знала, что кажется ей более невероятным: волна или союз родителей. После попытки отца убить маму, пожалуй, второе.

— Сарада! — воскликнул Какаши-сенсей, останавливаясь неподалеку. — Где Саске?

Вблизи их можно было рассмотреть получше. Акамару подрос, стал огромной псиной. Киба, напротив, казался младше. Сарада лучше запомнила его мужчиной, чем подростком-генином, потому сравнивала Кибу со взрослой версией. Какаши-сенсей совсем не изменился, а мама… Мама стала крепче.

Сердце затрепетало при виде Сакуры. Сарада прикусила губу. Мама смотрела на нее вначале с недоверием и опаской, но понемногу взгляд становился теплее. Сакура хотела было подойти ближе, но Какаши-сенсей вскинул руку и остановил ее.

— Подожди, Сакура. Сарада, отвечай на вопрос.

— Его похитил Тоби.

Она вдруг заметила узор в глазу Какаши-сенсея и выдохнула:

— Мангеке…

Рокудайме вздрогнул. Рисунок сжался и слился обратно в обычные три томоэ.

— Сарада, что вы делаете? — спросил он с угрозой, будто хотел отвлечь ее от размышлений о силе его додзюцу, и кивнул на Карин, которая за это время успела почти срастись с Итачи. — Мы думали, Учиха Итачи мертв.

Карин отдала Итачи уже чертовски много чакры и слабела с каждой минутой. Сарада не знала, откуда она умудрялась столько ее черпать, этой целебной чакры, но сколько они ни сидели здесь, на руинах, чакра не заканчивалась. Карин будто выжимала ее из себя до капли уже насильно, но отлипнуть от Итачи отказывалась.

— Пытаемся спасти его, — глухо ответила Сарада.

— Зачем?

— У меня есть к нему вопросы.

— Ты изменилась, — признался Какаши-сенсей чуть помедлив. — А ведь три года назад прибегала ко мне сама не своя от страха, когда Итачи объявился в деревне.

— Он не в том состоянии, чтобы его бояться.

Голос задрожал. Глупо было терять драгоценные минуты на эти бессмысленные разговоры, но просить джонина Конохи спасти отступника, члена «Акацуки»… Как же нелепо прозвучала бы эта просьба. Шестой явно думал о том, что Итачи нужно добить, и чем раньше, тем лучше.

Сарада с мольбой заглянула в глаза Какаши-сенсею, а затем маме.

— Пожалуйста, помогите ему.

Сакура уверенно опустила руку Рокудайме, преграждавшую ей путь.

— Сенсей, Цунаде-сама давно издала приказ: любого члена «Акацуки» стоит или убить, или попытаться захватить живьем. Мы можем захватить Итачи живым и допросить его. Это хороший шанс добыть информацию об «Акацуки».

Какаши-сенсей тяжело вздохнул.

— Умеешь убеждать, Сакура. Так и быть. Делай, что считаешь нужным. Только… Сарада, ты и эта девушка, отойдите от него. Сюда.

— Хай.

Сарада отступила на пару шагов и заметила, что Карин и не думает отрываться от Итачи.

— Ты слышала, Карин?

Та не шелохнулась.

Сарада подошла к ней и попробовала силком оттащить от Итачи. Карин стала сопротивляться в какому-то полубреду, бормоча: «Нет… нет. Нет».

— Дьявол…

Сколько Сарада ни пыталась оторвать ее от дяди, ничего не получалось. Карин буквально срослась с Итачи. Стиснув зубы, Сарада опустила ладонь, обернутую зеленой чакрой, ей на голову и оттащила вмиг потяжелевшее тело в сторону, к Рокудайме. Рука Карин, по которой стекали размытые от слюней струйки крови, безвольно волочилась по камню.

Сакура стянула перчатки и быстро провела руками с зеленым облачком ирьениндзюцу над телом Итачи.

— Такой дисбаланс… Да что это с ним?

— Ты сможешь ему помочь? — выдавила Сарада.

Мама не ответила. Задрала одежду, обнажая голый живот Итачи и выступающие ребра, сложила с полтора десятка печатей и ударила двумя ладонями прямо в живот, чуть пониже солнечного сплетения. Итачи дернулся, раскрыл глаза и выгнулся. На лбу Сакуры от напряжения выступила испарина.

— Шаннаро! — воскликнула она, с явным усилием выжимая из себя чакру.

Дядя вдруг расслабился и обмяк, словно она добила его окончательно.

Сакура вытерла кулаком влажный лоб и выдохнула.

— Что ты сделала?

— У него дисбаланс в системе циркуляции чакры. Я влила свою и временно стабилизировала его.

— Он… выживет?

— Да, — напряженно хмурясь, ответила мама. — Но ему нельзя использовать чакру в таком темпе… в каком он использует. Ему вообще лучше не использовать чакру. Когда он это делает, в его организме что-то сбивается, и из-за перебоев в чакре органы начинают отмирать.

— Никогда такого не видела, — тихо призналась Сарада. — Чтобы у человека само по себе возникало…

— Само по себе ничего не возникает. Всегда есть причина.

— Это может быть из-за Мангеке? — вмешался Какаши-сенсей.

Как оказалось, он сам был обладателем Мангеке. Не удивительно, что его интересовали последствия.

— Вполне.

Сенсей помолчал, размышляя, и наконец объявил:

— Сарада, вы все отправляетесь с нами в Коноху. Возражения будут?

Едва живой дядя был почти что в заложниках у деревни, которая в любой момент могла казнить его. Отца похитил Тоби. Одиночество пугало Сараду больше карательных сил Скрытого Листа.

— Что со мной будет?

— Не знаю. Годайме не объявляла вас с Саске отступниками, но после того, что пытался сделать Саске, скорее всего, возникнут проблемы. Его поступок бросает тень и на тебя. Разумеется, я выступлю в твою защиту, ты все еще моя ученица, к тому же ты — не Саске. Ты не одержима местью и всегда мыслила более здраво.

Беседа с Какаши-сенсеем растапливала лед в душе Сарады. Она думала, ее ненавидят и считают врагом, разыскивают как преступницу. Но, похоже, об убийстве Анбу Какаши-сенсей ничего не знал. И об экспериментах на Шино-сенсее…

Сарада посмотрела на жучков, которые вились вокруг.

Какаши-сенсей просто врет, чтобы заманить меня в ловушку? Или Шино-сенсей и правда меня не выдал?

Это открытие виделось ей настолько невероятным, что Сараде на мгновение показалось, что весь мир перевернулся. Все время, что она избегала своих товарищей, они стояли за нее горой. Думали о ней лучше, чем она заслуживала. Могло ли это быть правдой?

— Есть шанс, что меня оправдают?

— Ты ушла, чтобы убить Орочимару, и добровольно возвращаешься с нами в Коноху. На этом можно будет сыграть.

Какаши-сенсей… Она была уверена, что уж он-то ни за что не простит ей побег, но он встал на ее сторону и думал, как защитить ее перед Годайме. Это было неожиданно приятно. Здесь, в прошлом, у Сарады давно не было ни нормальных друзей, ни нормальных близких, потому что родные стали друзьями, и одних предала она, а другие, вроде Саске и Итачи, предали ее сами. Третьи просто умерли. Но рядом с Какаши-сенсеем