— Так я и думал, — говорит он, отсмеявшись. — Эти глупцы не понимают, что играют на руку дьяволу. Они делают за него работу! Разве я так не говорил, Сара?

— Да, любовь моя, — отвечает его жена со своего края стола. Она, как обычно, чрезвычайно спокойна и невозмутима.

— Что ж, если он хочет меня видеть, я, конечно, поеду. Однако, что бы он ни сказал, это никак не отразится на плане.

— Вы собираетесь повидаться с епископом? — спрашивает Арабелла. Она всегда сидит рядом с Возлюбленным и теперь изгибает шею, стараясь увидеть, что написано в письме, но Возлюбленный прячет его.

— Это то, что я предсказывал, — говорит ей Возлюбленный с улыбкой. — Это то, что я предвидел.

Дамы за столом бормочут:

— Аминь.

— Когда вы отправляетесь? — спрашивает Арабелла, намазывая маслом тост.

— Мы должны уехать завтра и вернуться в пятницу.

— В пятницу? — Арабелла огорчена. — Но служба! Церковь!

— Я вернусь вовремя. Все будет так, как запланировано.

На следующий день Возлюбленный и Сара уезжают, автомобиль довозит их до вокзала. На Саре отделанное мехом пальто и черная фетровая шляпа, на груди — бриллиантовая брошь. Возлюбленный выглядит, как обычно, величественно в черном пальто, перчатках и цилиндре. В руке у него трость с набалдашником из слоновой кости. После их отъезда дом кажется заброшенным. Настроение падает, и дамы весь день ходят с несчастным выражением на лицах. Даже Ангелы, кажется, пренебрегают своими обязанностями, и послеполуденный чай подается с опозданием. Как будто сердце общины, источник энергии и целеустремленности, исчезло.

Летти изумлена тем, как резко упало ее настроение. Она не сознавала, насколько Возлюбленный стал для нее необходим. Иногда она раздумывала, что было бы, если бы Арабелла изменила свое мнение относительно дома и все вернулось бы к тому, как было раньше. Теперь она знает. Это было бы ужасно. Возлюбленный принес с собой так много, но прежде всего он принес свою бесценную личность.

Жажда присутствия Возлюбленного растет по мере приближения его возвращения. Приготовления к событию имеют новый волнующий вкус. Ангелы начинают оживленно обдумывать меню предстоящего застолья. Чай подается в салоне вовремя. Кухня заполняется припасами, а залы тщательно убираются. Арабелла ходит повсюду, отдавая распоряжения, и навещает церковь, чтобы убедиться, что все в порядке. Орган, заказанный у знаменитой компании в Сомерсете, проходит окончательные испытания перед церемонией открытия. Мод Дигби разучивает с дамами новые гимны, которые она написала для общинного песенника, и они часами репетируют, пока новые гимны не становятся такими же знакомыми, как старые.

Возлюбленный принес всем веселье и радость.

Мы внимаем его голосу, его призыву.

Ибо его устами глаголет Всевышний,

И его рукой укрепляет слабых.

«Звучит так, будто Всевышний говорит устами Возлюбленного, а не наоборот», — думает Летти, когда поет. Однако Мод сделала все, что могла, и гимны звучат довольно-таки приятно.

В пятницу утром начинается всеобщая суматоха, и даже дамы включаются в работу, вытирая пыль с лучшей мебели и расставляя цветы, чтобы обеспечить полную готовность. От Возлюбленного приходит телеграмма, в которой говорится, что он и Сара будут с ними сегодня днем, и Летти в восторге от мысли о его возвращении. Когда пополудни раздается звонок в дверь, она в вестибюле вытирает пыль с зеркала в позолоченной раме. Думая, что это Возлюбленный, она торопится открыть дверь до того, как это сделают Ангелы. Однако на пороге стоит совсем другой мужчина, краснолицый и полный — пуговицы пальто выпирают на животе. На голове фетровая шляпа. Рядом стоит невысокая милая дама с беспокойными глазами и чемоданом в руке. За ними вырисовывается фигура в темном пальто, шляпа надвинута на лицо, руки глубоко засунуты в карманы.

— Должно быть, вы Кендаллы! — выкрикивает Летти. В отсутствие Возлюбленного она о них забыла, но теперь сразу же вспоминает.

— Да. — Мужчина улыбается, его полные щеки приподнимаются, как красные подушки. — Я — мистер Кендалл. Это моя жена. А это мой сын Артур. — Он кивком указывает на фигуру, прячущуюся за ним на ступеньках.

— Заходите, пожалуйста. — Летти, лучась улыбкой, отступает, чтобы дать им дорогу. — Где ваш багаж?

— Его привезут с вокзала позднее.

Троица входит в вестибюль, моргая от яркого света после сумерек наступающего вечера. Мистер Кендалл смотрит по сторонам:

— А преподобный Филлипс здесь?

На мгновение Летти теряется, а потом говорит:

— О, вы имеете в виду Возлюбленного! Боюсь, он отсутствует. Но в любой момент он может вернуться. Пожалуйста, идемте со мной, я покажу вам вашу комнату.

— Да, вот это дом! — замечает миссис Кендалл, снимая шаль. На нее, кажется, производит впечатление пол в шашечку, огромные зеркала, мраморные бюсты, стоящие на постаментах по обе стороны от двери салона. На круглом столе красного дерева в центре комнаты в огромной розово-золотой фарфоровой вазе стоят тепличные цветы.

— Надеюсь, тут вам будет удобно, — вежливо говорит Летти. И мистер, и миссис Кендалл хорошо, дорого одеты, и она подозревает, что стандарты у них высокие. Однако дом блестит в предвкушении вечерних торжеств и выглядит наилучшим образом.

Она ведет их наверх и показывает свою бывшую комнату, которая уже не кажется ее собственной, хотя выглядит так же: бледно-голубая, с шелковыми завесами вокруг кровати и тяжелыми камчатными шторами.

— Очень мило, — говорит миссис Кендалл, еще более повеселевшая при виде французской мебели хорошей работы и позолоченных ламп с плиссированными абажурами.

— Гардеробная предназначена для вас, Артур, — говорит Летти, глядя на мальчика. Он на самом деле уже не мальчик, замечает Летти, — слишком высокий, но сказать о нем что-нибудь трудно. Он бросает на нее взгляд из-под низко надвинутой шляпы и что-то ворчит.

Миссис Кендалл говорит:

— Уверена, что ему тут будет очень удобно, мисс…?

— О, простите. Мне следовало представиться. Я мисс Эванс. Леттис Эванс.

Миссис Кендалл поднимает брови, а мистер Кендалл говорит:

— Значит, это ваш дом.

— Нет… хотя я всегда здесь жила. Дом принадлежит моей сестре Арабелле. Вы очень скоро с ней познакомитесь. — Летти думает, что сейчас Арабелла, по-видимому, принимает ванну с благовониями, готовясь к возвращению Возлюбленного. — Я ухожу, а вы устраивайтесь. Когда будете готовы, пожалуйста, спускайтесь вниз. Там вам подадут чай. Наша первая служба должна начаться в восемь.

— А преподобный к тому времени вернется? — Мистер Кендалл бросает взгляд на свои часы.

— О да. Он обещал.

Время идет, но Возлюбленный не возвращается. Незадолго до восьми община начинает собираться в вестибюле, все шепчутся и нервничают.