в несколько прыжков взобрался на вершину деревьев и скрылся из виду.

— Идем, — приказал Тензо.

Он сковал Наруто мокутоном и мог вести его, словно на поводке, за кончик гибкого одревесневшего побега.

— Не пойду! — воскликнул Наруто. — Вы меня не заставите!

— Твоего мнения никто не спрашивал, — отрезал Анбу и грубо поволок его за собой по земле.

Наруто брыкался и упирался ногами, но это не помогало. Тензо все равно утаскивал его прочь.

Сакура оглянулась на него с жалостью.

— Сакура-чан, — в отчаянии воскликнул Наруто. — Если там будут Саске и Сарада. Верни их, ттэбайо!

Она плотно сжала губы и кивнула.

Сакура-чан… Рассчитываю на тебя.

Наруто с горечью наблюдал, как спрыгивает с дерева Какаши-сенсей, как Киба залезает на Акамару, как Шино, раскинув в стороны руки, выпускает из рукавов тучи своих жуков. Эти четверо шли к Сараде и Саске, тогда как его утаскивали в противоположную сторону от того, ради чего он сбегал из деревни и нарушал все запреты. Остро хотелось пожалеть себя, помянуть лихим словом Четвертого, но Наруто мысленно отвесил себе пощечину.

Я — сын Йондайме Хокаге. Справлюсь, даттэбайо!

****

Сквозь красную пелену чакры пробился свет. Сарада отшвырнула кулаком Сусаноо каменный блок, и они с Карин выбрались наружу. Сусаноо исчезло, боль, сжигающая тело, чуть спала.

Макушку защекотали капли дождя. Жилетка и платье на плечах намокали под ливнем. Дождь каплями оседал на стеклах очков. Со стороны гнало потоки горячего воздуха — там, внизу, черным пламенем горели мохнатые зеленые ярусы убежища и просторы леса. Слышался треск пожара.

— А я все думала, что это у тебя была за чакра тогда… три года назад, — тихо сказал Карин, ежась от дождя.

— Саске и Итачи. Где они?

— Чувствую. Саске в той стороне, лежит без сознания. Итачи в другой стороне, справа, и его чакра все слабее и слабее, — голос Карин дрогнул, и она торопливо добавила: — Но я чувствую еще две, переплетенные, они перемещаются, исчезают… исчезли…

Запнувшись на полуслове, Карин вдруг бросилась в ту сторону, где, по ее словам, находился Итачи. Она поскользнулась, уперлась руками в мокрый камень, поднялась и вновь побежала. Сарада кинулась догонять, но после Сусаноо бегать было непросто.

Почему ты бежишь не к папе? Неужели вкусы резко сменились?

Она остановилась и протерла мокрые очки суставом указательного пальца. Под обломком стены с гигантским рисунком кланового герба одиноко лежал отец. Сарада замешкалась на мгновение. Куда бежать? Проверить, как папа, или бежать к Итачи?

Секундная заминка…

Воздух исказился. Рядом с Саске появился человек в черном плаще с красными облаками и спиральной оранжевой маске. Сарада, раскрыв рот, уставилась на него. Сердце кольнуло холодом от воспоминания о кунае, пронзившем грудь. Она узнала его. Тот самый сообщник дяди. Убийца клана. Ее убийца.

Разводы капель на очках растворились в улучшенном поле зрения — активировался шаринган. Сарада дернулась в сторону оранжевой маски, превозмогая боль во всем теле, а Саске… Саске вдруг стал исчезать.

Вспомнилась первая сознательная встреча с отцом. Учиха Шин…

Этот пространственный вихрь. Как у того существа…

— Стой! — заорала Сарада.

Но отца на руинах убежища уже не было. Человек в маске повернулся к ней, уставился черным отверстием, за которым, как она помнила, скрывался шаринган, и стал всасываться в это отверстие, спирально искажая пространство. Ощущение чакры убийцы пропало.

Сарада сжала кулаки.

Папа. Черт, если он забрал папу, то он может и…

Она попятилась и бросилась бежать по скользким руинам.

Итачи лежал на кривой плите, а сверху на нем копошилась Карин. Волосы после дождя липли Итачи на лицо, растрепанный грязный хвостик со сползшей вниз резинкой лежал поверх камня. Правая рука была покрыта уродливыми ожогами.

— Давай же… давай!

Послышался хриплый грудной кашель. Указательный палец на обожженной руке чуть шевельнулся. Итачи все еще был жив, но глядя на то, как дрожит и периодически блекнет его очаг чакры, Сарада приходила к выводу, что целебная чакра Карин его может и не спасти.

Человека в маске поблизости не было. Пользуясь моментом, Сарада бросилась к дяде, на ходу стаскивая мокрые перчатки, отпихнула Карин и протянула руки над его грудью. Над руками появилось зеленое свечение ирьениндзюцу. Сарада перемещала руки по всей грудной клетке, пытаясь оценить ущерб организму. Шаринган улавливал, как нестройно переливается чакра внутри. Чакра не должна была так вести себя.

Руки задрожали. Сарада с трудом сохраняла тончайший контроль над медицинской техникой. Нельзя было выпустить свою огненную природу, она бы мигом добила и без того умирающее тело Итачи.

Старые тревоги одна за другой сдавали позиции, оставляя после себя легкость и пустоту. Вначале внезапное избавление от Орочимару. Теперь умирающий на руках Итачи. Человек, которого она так панически боялась когда-то, лежал перед ней беззащитный, беспомощный, целиком в ее власти, и Сарада, удивительно, не желала ему смерти.

— Неужели ты правда все это время любил нас?

Ресницы Итачи дрогнули, но он не ответил, даже не попытался. Не факт, что даже услышал.

— Идиоты… — прошептала она и воскликнула громче: — Вы с папой идиоты!

Карин давила на нее справа. С одной стороны, не хотела мешать, с другой — боролась с желанием отпихнуть Сараду и сделать все самостоятельно, потому что видела, что эмоции берут верх и возня над телом умирающего становится все более бесполезной.

Способность Карин могла подлатать отказывающие от сбоя чакры органы, но Итачи бы это не спасло. Взбесившийся ток чакры никуда бы не делся, и все откатилось бы обратно.

То, что убивает его, продолжит убивать, как и прежде. Он все равно будет умирать и умрет, если мы не поймем причину. Надо…

— Сзади!

Сарада резко обернулась, на ходу сжимая кулак и концентрируя в нем чакру, и ударила, не глядя. Противник оказался совсем близко. Рука прошила его тело насквозь, но не ощутила плоти. В то же время пальцы незнакомца врезались Сараде в горло и тоже прошли насквозь, погрузились по самый локоть. Прямо на лицо ей падала оранжевая маска со спиральным узором, и в черной дыре маски был отчетливо виден шаринган. От такой близости с собственным убийцей захватило дух. Она в страхе зажмурилась, но заставила себя снова открыть глаза. Учиха провалился сквозь нее и канул сквозь взвизгнувшую Карин и полубесчувственного Итачи куда-то в каменную плиту.

Значит, мне тогда не почудилось, его тело действительно нематериальное. Но