Лизетт Подняла на него взгляд и увидела незнакомую американскую форму, мужественное, добродушное лицо. Она поняла, что этот человек старается как умеет успокоить ее.

— Спасибо вам, — промолвила подавленная Лизетт. Свободна. В ее положении это относительное понятие. Ведь свободу она потеряла, отдав свое сердце Дитеру, и теперь знала, что больше никогда не будет по-настоящему свободной.

В комнату вбежали медики и немедленно начали оказывать помощь потерявшему сознание раненому солдату. Через минуту к замку подошли еще несколько грузовиков с ранеными и медицинским оборудованием. Дом быстро превращался в полевой госпиталь.

Лизетт показала санитарам, откуда брать воду, потом помогла оборудовать в главной столовой операционную. После того как из ноги Люка Брендона извлекли пули, Лизетт перевязала ему рану и с облегчением вздохнула. Теперь он вне опасности. Весь долгий день и еще более длинный вечер Лизетт помогала медикам: разрезала окровавленные бинты и сапоги, промывала раны, даже делала уколы.

— Вы просто замечательная девушка, — похвалил ее доктор. только что ампутировавший ногу другому раненому. — Да и медицинская сестра вы прекрасная, мадемуазель.

К тому времени, когда Грег со своими солдатами вернулся из разведки, Лизетт бодрствовала уже более двадцати часов.

— Все, хватит, — решительно заявил Грег и взял ее за руку. — Вам надо отдохнуть. Когда вы ели последний раз? Когда последний раз пили кофе?

Губы Лизетт чуть дрогнули.

— Последний раз я пила кофе три года назад, подполковник, — призналась она, отбрасывая с лица влажные пряди волос.

Пристально посмотрев на нее, Грег нахмурился. Девушка походила на призрак: под глазами темные круги, лицо мертвенно-бледное.

— Что ж, тогда вам необходимо сейчас же выпить кофе. — Он решительно увлек Лизетт из операционной и отвел в комнату, где разместился его временный штаб. Ладони у Грега были слегка обожжены, но обработать ожоги можно и позже. Это все пустяки в сравнении с ранами и травмами солдат, заполнивших комнаты и коридоры замка.

Грег заботливо усадил Лизетт на единственное в комнате кресло и разжег примус. Сейчас в его задачу входило обеспечение взаимодействия с войсками, высадившимися на пляже под кодовым названием «Юта», а он находился милях в пятнадцати к западу. Им вместе предстояло взять город Карентан, небольшой, но важный в стратегическом отношении. Этот город был не только железнодорожным узлом, через него проходило шоссе № 13 — главная магистраль, связывавшая порт Шербур и Париж.

Грег насыпал кофе в изящную чашку с гербом де Вальми. Через день Карентан необходимо взять, иначе невозможно будет овладеть Шербуром. Подполковник вытер потный и грязный лоб. Немцы затопили большие участки болотистой местности, по которым можно было пробраться к городу, и теперь к нему вела лишь узкая проселочная дорога. В таких условиях при штурме не избежать больших потерь.

— Вот, пейте. — Грег повернулся к Лизетт с чашкой.

Девушка спала, свернувшись в кресле клубочком. Ее лицо было перепачкано копотью, свитер и юбка покрыты пылью и пятнами засохшей крови. Она казалась очень юной, беззащитной и привлекательной. Грег осторожно укрыл ее шинелью.

В Лизетт было что-то истинно европейское. Грегу нравилось, как она, говоря, чуть вскидывает голову, нравился ее глуховатый голос, блестящие шелковистые волосы. Она совсем не походила на американских девушек. Люк Брендон рассказал, что Лизетт спасла ему жизнь, под бомбами притащив из леса в замок. А ведь на вид она такая хрупкая! Внимательно посмотрев на девушку, Грег вышел из комнаты.

Проснувшись, Лизетт с удивлением увидела, что укрыта шинелью. И тут же вспомнила, что подполковник привел ее в эту комнату, пригласив выпить кофе. Чашка с остывшим напитком так и стояла на примусе. Стрельба продолжалась, но в отдалении, и никто не вел сейчас огонь по замку. Судя по всему, бой шел в полях и в лесу, отделявшем Вальми от Сент-Мари-де-Пон. Лизетт сбросила шинель и пошла в операционную.

— В деревне идет бой? — спросила девушка у врача, помогая перевязывать пехотинца в окровавленной форме.

Осунувшийся и серый от усталости доктор кивнул:

— На пляже сопротивление немцев подавлено, войска и техника выгружаются без помех, однако мы отбросили врага не слишком далеко. Так что бои продолжаются.

Основную часть раненых отправляли на эсмины, стоявшие возле берега, но далеко не всех удавалось доставить на борт кораблей живыми. Утром на глазах у Лизетт умерли тридцать человек. Временами она цепенела от ужаса. Медики старались оказывать помощь раненым прямо там, где находили их, но рук не хватало. А под ногами солдат рвались мины, с высоток, из ям били снайперы и пулеметы. Каждый метр продвижения приносил все новые жертвы.

Лизетт промывала раны, делала перевязки, облегчала страдания умирающих. Временами ей казалось, что она больше не вынесет всего этого. Несколько раз она вспоминала молодого подполковника с добрыми глазами.

Люк Брендон был крайне удручен. Ему хотелось присоединиться к британским войскам, действовавшим восточнее, однако раненая нога делала это невозможным. Если бы только удалось найти какой-нибудь транспорт — грузовик, легковую машину… что угодно. Но весь американский транспорт пробивался на запад, к Шербуру. Поэтому Люку оставалось только торчать в замке и молиться за победу.

* * *

Шоссе № 13 проходило прямо по затопленным полям, его покрытие выступало над мутной водой примерно на шесть футов. Грег понимал, что он и его люди в такой ситуации — прекрасная мишень, но другого пути к Карентану не было. Узкая полоска асфальта не давала возможности для маневра, не говоря уже о прикрытии. Немецкие десантники-парашютисты поливали американцев огнем, по длинной колонне били бомбардировщики и минометы. Но, обливаясь кровью, американцы дюйм за дюймом продвигались вперед. И даже в этом аду Грег вспоминал хрупкую девушку, свернувшуюся калачиком в кресле. Ему хотелось бы получше узнать ее, прежде чем он стряхнет со своих сапог пропитанную кровью землю Нормандии.

В Вальми не знали ни дня, ни ночи. Иногда, уже едва держась на ногах, Лизетт приходила в ту комнату, которую занял Грег Диринг, падала в кресло и на несколько часов забывалась сном. Временами она думала, где он сейчас и жив ли.

Вода в колодце замка не иссякала, но ее постоянно не хватало. Как только медикам сообщили, что ближайший город занят войсками союзников и там есть вода, они погрузили на грузовики раненых и оборудование.

Лизетт наблюдала за отъезжающей колонной со смешанным чувством радости и страха. Она радовалась, что немцев так стремительно вытесняют из Нормандии. Вместе с тем Лизетт понимала, что больше не сможет забыться в тяжелой физической работе. И это пугало ее.

Обхватив руками плечи и поеживаясь от прохладного утреннего ветра, Лизетт смотрела, как последние два грузовика выехали на подъездную дорожку. Дитер погиб. Это реальность, с которой придется смириться. Позади нее был замок, наполненный воспоминаниями… об их ссоре в главной столовой, о часах любви в башне, о смерти Дитера, о его крови, засохшей на каменных плитах холла. Лизетт не могла вернуться в замок. Пока не могла. Люк Брендон остался в замке. Он не терял надежды при первой же возможности присоединиться к британским войскам, но и его присутствие не утешало Лизетт. Когда последний грузовик с красным крестом скрылся в клубах пыли, Лизетт решительно направилась по тропинке, ведущей к морю.