился? Ведь снаружи стоит хорошо знакомый ему человек…»

– О, миледи! – воскликнул маркиз, или Стоун, как он сам предпочитал себя величать. – Я не ошибся?

– Эй, Брент, – шепнула она, ткнув его локтем в бок. – Я думаю, это очень удачно, что он оказался здесь и станет моим провожатым. А если потребуется, то и прикроет тылы.

Граф вздохнул и отодвинулся от окна, понимая, что его могли увидеть. Он знал, что Олимпия права. И знал, что у него не было никакого повода ревновать ее к маркизу. Человек просто хотел как-то отблагодарить за то, что они по-доброму отнеслись к его сыну. Более того, маркиз прекрасно понимал, почему все нужно держать в таком секрете. Однако маркиз был молод, хорош собой и выше титулом. И, без сомнения, намного богаче его, Брента.

– Я потом привезу леди домой, граф, – предложил маркиз, помогая Олимпии выйти из кареты.

Отказ вертелся на языке, но Брент сдержался. Это было очень удобно и уменьшало риск того, что его увидят вместе с Олимпией.

Граф кивнул и пробормотал:

– Да, конечно. Спасибо, Стоун.

Когда карета отъехала, Брент решил, что появившееся свободное время он использует, чтобы устроить для Олимпии романтическую ночь. Любовниками они стали недавно и довольно неожиданно, так что обоюдная страсть не оставила места для прелюдий и романтики.

Брент невольно улыбнулся. Настроение у него улучшилось от пришедшей в голову идеи, и он принялся строить планы.

– Хорошо, что вы предложили проводить меня домой, Стоун. Это очень любезно с вашей стороны, – сказала Олимпия, когда дворецкий принял у них верхнюю одежду.

– Боюсь, Филдгейт был недоволен моим предложением. – Маркиз засмеялся и покачал головой, увидев, что Олимпия сконфузилась. – Он согласился, но я видел, как ему не хотелось препоручать вас моим заботам.

Мысль о том, что Брент ревновал ее к Стоуну, ударила в голову как вино. Олимпии захотелось подробно это обдумать, но к ним уже торопилась хозяйка дома. А через несколько минут, которых хватило на то, чтобы усадить Стоуна за выпивку в библиотеке, Эмили показывала ей результаты своих приготовлений и рассказывала обо всем, что случилось в ее жизни за те месяцы, в течение которых они не виделись.

Жизнь у Эмили была насыщенной и счастливой, и Олимпия даже испытала укол зависти. Муж подруги – добрый, верный и порядочный человек – безумно любил свою жену. У них было двое здоровых очаровательных детей – мальчик и девочка. Когда-то Олимпия думала, что такое будущее ждет и ее. Несмотря на мрачные отношения, которые царили между мужьями и женами в их семье, она не переставала мечтать о счастье вплоть до той ночи, когда Мейнард лишил ее невинности.

– Ну-ка расскажи, маркиз ухаживает за тобой? – спросила Эмили и смутилась, увидев удивление на лице Олимпии. – Я так поняла, что он недавно овдовел. По слухам, которые до меня дошли, брак у него оказался несчастливым, неравным, если хочешь, а жена была… э… нездорова.

Так как Стоун разрешил ей прямо отвечать на вопросы о нем, если таковые у кого-нибудь возникнут, Олимпия изложила очень тактичную версию того, что произошло. Генри якобы увезли в Лондон, и ни слова не было сказано о том, что его продали. Бедняжка Полли покончила с собой, но никаких кошмарных подробностей Олимпия не привела. Лишь сделала прозрачный намек на то, что не последнюю роль в случившемся сыграли серьезные разногласия между супругами.

– Как грустно… Он потрясающе добрый человек. Никогда не позволял себе смотреть на людей свысока, как часто поступают другие аристократы, и я знаю, он любит мальчика. Не сомневаюсь, что и жену маркиз любил, и если бы она не болела так долго…

– Совершенно верно. Это ведь тяжко, Эм. Тяжко выносить это и ночью, и днем, пока пара остается вместе. Он хороший человек, и он любил ее, но не было никакой возможности предотвратить распад брака. Ведь она страдала душевной болезнью, а это, увы, не лечится. А то, как она обходилась с Генри, убило остатки любви.

– Могу представить… Иди побудь вместе с маркизом. Слуга как раз подал мне сигнал, что гости начали съезжаться. – Хозяйка подмигнула Олимпии. – Я думаю, маркиз не откажется от твоего общества.

Олимпия подошла к нему и села рядом. И чуть не засмеялась, увидев, какое облегчение Стоун испытал от ее присутствия. Он уже не скорбел, но еще не был готов начать поиски новой жены. Она лишь надеялась, что он не станет заниматься этим очертя голову. Маркиз относился к мужчинам домашним, любящим семью. Легонько похлопав его по руке и усмехнувшись, когда он вздрогнул от неожиданности, Олимпия обратила свое внимание на гостей.

Очень быстро она почувствовала прохладное отношение к себе некоторых из них, хотя открыто ею не пренебрегали, потому что она все-таки была подругой хозяйки дома, а рядом с ней находился маркиз. В какой-то момент ей показалось, что эти дамы испугались того, что она уже успела забрать главный приз брачной ярмарки, но потом до нее дошло, что дело не в этом. Просто леди Маллам обратила против нее свои таланты клеветницы.

– Я этого не потерплю, – грозно произнес Стоун, и она тотчас вспомнила, что маркиз скоро может стать и герцогом. – Они думают, я не понимаю, чем они занимаются?

– Не обращайте внимания, Стоун. Она все пытается отдалить меня от своего сына, лишить его единственного союзника. Но это сработает лишь в том случае, если я не буду видеться с Брентом.

К ним внезапно подошла Эмили.

– В чем дело? – прошептала она, обняв Олимпию за талию. – Кто рассказал про тебя какие-то гадости? Отчего эти глупые коровы обходят тебя стороной, словно боятся подхватить ужасную болезнь, если приблизятся хоть на фут?

– Все это глупости, моя дорогая. – Баронесса чмокнула Эмили в щеку. – Кто-то пытается заставить меня уехать отсюда, а я отказываюсь подчиниться. Почему все так происходит, я расскажу тебе потом, когда смогу.

– Я знаю, кто распространяет сплетни. Это отвратительная леди Маллам. Ей хочется, чтобы тебе отказали от всех лучших домов. В этом для нее есть какой-то смысл. Она всегда действует либо для того, чтобы упрочить свое положение, либо для того, чтобы набить кошелек. Я никогда не понимала, почему все так слушаются ее.