– Это правда, сержант, – вмешался Трэгг.

– Откуда вы знаете? – спросил Холкомб.

– Потому что это самый простой и эффективный способ, – сгоречью ответил лейтенант.

Мейсон различил в его голосе нотку отчаяния. Он повернулключ в замке зажигания и завел мотор.

– Это все, что я знаю по этому делу, господа, – заявил он.

– Вы знаете, что написано в дневнике? – спросил Холкомб.

– Конечно, – ответил Мейсон.

– Что?

– Это ни к чему не приведет, сержант, – сказал Трэгг. – Мыобратимся к прокурору. Возможно, как-то удастся достать дневник у почтовыхвластей.

Холкомб не владел собой.

– Что касается меня, то я забрал бы его в управление и…

– …и позволил бы репортерам пронюхать о том, как ваш человекотдал мне дневник, – закончил фразу Мейсон. – Знаете, это была бы отличнаяреклама. Она должна помочь моей клиентке. Я подумал и решил, что не станувозражать даже при отсутствии у вас ордера на арест. Если вы захотите меняарестовать, господин сержант, то я и пальцем не пошевельну, чтобывоспротивиться.

Трэгг положил Холкомбу руку на плечо.

– Пошли, сержант. Мы едем к прокурору.

Мейсон включил скорость и отъехал от тротуара. Делла Стритвздохнула с облегчением.

– Боже мой, шеф, я вся мокрая от эмоций.

– Не говори сейчас со мной, дорогая, – ответил Мейсон. – Этаполицейская машина все еще движется за нами. Я должен сконцентрироваться науправлении. Мне почему-то кажется, что достаточно будет малейшего нарушениядорожных правил, и я смогу оказаться под арестом за неосторожное управлениетранспортным средством в пьяном виде.

Делла Стрит молча дошла по длинному коридору до дверей ихофиса и терпеливо подождала, пока Мейсон откроет своим ключом дверь. Но когдаон отступил, чтобы пропустить ее вперед, она импульсивно схватила его за руку.

– Говори! – сказала она.

Мейсон рассмеялся, бросил шляпу в сторону крючка для одеждыи закрыл ногой дверь.

– У меня есть срочная работа, Делла, – сказал он.

– Знаю, но говори!

– Только один телефонный звонок. Соедини меня с ПоломДрейком.

– Мучай меня, мучай, – скорчила гримасу Делла Стрит. – Когдая умру от любопытства посреди кабинета, то лейтенант Трэгг обвинит тебя впредумышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах.

– Думаешь, он этого не сделал бы? – рассмеялся Мейсон. – Аесли нет, то сержант Холкомб до тех пор бил бы меня резиновой дубинкой, пока яне признался во всем. Соедини меня побыстрее с Полом, потом все обсудим.

Через минуту Мейсон говорил в телефон:

– Пол, чего стоят твои ходы в газетах?

– У меня нет никаких ходов, Перри. Все, чем я располагаю,это дружеские контакты тут и там. Детективное агентство должно иметь знакомствавсюду, если хочет удержаться на рынке.

– Не знаю, ни в какой газете, ни когда именно появилосьобъявление, но предполагаю, что не больше недели назад. Мне нужен адресчеловека, который получал ответы на объявление при помощи почтового ящикатридцать девять шестьдесят два игрек зет.

– Как быстро ты хочешь это иметь?

– Так быстро, что ты удивишься.

– Только не я.

– Через пять минут.

– Скажем, через час.

– Через пять минут.

– Ну, через три четверти часа.

– Через пять минут, – ответил Мейсон и положил трубку.

Делла Стрит смотрела на него, наморщив лоб.

– Что это за номер? – спросила она.

– Не помнишь?

– Что-то вертится в голове… А, вспомнила! Это номер,записанный карандашом на обороте письма Милдред к Диане.

– Точно, – ответил Мейсон. – Только не на обороте письма.

– Как это?

– Письмо было написано на обороте страницы.

– Не понимаю.

– Милдред вырвала эту страничку из блокнота величинойпримерно четыре дюйма на шесть. От листка чем-то неуловимо пахло, наверное,пудрой.

– Ты хочешь сказать, что Милдред носила в сумочке блокнот?

– Предполагаю. Наверное, когда-то хотела что-то записать,вошла в магазин, купила дешевый блокнот, знаешь, перфорированные сверху листки,скрепленные сквозь отверстия металлической спиралью, и положила в сумочку.Спустя какое-то время она записала в блокноте номер тридцать девять шестьдесятдва игрек зет. Потом, когда хотела написать Диане, перевернула страницу и сталаписать записку. Или страница уже была перевернута.

– А откуда ты знаешь, что это номер ящика в отделеобъявлений?

– Не знаю, догадываюсь, – признался Мейсон. – Но я готов наэто спорить один к десяти. Четыре цифры с двумя буквами на конце – это не номертелефона и не номер дома. А очень часто такие номера ящиков печатаются в концеобъявлений.

– Что общего это имеет с подбитым глазом Дианы? – нестерпела Делла.

– Ничего. Дело было не в синяке.

– Тогда в чем? В том, что Карл Фрэтч обыскивал ее комнату?

– Тоже нет.

– Тогда я просто ума не приложу.

– Хромающая женщина, – подсказал Мейсон.

– Не понимаю, – сказала Диана, снова наморщив лоб.

– Слегка хромающая женщина около шестидесяти лет, – повторилМейсон. – Так ее описала Диана, когда рассказывала нам свою историю. И,несомненно, так описала ее в разговоре с Милдред.

– Ах, ты говоришь о той женщине, которая пришла предложитьЯзону Бартслеру шахту?

– Это вопрос.

– Что вопрос?

– Приходила ли она по поводу шахты.

– Ты думаешь… Боже, шеф! – воскликнула Делла. – Ты думаешь,что в какой-то газете появилось объявление примерно такого содержания: «Дама случшими рекомендациями, домом с обширным садом и умением обращаться с детьмипринимает в частный сад…»

– Угадала, – перебил ее Мейсон.

– И что Милдред Дэнвил, – продолжала Делла с возрастающимволнением, – прочитав объявление, пошла к Элле Броктон, забрала малыша иотвезла его к этой женщине?

– Продолжай в том же духе. Пока угадываешь на пятерки.

– Но как на нее вышел Бартслер?

– Не он вышел. Она нашла его.

– Как?

– Ну а если бы ты была женщиной с прекрасными рекомендациямии если бы к тебе пришла эффектная молодая блондинка с маленьким ребенком? –спросил Мейсон. – Блондинка явно нервничает, говорит, что ее зовут МилдредДэнвил, а мальчика Роберт Бартслер. Она хочет оставить его на несколько дней,пока не найдет подходящего помещения и служанки.