поставила маленький серебряный поднос на столик рядом с креслом. Стояла тишина, нарушаемая лишь треском пламени в камине.

Генри стоял у окна и вглядывался в туман. Его плечи казались высеченными из камня.

– Телеграмма из Гамбурга, – тихо сказала Мэри.

У Лили вырвался короткий возглас. Она хотела броситься к подносу, но Генри оказался быстрее. В два шага он оказался у столика и развернул записку.

– Это мне! – зашипела Лили, но Генри на нее даже не посмотрел и поднял телеграмму так высоко, что она не смогла дотянуться. Через мгновение у него между бровями появилась складка. Он опустил телеграмму и посмотрел на Лили.

– Твой отец болен, – сказал он.

Испуганно прижав руки ко рту, Лили увидела, как у Генри на лице промелькнуло выражение удовлетворения.

Никогда раньше она не испытывала к нему такую ненависть, как сейчас.

– Очень болен. Мы должны немедленно вернуться в Гамбург.

– Когда «Гогенцоллерн» будет готов, как думаешь? – Франц говорил непринужденно, однако Олькерт все равно понял, к чему он ведет.

Он искоса посмотрел на своего зятя. Они с Францем прогуливались бок о бок по палубе «Люксории», первого прогулочного парохода судоходной компании Карстен. В руках оба держали по стаканчику золотистого виски. Садилось солнце, заливая гаванью мягким светом.

Впрочем, внешность бывает обманчива. Тон беседы был вежливым, как и всегда, – но только на первый взгляд. Олькерт прекрасно знал, что Франц его ненавидит, но, конечно, никогда бы этого не сказал. Кто бы ни увидел этих двух господ в элегантных костюмах, никогда бы не догадался о том, что происходит между ними на самом деле.

Олькерт подошел к перилам и посмотрел на город. Патина на вершинах Гамбурга всегда была прекрасным зрелищем – зрелищем его детства. Ему нравилось сочетание красных кирпичей с медными крышами, окрашенными в зеленый цвет.

На всякий случай он снял шляпу. Вечер был мягким и теплым, но здесь, на палубе, частенько дует ветерок. Будет обидно, если такая дорогая вещь упадет в воду.

Олькерту до сих пор не давало покоя то обстоятельство, что в прошлом году компания из Штеттина вырвала у него контракт на переоборудование императорской яхты «Гогенцоллерн». Для него случившееся стало личным оскорблением. Это не имело никакого отношения к опиуму – репутация Олькерта оставалась безупречной. Однако именно из-за таких вещей следует соблюдать предельную осторожность. Любые слухи должны пресекаться на корню.

– Думаю, до конца года, – медленно произнес он.

Франц кивнул, встал рядом и погладил рукой перила.

– Давно пора было перестроить судно! Оно работало как колесный пароход.

Олькерт одним махом осушил стакан. Франц прекрасно знал, что он мечтал выиграть тендер на ремонт «Гогенцоллерна» и очень злился из-за того, что его обошли. Раньше у Олькерта везде были свои люди, однако после ухода Бисмарка связи с императорским дворцом стали рушиться. Как говорят, Олькерт поставил не на ту лошадку. Подумать только! Он столько времени и денег вложил в дружбу с имперским канцлером… А ведь всего два года назад он гостил у него в Фридрихсрухе и подарил ему дога. Олькерт никогда не понимал, что так восхищает Бисмарка в этих отвратительных тварях. А сколько они стоят?! Уму непостижимо! За что тут платить?! За то, что они могут разодрать кому-нибудь штаны?

– Судно оставляет желать лучшего. Я видел чертежи, – безразличным голосом ответил Олькерт, подошел к небольшому бару, который был установлен специально для них, и подлил себе виски. – Потеря в скорости, возможно, будет небольшой, но маневренные характеристики иначе как посредственными не назовешь.

Франц скривил губы в едва заметной ухмылке.

– Вот как, – протянул он.

Олькерт прикусил губу.

– Помяни мои слова, Франц. Судно сконструировано с ошибками. Теперь оно еще меньше подходит для дальних плаваний. Экипажу придется хорошенько запастись углем, чтобы иметь достаточный запас хода.

Франц взглянул на своего тестя. Он был уверен, что Олькерт позвал его на встречу не просто так. Он что-то задумал, вот только что?

Они прогулялись по носовой палубе, оценили спасательные шлюпки, смотровую площадку и бар под открытым небом, а затем через стеклянный проход прошли на прогулочную палубу. Зрелище было настолько ошеломляющим, что у Франца перехватило дыхание. Казалось, они очутились в сказочной стране. Не последнюю роль в этом сыграли деревянные животные, которые стояли в ряд и смотрели на воду. Франц погладил лошадь по голове, любуясь изящной уздечкой и с любовью раскрашенной вручную мордой.

В прошлом году судоходная компания гамбургско-американского акционерного общества придумала нечто невероятное, с чем теперь приходилось конкурировать и Карстенам, а именно – морское путешествие для удовольствия пассажиров. Судно «Августа Виктория» вышло в море из Куксхафена в двухмесячный круиз, что стало оглушительным успехом для судостроительной компании.

Сначала в судоходных кругах смеялись над этой идеей. Альберт Баллин, директор гамбургско-американского акционерного общества, был обеспокоен загрузкой судов. Зимой немногие решались на опасное путешествие через Атлантику в Северную Америку, поэтому суда оставались полупустыми, простаивали в доках и приносили убытки.

Для того, чтобы компенсировать этот простой, Баллин предложил пассажирам отправиться зимой в «образовательную и развлекательную поездку в теплые края». Ему удалось распродать сто семьдесят пять билетов стоимостью от тысячи шестисот до двух тысяч четырехсот золотых марок.

Билеты раскупили в мгновение ока пассажирами из высшего общества – в основном немцами, но также англичанами и даже американцами. Они назвали это «увлекательным путешествием на Восток». Франц лично беседовал с некоторыми людьми, которые по возвращение рассказывали о своих экзотических приключениях в Средиземноморье. Они даже побывали в Египте. Корабль оказался настоящим дворцом в стиле рококо с первоклассными каютами, где еду готовили лучшие повара страны, а гостей ждала интересная развлекательная программа.

Главным конкурентом Карстенов стала судоходная компания гамбургско-американского акционерного общества, которая теперь была у всех на слуху. В портах их корабль приветствовали как чудо: в Константинополе на борт с визитом прибыл султан, а в Пирее король устроил салют в его честь.

Франц сразу почуял перспективу таких круизов. Будущее за увеселительным бизнесом. Люди всегда жаждали развлечений – пусть даже во многих местах это до сих пор считается аморальным – и прежде всего хотели одного: похвастаться. А что подходит для этого лучше, чем роскошные путешествия в места, о которых не знают другие? На борту были даже женщины, причем немало – шестьдесят семь. Франц предвидел, что скоро такие путешествия покорят весь мир. Возможно, когда-нибудь корабли будут строиться исключительно для путешествий. Ему не терпелось приступить к работе. Это все еще казалось немыслимым, но немыслимое не означает невозможное. Франц сам не знал, почему никогда не бывал удовлетворен, почему всегда хотел большего, всегда ставил перед собой новые