Арабелла спрыгивает со стола и одергивает свое белое платье.

— А теперь я должна идти к Возлюбленному. Он во мне нуждается.

Летти заметила, что Возлюбленный полагается на Арабеллу больше, чем на любую другую женщину в доме. Он просит ее быть с ним во время молитвы, поскольку ее духовная одаренность облегчает ему доступ к Всевышнему. Летти хотела бы знать, как относится к этому Сара и довольствовался ли он ее духовной одаренностью до того, как на сцене появилась Арабелла. Впрочем, Сара никогда не сердится. Она лучится каким-то великодушием и безмятежностью, что привлекает к ней людей. Кажется, что она парит над всеми на облаке святости, и Ангелы обожают ее и прислуживают ей при любой возможности, как будто от близости к ней им могут передаться некоторые ее достоинства. В глубине души Летти не понимает, как можно считать, что Арабелла обладает большими духовными достоинствами, чем Сара. Однако Возлюбленный знает, что делает.

Арабелла направляется к двери, а Летти рассеянно говорит:

— Было бы странно, если бы в доме появились мужчины, не так ли?

Помимо садовника, мальчика на побегушках и конюха, здесь есть два старых священника — преподобный Сайлес и преподобный Гилберт, которые поселились в домике у восточных ворот, и несколько старикашек из Армии Искупления, которые живут над гаражом и любят играть на своих медных духовых инструментах и маршировать по территории поместья. Все остальные — женщины. Летти смеется:

— Так много женщин. Похоже на гарем!

Арабелла останавливается и оборачивается, ее лицо пылает:

— Как ты смеешь такое говорить, Летти! Как ты смеешь! Возлюбленный выше — намного, намного выше этого! У него мало последователей мужчин, потому что немногие из этих животных в состоянии принять ограничения нашей жизни.

— Ограничения? — Летти думает о вполне приятной праздности, в которой проходят дни. Она думает о фортепьянной музыке, об Ангелах, труд которых делает жизнь в доме комфортной, о чае, который каждый день в четыре часа сервируют в салоне, и об обильной еде. Арабелла поделилась своими планами по переделке электрической сети и систем подачи воды и тепла, так что дом станет еще роскошнее. — Какие ограничения?

Арабелла открывает рот и снова его закрывает.

— Я не могу сказать. Но вскоре все станет ясным. Возлюбленный близок к тому, чтобы раскрыть все.

Изменения наступают через несколько дней. Гардеробную Арабеллы перестраивают, у двери помещают маленькую кровать. Оказавшись внутри, Летти может выйти наружу только через спальню Арабеллы, и особых проблем это не представляет, однако это не похоже на ее прежнюю независимость. Вообще-то идти ей особенно некуда, однако сознание того, что она не может приходить и уходить никем не замеченной, странным образом действует удручающе. Летти вынимает из комода все вещи, кое-что складывает в сундуки, которые отправляются на хранение, а кое-что — в кучу, которая будет убрана одной из Ангелов. За ней приходит Китти. Летти нравится Китти; ей тридцать четыре года, но выглядит она моложе. У нее круглое лицо, курносый нос и веселые глаза.

— Спасибо, Китти, — говорит Летти, пока та нагружает одеждой корзины, чтобы перенести их к Арабелле.

— Мне это нетрудно, — объявляет Китти. — Все здесь является частью плана. — Она усмехается. — Я еще никогда в жизни так не радовалась работе. По правде говоря, она мне очень нравится. Коль скоро Возлюбленный хочет, чтобы она была сделана, я знаю, что это Божественная Воля, и работа становится удовольствием.

— Да, Китти, — тепло говорит Леттис. — Ты все понимаешь правильно. Возлюбленный не может ошибаться.

Она верит в это все сильнее и сильнее. Трудно не верить, когда она проводит свои дни среди людей, верящих так беззаветно. Окруженная глубоко убежденными, она тоже убеждена. Возлюбленный мудр. Он является воплощением. Подумать только, как ей повезло: она имеет возможность жить рядом с таким человеком!

Когда она покидает свою спальню, Китти ставит кровать в гардеробной для сына Кендаллов — раскладную койку с металлическими ножками. Интересно, думает Летти, что за человек будет здесь спать и каково ему будет в маленькой комнате с платяным шкафом из орехового дерева, туалетным столиком и зеркалом?

В другой гардеробной ее тоже ждет раскладная койка. Китти изо всех сил постаралась сделать ее удобной, снабдив матрасом, большими подушками и лучшим постельным бельем.

«На самом деле я не пострадала, — говорит себе Летти. — Если представить, что Ангелы живут по двое и по трое в комнатах на чердаке».

Арабелла находится в спальне, когда Летти выходит из гардеробной, и разглядывает себя в зеркале на туалетном столике. Она набросила на плечи белую шелковую шаль с длинными мягкими кистями, ниспадающими на руки.

— Вот и ты, — говорит она. — Для Кендаллов все готово?

— Да. Китти об этом позаботилась.

— Хорошо. — Арабелла возвращается к своему отражению в зеркале. Ее темные локоны не отличаются особой красотой, однако они живописны, и ей не нужны ухищрения, чтобы придать лицу характер. У нее от природы красные губы, а темные ресницы обеспечивают эффектное обрамление глазам. — За ними надо как следует ухаживать.

— Что в них такого важного? — интересуется Летти.

— Они важны для плана, вот и все. В свое время ты поймешь. — Арабелла не может скрыть гордости от того, что знает секреты Возлюбленного.

— Когда они приезжают?

— В пятницу. Как раз к тому времени, когда церковь будет открыта для всех нас. — Арабелла счастливо улыбается. — Она почти готова.

Летти, как и всем остальным, кроме Возлюбленного и Арабеллы, не позволяли следить за строительством церкви. Она знает, что окна были заказаны за большие деньги и их установка заняла две последние недели. Интерьер остается загадкой, однако она с нетерпением ждет того момента, когда увидит окончательный результат и услышит, что скажет Возлюбленный, впервые обращаясь к ним как глава паствы. Царит атмосфера предвкушения и с трудом подавляемого возбуждения; все знают, что они избранные, которым выпало счастье сосуществовать рядом с великим и святым человеком.

— Много званых, — шепчут дамы друг другу, — да мало избранных.

«Мы избранные», — думает Летти. Эта мысль приносит большое утешение.

Конец недели приближается, и в доме царит праздничная атмосфера. Церковь почти готова, ведутся приготовления к ее открытию и празднику, который за ним последует. Однако во вторник на имя Возлюбленного приходит письмо. На конверте адрес епископской резиденции и гравированное изображение митры. Его принесли Возлюбленному во время завтрака, когда Арабелла ставила на стол бекон, яйца, грибы, копченую рыбу, овсянку и горячий кофе в серебряном кофейнике. Он берет конверт и смеется при виде символа. Все взоры устремлены на него, пока он вскрывает конверт и читает письмо. Возлюбленный некоторое время смотрит на текст, затем откидывает голову и снова смеется, на этот раз от всей души.