– Ты уверена?

– Абсолютно. Я его знаю.

Они подошли к флигелю, который Никита снимал у Артура.

– Видишь – дверь уже сняли, укрепили. Просто так теперь твой муж сюда не ворвется, – сказал Никита. – И даже если ворвется, я теперь тебя так просто не отдам. Я ведь догадался – ты меня хотела защитить, потому и ушла с ним вчера.

– Я не могла видеть, как он тебя бьет… – с отчаянием произнесла Дина.

– Вот поэтому я и хочу купить у Артура пистолет.

– Нет! – всплеснула руками Дина. – Ох, боюсь я оружия!

Они вошли внутрь дома.

– Не оружия надо бояться, а человека, который его в руках держит, – усмехнулся Никита. Поправил платок, завязанный по-пиратски на голове. – Пистолет – лишь для того, чтобы Руслан руки свои не сразу стал распускать. Хотя… – он поморщился. – Ты права. Что мой пистолет против его автомата! Он профессиональный военный. Захочет – убьет меня, хоть пистолет у меня в руках будет, хоть пушка. Поэтому не стану я ничего у Артура покупать. Если уж судьба мне умереть…

– Умереть… Никита, пожалуйста, не говори так! – взмолилась Дина.

– Буду. Буду говорить. Ты стоишь того, чтобы за тебя умереть. Дина, но чего ты переживаешь! Сама же сказала, что не придет он сюда больше. Все, давай не будем об этом. Тсс… – он прижал палец к ее губам, заметив, что Дина хочет спорить дальше. – Сейчас скажу тебе еще кое-что важное.

Он не без усилия снял с безымянного пальца свое кольцо – стальное, массивное, большое. Взял Дину за руку.

– Это мое кольцо. Я его много лет носил, не снимая. Оно, конечно, стальное, простое… Но зато оно – талисман. Оно меня всегда спасало. Теперь оно будет твоим.

Никита хотел надеть кольцо Дине на безымянный палец, но оно оказалось слишком велико. Пришлось натянуть его на указательный.

– Тебе не жалко? – с удивлением спросила Дина. – Талисман же…

– Глупенькая. Я таким пустяком ради тебя жертвую. Дина, ты же моя жизнь, – настойчиво, серьезно повторил он. – Я тебя столько искал, так мчался к тебе, так гнал… Я тебя люблю. Я как впервые тебя увидел, когда глаза в больнице открыл, – сразу и влюбился. А еще говорят, что любви с первого взгляда не бывает…

* * *

Лиля неслась по узким улочкам, словно лань. Страха она не чувствовала – лишь азарт.

Бормоча ругательства и проклятия, Руслан бежал за ней. Был он уже близко – и тогда Лиля свернула на площадь. Там в это время устанавливали деревянную эстраду, вокруг ходили любопытствующие.

«Ах да, завтра же День города…» – краешком сознания вспомнила Лиля.

– Лилечка, здравствуйте! – закричал ей кто-то из толпы.

– Здравствуйте! – весело закричала Лиля в ответ. Оглянулась – Руслан стоял уже в двух шагах, дышал, раздувая ноздри. – Ну что, догнал? Кто теперь водит – я?

– Тварь… Да я тебя… – сквозь зубы, с трудом, произнес мужчина.

– Не посмеешь. Ты не посмеешь ничего сделать, – парировала Лиля. – Я тебе не твоя женушка, ты меня и пальцем не тронешь.

– После такого тебя… с тобой… Такое сотворила! Марьяша, доченька… – Руслан отвернулся, стиснув зубы.

– У тебя есть Ариша! – с раздражением напомнила Лиля.

Но Руслан словно не слышал.

Некоторое время они стояли молча. Вокруг ходили люди, слышался смех, стучали молотки, где-то вдали играла музыка. Обычный день в маленьком городе…

Руслан повернул голову и произнес медленно, бесстрастно:

– Я тебя не убил, Лиля, только потому, что есть Аришка. С этого дня ты мне чужой человек. И к Аришке я больше не приду. Потом, может, мы с ней встретимся, когда она подрастет, понимать все начнет. Ты же мне теперь – никто. Прощай.

Он развернулся, пошел прочь, и глухо стучали его каблуки по камням, сливаясь со стуком молотков.

Кто-то приблизился к Лиле, заговорил (а с ней часто заговаривали на улице – учительница как-никак, все ее знали), но Лиля махнула рукой, пробормотала в ответ что-то невнятное и убежала.

…Она остановилась за каким-то сараем, отдышалась.

Лиле было страшно. Только сейчас она поняла, что натворила. Она нарушила покой мертвых, разорила чужую могилу. «Я же была не в себе, в состоянии аффекта – кажется, так говорят? Я не владела собой, потому что мне было очень больно… Руслан отверг меня, отверг Аришу. И что мне оставалось делать? А тут это кладбище, прямо передо мной. Ломом железным стену разбила, достала урну. Я Марьяшин пепел по ветру развеяла… А что? Очень многие просят перед смертью, чтобы их сожгли, а пепел по ветру развеяли! В Индии такой обычай есть… Я ничего особо страшного не совершала, нет!»

Мимо прошла какая-то нищенка, попросила гортанным голосом милостыню.

– Иди отсюда, ничего у меня нет! – с ненавистью произнесла Лиля и замахнулась. Нищенка отшатнулась, торопливо зашаркала прочь. «Будет знать, как попрошайничать! Ленивые твари, крысы помоечные. Работать бы шли!»

Лиля села на корточки, спрятала лицо в ладонях.

…Несколько лет назад Лиля шла через площадь, мимо здания больницы. Оттуда по ступеням спустилась женщина – не нищенка, но почти как нищенка. В этих местах часто появлялись люди из-за кордона, беженцы. Там, в соседней стране, в те времена были беспорядки – какие-то революции, голод, безработица. Люди бежали, кто легально, кто нет. Нелегалов отправляли обратно. Словом, смутные были времена, неприятные.

Лиля мельком, с брезгливостью, взглянула на женщину – в пыльном халате, растоптанных домашних тапочках, с младенцем на руках, закутанная в платок – только ошалевшие черные глаза и видно. Сразу видно – беженка.

На крыльцо выскочил и Фидель Рауфович.

– Стой! – закричал он вслед убегающей женщине. – Дама, вернитесь! У ребенка может быть холера… Я направлю вас в инфекционное отделение!

Врач принялся торопливо спускаться по ступеням, застегивая на ходу белый халат. Ветер, смешанный с песком, бил ему в лицо, заставлял щуриться.

В те времена часто вспыхивали эпидемии. Тогда объявляли карантин, город закрывали. В общем, неприятно.

Лиля, не дожидаясь продолжения этой истории, сразу свернула в проулок, подальше от возможного источника заражения – хотя и знала, что холера по воздуху не передается. Она решила не рисковать. Сделала изрядный крюк по городу и вдруг, впереди, вновь увидела ту самую беженку – видимо, женщина смогла ускользнуть от Фиделя.

Лиля замедлила шаг, оглянулась. Если бы увидела сейчас кого из горожан, непременно указала бы на беженку – у этой женщины ребенок может быть заразным, держитесь от них подальше!

Но прохожих не оказалось – в этот час, когда солнце пекло немилосердно, все сидели по домам, в тени. Только она одна, Лиля. (Выскочила в город в лихорадочной надежде встретить где-нибудь на улице Руслана. А вдруг! Он подойдет к ней, заговорит… Он точно должен заговорить с ней. Что взгляды! Этого мало. Слишком мало уже для Лили.)