стоило также забывать, что все находившиеся в бункере откровенно боялись этих зверей. Впрочем, это чувство профессор вполне понимал. Ему и самому было не по себе, когда он оказывался в непосредственной близости от них. Именно это чувство больше всего и бесило Лихтмана. Он всю жизнь чувствовал себя неуютно рядом с такими крупными, а главное сильными людьми.

Хотя теперь, по трезвому размышлению, профессор понял, чем может озадачить технический отдел в первую очередь. Он, как руководитель проекта, не обязан был загружать себя подобными мелочами. Его дело – правильно поставить задачу и проверить её исполнение. Резким щелчком отключив компьютер, профессор поднялся и, выйдя в коридор, решительно зашагал в сторону технической лаборатории.

Ворвавшись в помещение, почти полностью заставленное стеллажами и шкафами, на которых хранились самые разнообразные детали электронных схем, профессор с грехом пополам пробрался к рабочему столу, за которым колдовали трое молодых парней, и, не здороваясь, громко сказал:

– Значит так, хватит дурака валять. Займитесь, наконец, делом. Мне нужен низкочастотный генератор, способный покрыть площадь в тридцать квадратных метров. И это минимум. Размер его должен не превышать моей ладони. Вопросы есть?

– Мы же сделали вам генератор. Зачем ещё один? – не удержался от глупого вопроса один из парней.

– Тот, что вы сделали, никуда не годится. Слишком слабый. Я же сказал, площадь покрытия не менее тридцати квадратных метров.

– Но зачем? – не унимался болтун.

– Вы будете дело делать или дурацкие вопросы мне задавать? – возмутился профессор. – Я уже всё сказал. Начинайте работать.

– Простите, профессор, но при таких габаритах такой мощности мы просто не получим. К нему только аккумуляторы будут в два раза больше.

– Используйте емкостные конденсаторы, – фыркнул профессор.

– Это можно, но тогда время работы такого прибора будет исчисляться минутой. И это в лучшем случае. К тому же сам генератор не сможет выдать такую мощность без увеличения его габаритов. Вы предлагаете нам запихнуть атомную электростанцию в карманные часы. И кстати, сколько у нас времени на работу?

– Три дня. Максимум неделя, – решительно ответил профессор.

– Это невозможно. При полном отсутствии подходящих деталей это просто исключено. Из той рухляди, что здесь хранится, только ламповый усилитель звука собрать можно, – равнодушно пожал плечами старший группы.

– И на кой чёрт вы тогда вообще мне нужны? – мрачно спросил профессор.

– Нет проблем. Сообщите о своих выводах генералу Маркову, и он немедленно отправит нас обратно в Москву, – пожал плечами парень, равнодушно протирая очки.

– Значит, вы отказываетесь работать, – подытожил профессор. – А вы знаете, что бывает за саботаж в военное время?

– А где вы видите саботаж? – усмехнулся старший группы. – Вас не устраивает наша работа. Нас не устраивает снабжение и ваше отношение к группе. Доведите свои требования до генерала и замените группу. Откровенно говоря, нам тоже надоели ваши глупые претензии. Из дерьма конфету не сделаешь, и если вы не в состоянии этого понять, то это только ваши трудности. Мы будем рады работать в другом месте и с другим руководителем.

Подобной наглости Лихтман не ожидал. Дослушав монолог парня до конца, он впервые в жизни понял, что не знает, что ответить. Растерянно шлёпая губами, он мог только возмущённо пыхтеть и переводить взгляд с одного технаря на другого. Спокойно водрузив на нос очки, старший группы поднялся на ноги и, сунув руки в карманы прожженного в десятке мест халата, не спеша направился к двери.

– Куда это вы? – прохрипел профессор. От такой наглости у него пересохло, казалось, не только в горле, но и в кишечнике.

– К генералу, рапорт писать, – фыркнул тот через плечо и, ногой открыв дверь, вышел.

Захрипев от злости, Лихтман схватил со стола первое, что попало под руку, и, недолго думая, шарахнул предмет о стену. Как оказалось, сделал он это весьма опрометчиво. Брошенный в стену предмет оказался не чем иным, как склянкой с остатками нитроглицерина. Для чего техникам потребовался этот весьма опасный элемент простейшей взрывчатки, профессор не знал, но взрыв, сравнимый по своим параметрам с разрывом боевой гранаты, подействовал на него очень серьёзно.

Когда дежурная бригада пожарных и медиков сумела разгрести завал в лаборатории, пробиться к рабочему столу и вытащить на свет божий всех пострадавших, весь личный состав бункера на полчаса потерял боеспособность. Несмотря на разрушения и серьёзные ранения двух техников, удержаться от смеха они не могли. Сам профессор, судя по всему, не сильно пострадал, словно оправдывая поговорку про то, что некоторые особо вредные фекалии не тонут. Точнее, сильнее всего пострадала его гордость.

Когда бригада медиков выволокла буйного профессора под руки в коридор, от хохота зашёлся даже генерал Марков, примчавшийся сюда одним из первых. Одежда, носки и даже волосы на всём теле виновника этого безобразия оказались сожжены. Роговая оправа очков оплавилась, и вокруг глаз остались красные полоски, делавшие профессора похожим на ощипанного филина. Но самое главное, один из осколков склянки, срикошетив от стены, выбил ему четыре передних зуба и застрял в языке, лишив научное светило возможности оскорблять окружающих.

Услышав о полученных профессором ранениях, генерал удивлённо покачал головой и, не удержавшись, проворчал:

– Вот уж точно, бог шельму метит.

Приказав врачу сделать всё, чтобы как можно быстрее поставить буйного погорельца в строй, Марков вернулся к своим делам.

* * *

Владимир Печелов, бывший «морской дьявол», майор, кавалер двух десятков орденов и медалей, с тихой ненавистью смотрел в потолок барака, мечтая только об одном: буквально на несколько минут оказаться наедине с тем, кто так легко, походя, сломал жизнь ему и ещё трём десяткам таких же, как он, парней. Словно услышав его мысли, к койке подошёл мощный, стриженный наголо боец и, протягивая Володе кружку с водой, тихо спросил:

– Как ты, братишка?

– Бывало и получше, – криво усмехнулся Володя, осторожным кивком поблагодарив приятеля.

Забрав кружку, он медленно сел и, в два глотка проглотив всю воду, поморщился, осторожно ощупывая голову. Заметив его гримасу, боец вздохнул и, чуть пожав могучими плечами, проворчал:

– Вот уж никогда бы не подумал, что эта сволочь до такой гадости додумается. Хотел бы я знать, как от этой электроники избавиться.

– Очень просто, пустить себе пулю в лоб, – криво усмехнулся Печелов и тут же схватился руками за голову.

– Болит?

– Такое впечатление, что мозги сейчас из ушей полезут.

– Может, в бункер сходить, пилюль каких взять? – предложил великан.

– Переживу, – отмахнулся Владимир. – Или быстрее сдохну. В общем, что-нибудь да будет. А вообще, уходить отсюда надо. Хватит. Попили они нашей кровушки.

– Уходить, это правильно. Вот только куда? Не забыл, что для всего мира мы давно уже покойники. Даже могил и тех нет. Так, без вести пропавшие.

– Вот именно. Так что нас даже к трибуналу привлечь не могут. Некого привлекать. Нет нас.

– А ведь верно. Нет нас. Ни среди живых, ни среди мёртвых. Выходит, для того,