них… Насколько, по-твоему, велика вероятность, развязывания Большой Войны?

— Члены «Опус Деи» любят цитировать своего основателя, почётного прелата Его Святешейства Хосемарио Эскриву, в культе которого их обвиняют наряду с нарушением прав человека, жестокостью и тайным проникновением во властные структуры, — непрерывно глядя на игру огня в бокале, ответил Дальберг. — В числе прочего, он говорил: «Война — главная преграда на пути к развратной жизни, поэтому мы должны стремиться любить ее».

Глава 16

Sapienti sat

— И вот, посреди всего этого дерьма появляюсь я, весь в белом, — скрипнул зубами Распутин, — Спаситель человечества, мать его… Не собирался и не планировал!

— А тебя никто никуда за руку не тащил и спасать человечество не призывал, — откинулся в кресле Дальберг, потягиваясь всем телом, — ты сам вломился в это дерьмо с грациозностью носорога… Кстати, по-английски ты ругаешься так же неважно, как и по-французски.

— Английский мне преподавал «зелёный берет» из Луизианы, а французский — капрал из Алжира, так что оксфордскому произношению и парижским манерам взяться неоткуда. В казарме они не требуются. Я и немецкий успел выучить у своего сержанта, турка из-под Гамбурга. Хочешь оценить?

— Нет-нет, надругательство над языком Шиллера я, пожалуй, не переживу…

— То, что эти «орденоносцы» не нашли меня — твоя работа? — сменил тему Распутин.

— Стечение обстоятельств. В Боснию я попал первым и был единственным, кто осмотрел место происшествия. Потом сразу началась зачистка местности и именно по этим координатам был нанесен ракетно-бомбовый удар. После него осматривать было уже нечего, и потери списали на сербов. На них вообще тогда списывали практически все проблемы. Три года я честно наблюдал за тобой издалека, надеясь на контакт с организацией, пославшей тебя в легион. Постепенно понял, что никто за тобой не стоит и всё случившееся — лично твоя частная инициатива. Тогда ты стал мне еще более интересен.

— Как кто?

— Как человек, способный, оказавшись в незнакомой среде, изобретательно и последовательно вести свою собственную игру без всякой поддержки извне, к тому же, виртуозно водя за нос собственное начальство…

— Я хочу просто уцелеть в этой скотобойне, но сделать это так, чтобы не превратиться в шакала и потом не выть по ночам на Луну, не бежать вешаться в сортир от стыда и невозможности исправить содеянное.

— Ты выбрал для этого весьма оригинальную и сомнительную стратегию…

— А какая стратегия является бесспорной?

Дальберг неожиданно стремительно встал с кресла, умудрившись не расплескать ни единой капли напитка, подошел к огню, подхватил каминные щипцы и начал переворачивать поленья. Огонь притух, в зале ощутимо запахло дымом.

— Обожаю запах костра, — Григорий с удовольствием втянул носом воздух…

— Помнишь Ромео и Джульетту? — Дальберг вернулся на свое место и небрежно плеснул в бокал добавки. — Капулетти были гвельфами, а Монтекки — гибеллинами.[18] Но познакомились они не в замке родителей Джульетты — это абсолютно невозможно, а в замке семьи, часть которой принадлежала к гвельфам, а другая — к гибеллинам. Эта семья благодаря гибкой политике служения обоим противоборствующим сеньорам сохранилась и здравствует до настоящего времени, а Капулетти и Монтекки известны только благодаря Шекспиру…

— Это и есть стратегия выживания?

— Американцы придумали новый термин — «realpolitik». Можешь использовать его.

— Не читал про такую стратегию ни в одной книге. Например, доблестный рыцарь Айвенго…

— Баллады и романы о рыцарстве, Жорж, написаны для плебеев и вассалов, а я тебе приоткрыл часть страницы, предназначенной сюзеренам.

— Зачем?

— Хочу сделать своим союзником, пусть даже временным. Прекрасно понимаю, что твои принципы не позволят использовать тебя втемную или в качестве тупого наёмника… Пробовать не стоит, ибо результат может быть противоположным от задуманного, ты это прекрасно доказал в Боснии. Поэтому я решил играть открытыми картами…

— Открытые карты? Хорошо. Тогда предлагаю встречно. Сделка, к которой ты меня так усердно готовишь, состоится только в том случае, если на мои вопросы не последует ответ «Это не твоё дело» и «Это закрытая информация». Во время службы я успел понять, что за такими фразами обычно стоят глупость и некомпетентность, а вовсе не желание хранить секреты.

— Собственно, я это и предложил…

— Тогда первый вопрос — ты представляешь мировое правительство? Прости, но это единственное объяснение тому, как такой непримиримый к кровожадному Ордену «Опус деи» человек вдруг остался в живых!

— Господи, Жорж! Вместе с четкими, понятными принципами и нравственными рамками в твоей голове намешано столько очаровательной чуши! Нет никакого мирового правительства! Нет, не было и никогда не будет! Это идея-фикс финансистов — Варбургов, Рокфеллеров и им подобных, считающих, что деньги правят миром!

— А это разве не так?

— Деньги — всего лишь функция власти, в основе которой лежит та или иная система идей — светских, религиозных, оккультных, в конце концов. Информация и энергия важнее вещества, а метафизика — физики. Sapienti sat.

— Повеяло масонами…

— Да, они определенно имели вес. Скажу больше — «Вольные каменщики» оказались причастными ко всем революциям с конца XVIII века. Но к началу XX их потенциал исчерпался, и потребовались новые формы наднационального согласования. К революциям в Португалии в 1910 или в России в 1917 приложили руку уже совсем другие люди. В первую очередь это общество с кратким, как свист пули, названием «We». Его создал Сесил Родс и пестовал всю свою жизнь Альфред Милнер. Конечно, масонство никто не отменял, но оно перестало быть единственной и доминирующей формой работы. После Второй мировой войны и краха Британской империи возникла потребность в новом «поколении» структур наднационального согласования. Появились Четвертый рейх Бормана, Бильдербергский клуб, Римский клуб, Трехсторонняя комиссия… Многие их члены оставались масонами, иллюминатами, бнайбритовцами и так далее, но решения принимали принципиально новые структуры, «заточенные» под иные задачи.

— Ты уже дважды сказал про наднациональное согласование. Разве это не есть мировое правительство?

— У всех крупных сил имеются свои долгосрочные планы. Кто-то называет их заговором, я предпочитаю термин «проект». Мировая история — это битва Проектов, их равнодействующая. Единой управляющей кнопки нет ни у кого. «Опус деи» полностью устраивает лордов и герцогов, пока он не трогает их собственность, а разрушает другие государства, способствует потоку дешевых ресурсов с Востока на Запад. В этом заключается главный консенсус, создающий видимость единого управляющего центра. На самом деле это просто единство интересов элиты, куда входит европейская аристократия, избранные финансисты и промышленники. Они, конечно, связаны между собой деловыми, родственными и даже оккультными связями, организованы в закрытые ложи, клубы, комиссии. Но это не пирамида власти, а семейно-деловая паутина, существующая в