руках, спросил у Соколова,

– Игорь, а этот клинок был для меня дорог?

– По словам твоего отца, он был для тебя очень дорог, и ты с ним никогда не расставался. Тебе его подарил твой дедушка перед самой смертью. По-моему тебе тогда было три годика.

– Значит, теперь, эта моя вещь, так? Могу поступить с ней так, как мне заблагорассудится?

– Да, конечно, он же твой личный клинок.

– Тогда, Игорь, если бы не ты, я еще в 1943 году лежал бы в могиле…

– А, я? сколько раз ты меня спасал…

– Игорь, прошу тебя, не перебивай меня. Спасать тебя, это моя профессия. А вот то, что ты меня тогда спас, это уже другое. Когда ты приходил проведать Саида, мы поклялись быть друзьями до конца своих дней. Теперь я тебе предлагаю быть мне братом.

– Это для меня будет честью, – сказал Игорь и обнял Герхарда. – У меня хоть и был названный брат Саид. Ты же его помнишь? Когда он погиб недалеко от твоего городка Зальцбурга. Я думал, больше не буду испытывать этих чувств. Но вот, потеряв одного, слава Богу, нашел другого. Когда-нибудь ты поедешь домой, если сможешь, найди его могилу и поклонись за меня, хорошо?

– Хорошо, непременно я его найду, но сейчас не об этом. Так вот, я хочу, чтобы ты взял этот клинок себе, подарок от меня.

– Герхард, твой отец уже сделал мне царский подарок, – возражая, попытался Соколов отодвинуть протянутую руку Герхарда.

– Тот подарок, это от отца. А это мой личный подарок для тебя. Ведь ты сказал, что он был для меня дорог, значит, будет самым дорогим подарком. – Затем, взглянув на часы, ужаснулся, – О боже, мы с тобой проболтали всю ночь. Через двадцать минут у меня операция. Давай отдыхай, я в обеденный перерыв к тебе зайду.

– Ты же тоже глаз не сомкнул? – в сердцах сказал Соколов.

– Не дрейф, у меня такое не впервой. Главное мы живы, и у нас есть кому ждать.

– Согласен, – сказал Игорь, и Герхард пошел прямо в операционную.

Через неделю Соколов с помощью Хо и медсестры Олечки, так называли ее все раненные, делал первые шаги по палате. А еще через пять дней, упираясь на костыли, стал сам ходить. Прошли еще несколько дней, и Соколов стал обходиться уже без костылей. И вот, в один из ясных дней, немного прогулявшись, он присел на скамейку. К нему подошел Герхард и, поздоровавшись, сел рядом с ним.

– Ты не рассказывал о себе генералу?

– Знаешь, не решился, хотя Игорю Захаровичу можно доверять.

Тут Соколов встав с места, потащил друга в сторону госпиталя,

– Куда идем? – поинтересовался у него Герхард.

– К генералу,

– Ты уверен?

– На все сто,

Постучавшись в дверь его кабинета, они попросили разрешения войти.

– Да, конечно входите, – сказал генерал.

– Гвардия майор Соколов, разрешите обратиться, товарищ генерал лейтенант.

– Майор, если честно говоря, мы и не надеялись вас увидеть на своих ногах. – Улыбаясь, протягивая ему руку, – сказал генерал, а затем продолжил. – Этот китаец Хо чудеса творит, не правда ли? Вы не первый и не последний, которого Хо поставил на ноги. – И добавил, – Конечно, без помощи Ганса, он не обошёлся бы, но заслуги его не умолить. Я заболтал вас, прошу. Что привело вас ко мне?

– Товарищ генерал лейтенант, это касается доктора Ганса, – сказал Соколов.

– Внимательно слушаю вас,

– Помните, в Австрии, после госпиталя нас расквартировывали в семьях местных жителей.

– Да помню.

– Меня, старшего лейтенанта Уварова и капитана Нефедова тоже поселили в одной немецкой семье.

– И, что дальше произошло?

– Нас поселили в семье доктора Штаубе.

– Мне эта фамилия ничего не говорит.

– Оказалась, эта семья Штаубе и есть родные нашего доктора Ганса. То есть, его настоящее имя Герхард фон Штаубе. У него, там, в Австрии, есть отец Карл фон Штаубе и сестренка Луиза, – и протянул ему фотографии.

– Постой, постой. Значит, та девушка, в Зальцбурге, которая бежала за нами, выходит, была твоей сестренкой? – спросил генерал у Герхарда.

– Да, товарищ генерал лейтенант, была моей сестренкой, – с грустью сказал Герхард.

– Не узнал их по фотографии?

– Нет, не узнал, – с горечью сказал Герхард.

– Это же хорошо, – радостно воскликнул генерал, а Герхард и Соколов, не понимая его молча стояли. – Что твои родственники нашлись. Да и ты теперь не вымышленный Ганс не знаю откуда, а вполне реальный человек. И имя у тебя красивое Герхард фон Штаубе, а, как звучит после Ганса. – И вдруг генерала словно окатили холодной водой. – Стоп, еще кто-нибудь знает, что он не Ганс?

– Никак нет товарищ генерал лейтенант, я ему запретил разглашать.

Встав с места и подойдя к Соколову, крепко обняв его,

– Милый мой человек, умница. Не зря тебя сослуживцы называют хитрым лисом, молодец. Герхард, оставайся для всех Гансом, в противном случае, и мои генеральские погоны не помогут, особисты мигом тебя заберут.

– Я тоже об этом ему сказал, – подтвердил майор.

– Теперь нам надо быть предельно осторожными и решить, как с ним быть дальше, – вслух рассуждая, сказал генерал. – Пока война с Японией не завершилась, никто о нем не вспомнит, а там придумаем что-нибудь. Ступайте, и да поможет нам Бог, – сказал генерал…

ГЛАВА 25. Звезда героя

В августе 1945 года, союзники, в японские Хиросима и Нагасаки, сбросили ядерные бомбы. Жертвы и разрушения были колоссальные, города практически прекратили свое существование. Правительство Японии, понимая бессмысленность дальнейшего сопротивления, в противном случае оно могло исчезнуть с лица земли, решило принять предложенный союзниками акт капитуляции. А второго сентября того же года, на борту американского линкора «Миссури», от имени императора и правительства Японии министр иностранных дел Мамору Сигэмицу, с одной стороны, и Верховный командующий союзных войск генерал Д. Макартур (США) и от СССР – генерал-лейтенант К. Н. Деревянко, с другой стороны, подписали акт безоговорочной капитуляции Японии. Так, второго сентября 1945 года завершилась одна из чудовищных и кровопролитных страниц человечества, войны в Европе, Азии и Африке, унесшая более пятидесяти миллионов жизней. Разбившая судьбы миллионам и миллионам людей, принёсшая голод, разруху, и долгие годы разлуки практически всем, где она прошлась своим ветром.

Среди тех, кому еще предстояло ждать и надеяться на встречу, была семья доктора Карла фон Штаубе. Судьба его сына Герхарда была ему до конца не известна. Он лишь знал о том, что сын Герхард жив и сражается где то там, на востоке с Японией, на стороне Красной Армии. Но весть о том, что война завершилась и солдаты возвращаются домой, его не столько радовала, а