человеческого существования. Перед человеком стоит задача — сориентироваться в мире таким образом, чтобы появилась возможность распоряжаться этим миром. И человек научается покорять мир в необходимой степени. Он находит все новые и новые ответы на вызовы бытия и творчески строит миры, которые, в противоположность заданной в готовом виде окружающей среде животных, постоянно развиваются, будучи мирами культуры.

Из такой исходной основной ситуации, в которой оказывается человек, вытекают существенные структуры его бытия. Уже всю структуру побуждений человека следует толковать только из этого. Комплексы движений, ощущения, все сенсомоторное поведение в целом производны от этих морфологических посылок. То же, по мнению Гелена, нужно сказать о мире человеческих восприятий. Он выстраивается человеком в ходе его собственной деятельности, и при этом человек делает этот мир восприятий хорошо обозреваемым, чтобы ориентироваться в нем. Благодаря этому он «располагает» вещами, умело организуя свою деятельность и достигая высокой способности к адаптации.

Начинаясь в сенсомоторной сфере, этот процесс продолжается в языке, где достигает своего завершения. Таким образом, язык играет центральную роль в антропологии Гелена. Он объединяет всю чувственную и моторную жизнь человека, задавая ей структуру и порядок. Так происходит разгрузка человека от гнета «здесь» и «сейчас», от бремени реагирования на случайное. В языке достигают своего завершения коммуникативные процессы, происходящие в опыте, благодаря языку в достаточной степени преодолевается открытость мира, становится возможным бесконечное разнообразие проектов действия и планов. Язык обеспечивает взаимопонимание людей, равно стремящихся к совместной деятельности, позволяет строить их общий мир и общее будущее, благодаря чему происходит обретение подлинной духовности. Человеческое мышление и познание тоже могут быть поняты лишь в связи с деятельностью. Познание и деятельность неразделимы уже в корнях своих.

Так, начиная от сенсомоторных и кончая духовными функциями, прослеживается «сквозной» проект человеческого бытия. Это, однако, не означает, что последние сводятся к первым. Просто понять их можно лишь в единой связи. Они объединяются понятием «действие». Человек как действующее существо есть неразрывное единство телесного и духовного бытия.

Как уже было сказано, порядок рассмотрения учений различных представителей прагматистского мышления определен системой, ее логикой. Если в марксизме мы видим подчеркнутое привязывание человека к экономически-материалистическому процессу, то в англосаксонском прагматизме он связывается с биологически-виталистическими предпосылками. У Гелена еще налицо сильное влияние биологизаторского уклона, однако духовная сфера уже значительнее отличается от психологической, хотя обе и соединяются в одном проекте. У мыслителей, рассматриваемых ниже, понятие «действие» обретает все более и более духовный смысл, так что в итоге намечается переход к трансценденталистской и объективно-идеалистической антропологии.

В этом отношении для философии Гельмута Плесснера характерно, что его картина человека, с одной стороны, определяется биологически-психологическими аспектами, а с другой — аспектами духовными и культурно-научными. Чтобы преодолеть разобщенность категорий, с помощью которых в науке и философии анализируется человек — как существо природное и существо культурное, — Плесснер, как и Гелен, подчеркивает необходимость единого проекта человека.

Плесснер тоже полагает, что объективного космоса сущностных и ценностных порядков нет. Вопрос о человеке не может ставиться, исходя из допущения существования такого космоса, т. е. из признания того, что существует неизменный порядок, определяющий все сущее и разделяющий бытие на некие регионы, области, сферы. Надвременной строй сущностей был бы несоединим с историчным бытием человека. Плесснер здесь в значительной степени опирается на учение Дильтея. Человек — это не какая-то неизменная субстанция. Наоборот, его следует понимать скорее как нечто непостижимое, как открытый вопрос. Давая такое определение, Плесснер уклоняется от всяких теоретических дефиниций, которые имели бы целью подчинить историчность человека какой-нибудь внеисторичной схеме. Однако это — вовсе не плоский и вульгарный релятивизм. Именно потому, что человек есть нечто непостижимое, загадочное, его жизнь требуется уравновесить чем-то серьезным и строгим, иначе ему будет грозить гибель из-за сплошной релятивизации его духовного мира.

Именно вследствие того, что человек непостижим, неопределен, он занят живым творчеством, и благодаря этому как раз и выявляется вся его сила. Таким образом, ответ на вопрос о сущности человека не может быть найден, если не рассматривать творчества, деятельности человека, в которой эта сущность и определяется. Ответ на вопрос о сущности человека — не какое-то нейтральное определение нейтральной структуры. Сущность человека постигается лишь в его историчном развитии, где он постоянно делает свой выбор.

Видя свои способности, человек приходит к пониманию себя как существа, не только обусловленного историей, но и обусловливающего историю. Так как человек, будучи «открытым вопросом», представляет собой силу, постольку он сам «дает себе полномочия», он видит себя свободным и ответственным. Он поднимает статус своего бытия, самостоятельно формируя его, ибо он живет лишь тогда, когда сам «ведет свою жизнь», руководит ею, ибо для него существенно лишь то, что он сам для этого сделал.

Таким образом, человека следует понимать, исходя из его творческой деятельности. Это означает, что философская антропология не может разрабатываться ни в духе чистого эмпиризма, ни в духе априоризма. Для эмпиризма человек — лишь объект среди других объектов, следовательно, упускается его творческая натура. Однако неудовлетворителен и априоризм, поскольку он не в состоянии объяснить возникновение объектов в их историчном становлении, в истории их познания. Ведь человек — это первопричина всех значимых для него самого условий — условий его знания, воли, чувств и веры. К содержанию понятия «человек» относится и то, что мир, который накладывает на него какие-то обязательства, никак не зависит от его природной конституции как человека. Недостаток априоризма — в том, что он противопоставляет абсолютности объективных порядков и закономерностей лишь абсолютизацию субъективной сферы (сознания, «я», души, духа, разума). Но дело-то состоит в том, чтобы именно преодолеть эту абсолютность в обеих сферах и поставить на ее место историчность и творчество жизни.

Активно-творческую деятельность человека в ее историчности не следует понимать так, будто она протекает только в физиологической либо только в психологически-духовной плоскости. Она есть единство физиологического и психологически-духовного. В человеке есть такой слой, где налицо все предпосылки для того, чтобы он стал конституирующей формой и для той, и для другой сферы бытия и, тем самым, для их связи — слой поведения. Это — различные способы, которыми осуществляется поведение, — противоположные и взаимосвязанные, недифференцированные в том, что касается субъективного и объективного, образного и логического, психического и физического. Живое тело и формы его движения есть нечто единое, о котором нельзя сказать ни того, что это — физическое, ни того, что это психическое. Оно не принадлежит без остатка ни к одной из этих двух плоскостей бытия, но оттого ничуть не менее реально. То, что происходит в слое поведения, не