вот возьми и скажи!

— Не хочу брать лишнее. Мне и без отягчающих не фонтан.

Малахов кивнул, убийство из личных побуждений — это одно, а по найму или группой лиц — совсем другое. Вплоть до высшей меры наказания.

— И без отягчающих пятнадцать лет получишь.

— Не получу! Промазала я. Рука дрогнула! Вдруг от любви? — усмехнулась Лика.

— Лысогоров, кажется, из Москвы, — сказал Кудылин.

— Из Москвы, — вспомнил Малахов.

— Может, снова «Аравия»?

— «Аравия»? — глянув на Лику, спросил Артем.

— Не знаю ничего, — опустив голову, вздохнула она.

Кураж прошел, но полного понимания, что она натворила, еще не наступило. Ничего, Артем подождет, пока сообразит.

* * *

Кудылина искали всю ночь, а он объявился утром. Да как! Малахова от верной смерти спас. Может, и не очень ему повезло, на удар в интересное место нарвался, но тем не менее.

— Телефон зачем выключил, Марадона? — спросил Стасов, весело глядя на лейтенанта.

— Говорю же, Гуслярова меня все время срисовывала. Тогда у Авгеевой, тогда на Магистральной… Да, на Магистральной… — Кудылин сделал паузу, что-то вспоминая.

— Что там на Магистральной?

— Ну, я Рощина тогда пас, а она мимо проехала. Он мог ей позвонить, сказать, что им уголовный розыск заинтересовался… — Костя снова завис.

— Заинтересовался, — подстегнул лейтенанта Павлов. Он уже не мог пренебрегать полетом кудылинской мысли.

— Вот я и говорю, он позвонил, а она подъехала. Мимо проехала. Мимо меня, мимо Рощина, даже не притормозила. Но ехала-то медленно. Пасла, вдруг засада?

— И тебя срисовала!

— Поэтому к Рощину и не заехала… А могла бы и заехать. Казалось бы, что здесь такого?

— Ну да, свое знакомство с Рощиным Гуслярова скрывала, — кивнул Стасов.

— А почему?

— А почему?

— Может, она искала в Рощине сообщника? Или даже нашла. Чтобы он помог ей убить Малахова.

— Но мы его закрыли.

— В том-то и дело!

— А Лысогоров не помощник?

— Лысогоров заказчик. И «гоблин»… Они заказчики или посредники.

— А избила она их зачем?

— Может, что-то не поделили.

— Вопрос, откуда взялись эти заказчики? Или посредники. — Максим выразительно глянул на Стасова.

— Ну так Москва, «Аравия». Начатое решено довести до завершения.

— Это понятно, а как Гуслярова перетащила Рощина на свою сторону? — Кудылин тихонько щелкал пальцами перед своим носом. — Может, она видела, как он убивал?

— Рощин? Сухаркова?

— Кто-то стоял за памятником. Возможно, женщина.

— Кто сказал, что женщина?

— Рощин сказал. Правда, он в этом не уверен… А Беломутов вообще никого не видел. Драку видел, а женщину нет… Ну, только Кленову. К мужу которая приходила.

— Что ты там бормочешь? — спросил Стасов, с доброжелательной иронией глядя на Кудылина.

— Так это, вчерашний день ищу! — встрепенулся тот. — Мы же так и не узнали, кто Сухаркова убил. Или Тельников, или Рощин, а сидят оба.

— Все правильно, вчерашний день на повестке сегодняшнего дня. — Стасов начальственно глянул на Максима.

— А вдруг Гуслярова на самом деле что-то видела? — кивнул тот. — Мне бы поговорить с ней.

— В любом случае говорить. «Гоблина»-то мы так и не взяли.

Павлов спустился вниз, но Гуслярову в камере не застал. Малахов с ней плотно общался, теперь вот следователь допрашивал. Максиму пришлось немного подождать.

Следователь ушел, а Гуслярова так и осталась в помещении для допросов.

— Замучили вы меня! — На Максима она глянула устало и с обреченностью приговоренного.

— Вы сегодня нарасхват, Анжела Викторовна!

— Ага, только никто замуж не берет, — мрачно усмехнулась она.

— Никто — это Рощин?

— И Рощин тоже.

— А у него дом в перспективе… Хороший дом. На Жужельникова.

— Очень хороший дом, — совершенно серьезно посмотрела на него Лика. — И я бы хотела в нем жить!

— Не судьба! Сухаркова убили, Рощина посадили.

— При чем здесь Сухарков? — нахмурилась Лика.

— Ну так Рощина же из-за него посадили, — сказал Максим, внимательно глядя на нее.

— Вы об этом?

— А может, вы и на Сухаркова виды имели? Никто не женится… Может, Сухарков из этого множественного числа?

— На Сухаркова Даша виды имела.

— А вы за подругу горой?

— Никто не женится… Может, я на твоего начальника виды имела? Может, потому и хотела его напугать.

— Напугать?

— Ну не убивать же!

— Это вы с Малаховым решайте, а мне сейчас нужно знать, кто Сухаркова убил, — сказал Павлов.

— Кто? — Гуслярова пристально смотрела на него.

— Это я у вас должен спросить. Может, вы что-то видели?

— Где видела? Что?

— На кладбище вас видели. В тот день, в то время, когда убивали Сухаркова.

— Не было меня там.

— Да, но вас видели.

— Не знаю, не было меня там.

— Может, вы видели, кто Сухаркова убил?

— Не могла видеть.

— А с Рощиным как познакомились?

— Я же говорила, на Дашу он наехал. Ну, я и подумала, что ему дом Сухаркова отойти может… С ним самим не… — Гуслярова осеклась, громко щелкнула пальцами под ухом и продолжила: — Хороший дом, в этом вы правы. Да и Рощин мужик ничего себе…

— А Сухарков?

— Что Сухарков? Сухаркова убили!

— Что у вас там с ним не получилось?

— А что у меня должно было получиться?

— Не знаю, вы сказали.

— Ничего я не говорила.

— Но подумали. О том, что с самим Сухарковым у вас не вышло. Или не получилось. Или не заладилось… Что там у вас не так?

— Я тебе все насчет Рощина сказала, отстань!

— Не все вы сказали. Это же Рощин Сухаркова убил? И вы это видели. Этим его и шантажировали. Чтобы он вам с Малаховым помог?

— Что помог?

— Убить Малахова.

— Как?

— А как вы пытались его убить?

— Стреляла. Мимо.

— Это вам лейтенант Кудылин помешал.

— Говорю же, мимо стреляла. Напугать хотела… А хотела бы убить, отравила бы к черту. Добавила бы ему этила в алкоголь, и все.

— Почему не добавили?

— Потому что не собиралась убивать.

— А может, Малахова нужно было убить в том же месте и в то же время, где на него покушался Даричев. Закончить начатое, так сказать.

— Не знаю, о чем это вы?

— Лысогоров сказал, чтобы вы застрелили Малахова, так?

— Не знаю никакого Лысогорова.

— Он прекрасно вас знает. Вы ему челюсть сломали, двойной перелом, очень сильный удар. Он сейчас в больнице, я с ним только что говорил.

— Ну, если ты с ним говорил, чего ко мне пристал? — усмехнулась Гуслярова.

— На Астраханской улице они дом снимали.

— И что?

— Дружок его сбежал, не можем взять, — признался Максим. — Лысогоров разводит руками, он бы и рад помочь.

— Он вам так сказал, что рад помочь? — хмыкнула Лика.

— Он.

— Никто вам ничего не говорил. И не скажет. Не знаю никакого Лысогорова. И его дружка тоже…