было вывести. Она просто взялась сама собой. Как и мысль «джуиндзюцу».

Сарада присела на колени на горячий камень и ощутила подступающий жар. Черное пламя, невидимое прежде, пробивалось откуда-то из-под камней то тут, то там. Черные язычки Аматэрасу танцевали под дождем, неприкасаемые и ехидные, захватывали все новые территории.

Сарада беспокойно огляделась. Если огонь доберется до них — им конец. Нужно было убираться куда подальше, тем более, что «Акацуки» упоминали «Коноху», которая «скоро будет здесь».

Я отступница. Меня схватят и…

Но убегать с умирающим дядей на руках через кольца черного пламени… Далеко не уйдут. Однако и оставаться на месте нельзя было никак. Аматэрасу полыхало под руинами и понемногу проклевывалось наружу.

Дождь как-то резко перестал. Из-за туч вырвались лучи солнца и легли на сверкнувшие мокрые камни, на уцелевший блок с гигантским веером Учиха и на болезненно-бледное лицо Итачи.

Проблемы с чакрой…

Сарада хоть и занималась ирьениндзюцу, но лечить сбои, связанные с системой циркуляции, да и с самой чакрой, было не так-то просто. Эта область медицины была такой же мутной и неясной, как работа с сознанием.

Сарада специализировалась на ядах. Автоматически перебирала в голове возможные соединения, способные вызвать дисбаланс в системе циркуляции, и вспоминала яд, которым отравили Шисуи. Она все-таки разгадала его. Структуру, мишени… Выяснила все. Даже синтезировала этот яд искусственно, как и антидот к нему, и добавила в свой арсенал. Вот только яд тех жуков Абураме действовал совсем не так. То, что происходило с Итачи, не было похоже на то, что происходило с Шисуи. Яд, как правило, блокировал какой-то жизненно важный путь. Но для того, чтобы понять, какой яд мог вызвать такие последствия, нужно было четко представлять все каскады, связанные с системой циркуляции, а их были известны лишь единицы.

И снова мысль без какой-либо основы и логики шепнула наперекор всем предыдущим рассуждениям:

«А с чего ты взяла, что это яд?»

И правда. Каждый пытается найти ответ в том, в чем разбирается лучше. Я могу и ошибаться.

Камень под коленями раскалялся. Еще немного, и на нем невозможно бы стало сидеть. Нужно было придумать, как спасти дядю, но в то же время Аматэрасу требовало к себе внимания.

— Если ты умрешь, то виной тому будет твоя техника, черт возьми! — крикнула Сарада в сердцах.

Глупое восклицание. Дядя все равно не слышал. Она грубо мазнула пальцами по мокрым стеклам очков, вытащила пустой свиток, развернула на горячем мокром камне и набросала программу: вязь фуиндзюцу и четыре стрелки, ведущие в пустующий центр. Скопировала шаринганом когда-то давно, кажется, у отшельника-извращенца Джирайи.

Печати из памяти тоже никуда не делись. Сарада сложила их уверенно, словно выполняла эту технику каждый день. На самом деле нет. Эту технику она не испытывала ни разу. Забыла мигом, как только скопировала, и из глубин памяти ее выдернули только черные язычки пламени Аматэрасу, которые наложились на воспоминания из далекого прошлого.

Сарада хлопнула рукой по горячему камню и направила чакру на свиток.

Понять бы еще, как ею управлять.

Чакра разлилась по символам и вырвалась из свитка наружу, наверх.

Не туда!

Сарада усилием воли направила ее вниз. Чувствовала, как чакра под камнями смешивается с пожаром Аматэрасу, распространяется все дальше и дальше цепной реакцией, на десятки метров в округе, покуда хватало сил; достает до контура вершины убежища, развороченного битвой братьев, спускается ниже по ярусам.

Охватить как можно больше огня, иначе он перекинется обратно и запрет их в ловушке.

Не могу больше.

Все так же сохраняя тончайший контроль над чакрой, Сарада потянула ее обратно, к свитку. В центре пустоты вспыхнул красным цветом символ.

Получилось!

Все-таки получилось. Вполне могло и не выйти, но долгая практика с барьерными свитками Шисуи, обучение фуиндзюцу у Орочимару, бездонные хранилища техник, записанных с помощью додзюцу, и от рождения отличный контроль над чакрой позволили Сараде разобраться с чужой техникой на ходу.

Теперь, когда черный огонь погас, отовсюду повеяло холодом.

«Не яд… Мягкий Кулак…» — пробивалась упрямая мысль.

Сарада зарылась растопыренными пальцами в мокрые волосы и рявкнула:

— Хорошо, пусть так! И чем нам это поможет?! Он сражался с Саске, а не с Хьюга!

Карин испуганно взглянула на нее.

Схожу с ума. Ругаюсь сама с собой… Боги…

Сараду вдруг охватило странное тоскливое ощущение тепла.

«Коноха идет по следу».

Глава 128. Дисбаланс

128

Суйгецу, тяжело дыша, поднялся на ноги. Чакры не осталось ни капли. Проклятая Самехада выжрала все.

Если меня ударят, я в жидкость не превращусь… Вот досада.

Он поднял с разгромленной бетонной крыши Кубикирибочо, ставший внезапно на редкость тяжелым, и посмотрел на своего противника. Кисаме сидел на одном колене в рваном плаще, упираясь рукой в крышу и прожигая его ненавидящим взглядом уродливых рыбьих глазок. Самехада чуть подрагивала.

Что за прожорливое создание.

— Нам нет смысла дальше сражаться, — сказал Суйгецу. — Тебя отравила Сарада. Если я заберу твой меч после такой гнилой победы, меня посчитают слабаком.

Кисаме злобно осклабился острыми зубами.

— Какой победы? Ты свой меч поднять не можешь.

Суйгецу сделал вид, что не услышал.

— Эх. Пойду искать своих. Бывай.

Тяжело волоча за собой меч, он спрыгнул с крыши.

****

Тучи отступали. Разогретый Аматэрасу камень быстро высыхал. На солнце блестели редкие лужи. Перед носом с жужжанием пронесся мелкий черный жучок, и Сарада, проследив за ним взглядом, прищурилась. Вокруг Итачи и Карин крутилось еще несколько похожих, целые рассеянные стайки.

На неровном блоке с гербом Учиха появилась фигура. На таком расстоянии Сарада не могла разглядеть чья, даже в очках. Человек спрыгнул вниз и направился к ней. За ним из-за вертикальной каменной плиты выскользнули и другие. Большое белое пятно — собака. Розовое пятнышко — мама. Наверняка ведь мама.

Сарада стянула очки и протерла подолом мокрого платья, вспоминая о том, как Шисуи, перетрудившись от использования Мангеке, валялся с повязкой, которую ему запрещала снимать его девушка-медик. Ей бы тоже стоило дать глазам отдых.

Жуки сбились в плотный рой вокруг, и Сарада прикрыла глаза. Сражаться с Шино-сенсеем не было смысла.

Даже если он рассказал всем о моих экспериментах с жуками и Лабиринтом Воспоминаний… К черту! Сколько можно бегать? Осудят так осудят. Казнят так казнят. Быть может, волна меня спасет. Или папа с мамой… папа с мамой все-таки заново подарят мне жизнь.

Сарада и не