Дитер Лемке поднял руку:

– Я.

– Все никак не успокоишься? – прищурился на него командир.

– Да, я не все сказал. Ты часто говорил о сверхчеловеке. А я тебя так часто слушал, что, казалось мне, разучился читать. Это ты сверхчеловек, ты видишь смысл, который скрыт от меня, от придурка, которого ты называешь своим заместителем. – Лемке ожег глазами Кепке. – Я согласен и с тобой, и с человеком, который сказал: «Умирающие и сами себя отравившие пусть исчезнут». Я умираю, Ларс. Ты сказал, что бог умер, что вместе с ним умерли те, кто был не с ним. И мне страшно: я должен просто исчезнуть. Что ты скажешь на это, Ларс?

Шеель ответил словами Ницше:

– «Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка».

Командир встал, оглядывая всех по очереди:

– Вы не искали себя, когда нашли меня. Но я вам не дам потерять меня и найти себя. Мы будем идти до тех пор, пока я не скажу «достаточно». На то есть причины более серьезные, чем моя «прихоть». Одна из них – это обзор с базового лагеря чехов. Другая, как я неоднократно говорил, – это их оружие, оружие без глушителей. Радиостанции чехов работают в двух диапазонах: это «си-би» диапазон с установкой связи до 35 километров и диапазон частот на передаче 806-825 мегагерц – мощные носимые радиостанции «Алинко», посредством которых можно связаться даже с Китаем. Но особой проблемы я тут не вижу. Мы забьем волны радиоглушителем. А вот что касается оружия телохранителей Кроужека, то нам просто необходимо увести чешскую группу от базового лагеря как можно дальше.

– О боже! – Лемке схватился за горло. – Так сколько же нам еще идти?!

Глаза Шееля потухли:

– Успокойся, Дитер, до вершины, как ты догадываешься, мы не доберемся.

Он посмотрел в серые лица Больгера и Майера, которые на базе жили в одном доме с Лемке, задержал взгляд на Алине:

– Посмотри, что с парнем.

Алина присела на рюкзак Лемке и приняла деловую позу.

– Открой пасть, сынок… Шире, шире. Не бойся, самолеты здесь не летают. Горлышко красное, как знамя вашей «армии». – Женщина прислушалась к его хриплому дыханию. – Я так думаю, что у тебя воспаление легких. И трясешься ты так, словно у тебя в штанах включился фаллоимитатор.

– У меня уши болят, – как ребенок, пожаловался Лемке и сплюнул. – Не посмотришь?

Алина сделала брезгливую гримасу и, покачав головой, протянула:

– Не-ет…

Лемке покосился на нее:

– Ну, чего ты? У меня со вчерашнего дня сильные боли в ухе. Первый раз такое. Может, клещ заполз?

– Может, – ответила Алина. – В лесу под Гхунзой этих тварей не счесть. Я сама, если честно, чешусь при одном воспоминании о них.

– Так посмотришь?

– Мне незачем смотреть. Оттяни мочку уха. Да сильнее, не бойся! Только не оторви ухо.

Лемке выполнил ее указания, изобразив на лице страдание:

– Так?

– Ага, так. Боль усилилась? – спросила она.

– Да. Даже как-то резко, – ответил Лемке.

– У тебя может быть инфекционное поражение. Или локализованное.

– Правда? А если не употреблять медицинских терминов, как это прозвучит на нормальном языке?

– Фурункул, например, или абсцесс.

– Опять ничего не понял.

– Ну чирей, господи!.. И завязывай плеваться. Ты как будто мышатника наглотался. Да, придется все-таки посмотреть на твое ухо. – Алина вынула из рюкзака фонарик и, сощурившись, осмотрела Лемке. – Ничего необычного я не вижу. Правда, серы в избытке. Сделай вот что. Плюнь на ватку, почисть уши и сделай инъекцию антибиотика. Надеюсь, ты не сожрал свой индивидуальный пакет.

Лемке облегченно вздохнул, пропустив очередную грубость:

– Спасибо, доктор. Я всегда завидовал врачам.

– Пожалуйста. Но я лишь маленький фельдшер, – Алина сблизила пальцы. – Бывший.

– Но ведь фельдшеров иногда называют докторами.

– Только иногда.

Она вернулась к Шеелю, который смотрел на вершину горы и беззвучно шевелил синеватыми от мороза губами. Алина оторвала его от несбыточной мечты, и Ларс при звуке ее голоса скатился вниз огромным снежным комом.

– Знаешь, Ларс, есть инвалиды первой, второй группы. А в твоей команде просто инвалиды группы.

Шеель звонко рассмеялся.

Он объявил перерыв и по истечении получаса поднялся на ноги. Прохаживаясь перед командой, озвучил план действий.

– Нам необходимо держать дистанцию в один дневной переход – не меньше, чтобы избежать преждевременного конфликта, догони нас штурмовая бригада Кроужека. Лагерь разобьем там, – капитан указал на снежный карниз, где выступом протянулась цепочка каменных нагромождений. – Ветра там нет. Сейчас для нас важно не столько время, сколько дистанция – расстояние от базового лагеря чехов. Но разрыв будет происходить медленнее, так как мы идем вверх. Но я все же думаю, что нам предстоит всего два перехода, максимум три. Слышишь, Дитер?

Лемке понуро кивнул и что-то пробормотал под нос.

Алина тронула Шееля за руку:

– Ларс.

– Что?

– Лучше будет, если мы еще сегодня сумеем подняться во-он на тот склон. Стена там практически вертикальная, но много уступов. Сил у меня пока достаточно, и я сумею забраться туда и закрепить веревки.

– Боюсь, до темноты не успеем, – ответил командир.

Алина твердо посмотрела на него:

– Успеем.

Шеель отчего-то отвел глаза и не без доли равнодушия ответил:

– Как скажешь.

…Алина переобулась в легкие ботинки, по-мужски поплевала на руки и смело подтянулась, поджав ноги и тут же отталкиваясь ими от шероховатой поверхности скалы. Пальцы зацепились за едва приметный выступ. Алина поискала глазами следующий и нашла его вверху, на расстоянии полуметра от вытянутой левой руки.

Отпустив левую и правую ногу, Алина зависла над Кепке, который провожал ее глазами. Он невольно сделал шаг в сторону, потому что женщина практически ни за что не держалась, и Хорст боялся, что она грохнется на него.

Но Алина, оттолкнувшись, быстро зацепилась левой рукой за выступ, отпуская другую руку и ногу.

«Вот стерва!» – Кепке с восхищением смотрел на скалолаза «в юбке».

Пока он пребывал в упоении, Алина повисла на руках на высоте четырехэтажного дома. Через шею у нее перекинут витой нейлоновый канат диаметром в один сантиметр, выдерживающий груз весом в две тонны, за поясом альпинистский молоток для вбивания костылей и крючьев.

Алина поднималась без страховки, хотя по ходу подъема можно было бы вбивать костыли и, пользуясь отрезком шнура, закрепленного на поясе, пропускать его через клапан карабина, страхуя себя от возможного падения. Поднималась смело и красиво, на короткие мгновения зависая в воздухе.