после ударов.

— А откуда эти бандиты взялись? — спросила Василькова.

— Ну да, бандиты… — согласился он. — Птенцы Борщевика.

Именно Борщевик держал под своим контролем охранное предприятие «Легат». И кузница, и склад кадров.

— Мимо проезжали? — спросила Женя.

— А что, не могли?

— Могли.

— И вступиться могли. Малахов Борщевика прижал, камеры бить перестали, новые появляются.

— Видеокамеры, — кивнула девушка.

— А тюремные камеры разгружаются.

— Все равно странно.

Чернявого уже приняли, оформили на постой в камеру для временно задержанных, Кудылин не стал вести его в кабинет, решил допросить прямо в «аквариуме».

— Фамилия, имя? — жестко, но не зло спросил он.

— Ну, Михайлов, а что?

— Имя!

— Ну, Миша… Тебе что, драка нужна? Была драка. Вчера. Мужиков двух отмахали.

— Двух. Мужиков… Кто?

— Да баба какая-то.

— Баба?

— Ну, я понял, что баба. Парни смеются, говорят, что мне померещилось. Но я точно знаю, что баба.

— Уверен в этом?

— Точно знаю… — задумался Михайлов. — Но не точно не уверен… Или точно не уверен?

— То есть сомнения есть?

— Ну, может, и не баба, но похожа. Худенькая такая, ноги длинные. Я близко к ней не подходил.

— Где это было?

— Где сегодня было, там недалеко. Мы с Янкой там в сторонку отошли…

— А Янка что видела?

— Да Янка совсем никакая была, она там под куст… — Михайлов приложил руку к груди, изображая рвотный позыв. — А я смотрю, махач. Там быстро все произошло. Один сразу вырубился, другой уперся, но потом все равно свалился.

— Понятно.

— А там что, борщевские на нас наехали, да?

— Да, сказали пасть тебе порвут, — сымпровизировал Костя. — Если дружков своих не сдашь. Кто там убежал, давай выкладывай!

Михайлов снова задумался, пытливо глядя на лейтенанта. А вдруг его разводят как лоха? Костя уже подумал, все, раскусили его, когда прозвучала первая фамилия, а вслед за ней парень назвал и адрес.

* * *

Судимость за мошенничество, сорок семь штрафов за превышение скорости, шесть — за пересечение сплошной полосы. Лысогоров Аркадий Сергеевич, восемьдесят шестого года, уроженец Москвы, там же и проживающий. Отпечатки у потерпевшего сняли, личность установили, а дальше что? Ничего противозаконного Лысогоров не совершал, привлекать его не за что. Но Москва…

— И что Москва? — Малахов насмешливо смотрел на Максима.

— Может, снова «Аравия»?

— Очень хорошо. Объявим повышенную киллерскую опасность, будем отлавливать всех москвичей. Самому не смешно?

— А вдруг все-таки?

— Может, еще на кофейной гуще погадаем?

— Да нет, гадать не будем, работать будем. С Лысогоровым. Что-то с ним не то.

— Занимайтесь.

— Ну и вы там ходите, оглядывайтесь.

— Да уж порох у меня сухой.

— Может, охрану вам организовать? — замялся Павлов.

— Я сам себе охрана, — спокойно, не мигая, посмотрел на майора Малахов.

— Хотя бы бронежилет.

— И спать в противогазе.

— Да я серьезно. Совсем недавно все было.

— От судьбы, брат, не уйдешь.

— Ну не знаю.

Максим вышел в коридор, заглянул в кабинет, где мог находиться Кудылин, но лейтенанта там не нашел. Позвонил ему:

— Кудылин, ты где?

— Лысогорова отрабатываю!

— В больнице?

— Да нет, кручусь тут в районе магазина, где он сигареты покупал. Может, «гоблина» этого увижу, очень он мне нужен.

— Ну давай, — пожал плечами Максим.

Кудылин, может, и молодой, и не все у него получается, но результат он дает. Крутился в районе Белинского, и надо же, вышел на киллеров. Вчера, правда, на неприятности нарвался, но ничего, все обошлось. Спортсмены из «Легата» на помощь пришли, выручили. Может, и сегодня Кудылину повезет, найдет он «гоблина».

В больницу Максим отправился сам. Скорее всего, он преувеличивал, и Лысогоров не имел никакого отношения к «Аравии», но, как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.

В коридоре травматологического отделения Максим встретил крупнотелую женщину в медицинском халате, властное выражение лица, хищно-ироничный взгляд. Он знал, в какой палате находится Лысогоров, сначала собирался зайти к нему, а затем уже, если понадобится, обратиться за разрешением к заведующему отделением. Но женщина вдруг встала у него не пути.

— Из полиции? — спросила она.

— А что, заметно?

— Еще как… Товарищ ваш вчера был, такой же лейтенант.

— Заметно, что я лейтенант?

— Ну. — Женщина фыркнула, закатив глаза. Дескать, для ее великого ума это простая загадка.

— Но я не лейтенант.

— Ну, старший лейтенант.

— Нет, майор полиции Павлов. Начальник уголовного розыска. — Максим достал удостоверение, раскрыл, предъявил.

— И даже начальник?

— Ну так и Лысогоров не простой пациент.

— Лысогоров?

— Двойной перелом челюсти… Скажите, он может говорить? — спросил Максим.

— Разговорим… Кстати, Ольга Ефимовна! — Женщина все так же смотрела на него с хищной иронией, в которой добавилась капелька симпатии.

Открывая дверь, она шепнула:

— Одну минутку!

Женщина зашла в палату и сразу обратилась к Лысогорову. Дверь за собой она всего лишь прикрыла, оставив небольшую щель.

— Ну что, голова болит?

— Спасибо! — едва слышно, сквозь зубы, но все же произнес он.

Максим решительно вошел в палату, Лысогоров тоскливо глянул на него. Как будто узнал человека, который к нему пожаловал. Узнал, но не обрадовался.

— Подполковник Малахов! — представился он.

Чем вызвал недоуменно-подозрительный взгляд Ольги Ефимовны. Удивился и Лысогоров. Как будто он мог знать, как выглядит Малахов. Но мог и не знать. А удивление могла вызывать молодость Максима. Ну майором он еще мог быть, но подполковником!..

— Не узнали, Аркадий Сергеевич?

Лысогоров хмурил брови, глядя на Максима. Ольга Ефимовна смотрела на него с еще большим сомнением.

— Правильно, не узнали. Потому что я не Малахов. И вы сразу это поняли. Поздравляю, вы разоблачили меня!

Лысогоров осторожно крутанул головой, давая понять, что ничего не понимает.

— Откуда вы знаете подполковника Малахова? — стал наседать Максим.

Лысогоров снова повел головой. Не знает он никакого Малахова.

— Не знаете? А из Москвы зачем приехали? Может, в командировку?

Лысогоров кивнул.

— У нас здесь нет магазинов сети «Аравия», — сказал Павлов, внимательно глядя на подозреваемого.

И заметил вопросительное выражение, промелькнувшее в его взгляде. Вопросительное и удивленное, какое возникает у человека, которого выводят на чистую воду.

— Или вы по другому вопросу?

Лысогоров снова кивнул.

— Цель вашего визита в Волговодск?

— Говорите! — Ольга Ефимовна глянула на Лысогорова строго и требовательно.

— К другу, — процедил тот.

Максим кивнул, вынул бумагу с ориентировкой на «гоблина».

— Этот?

И снова в глазах Лысогорова промелькнуло удивление.

— Нет.

— Не знаете такого?

— Урод какой-то.

— Этот урод вызвал вам «Скорую помощь».

— Не знаю.

— Кто вас избил?

— Не знаю. Подскочили, ударили, ничего не помню.

Лысогоров скривился от боли, глядя на Ольгу Ефимовну. Тяжело ему говорить, пора заканчивать допрос.

— На сегодня хватит, — сказала она, взяв Максима под локоток.

А он позволил вывести себя в коридор.

— Так все-таки, кто вы,