В 1900 году Альберта Сэйвори убьют в Трансваале, Барнса ранят в Натале, сам же Черчилль, уволившись летом 1900 года из армии, выиграет дополнительные выборы в округе Олдхем и будет избран в нижнюю палату парламента — палату общин. В феврале 1901 года двадцатишестилетний Уинстон выступит со своей первой речью, положившей начало одной из самых долгих в истории мировой демократии политических карьер.

Посвятив свою жизнь политике, Черчилль не оставит «королевскую игру» и будет всегда стараться по мере возможности участвовать в различных соревнованиях, выступая за команду палаты общин.

По мнению Уинстона, «поло позволяет мне поддерживать физическую форму и предоставляет великолепную возможность отдохнуть, особенно после бесчисленных часов, проведенных в парламенте». [334]

Свою последнюю игру Черчилль сыграет 10 января 1927 года на Мальте. Осенью 1926 года адмирал флота сэр Роджер Кейс, познакомившийся с Уинстоном в 1904 году на одном из матчей в Уэмбли, пригласит своего старого друга в круиз по Средиземноморью для инспектирования Военно-морского флота. Между делом он предложит ему сыграть в поло. Черчилль, которому в то время шел пятьдесят третий год, ответит согласием:

— Я с радостью приму участие в игре. Я не играл уже целый сезон, поэтому попрактикуюсь скакать галопом, чтобы привести в тонус мышцы. В любом случае я захвачу с собой еще пару клюшек и покажу все, на что я способен. Если же мне будет суждено рухнуть на землю и погибнуть, я считаю это достойным концом. [335]

К счастью, матч пройдет без всяких неприятностей, достойно увенчав тридцатилетнюю карьеру Уинстона в данном виде спорта.

Поло станет не единственным пристрастием Черчилля в отношении лошадей. В 1907 году, будучи заместителем министра по делам колоний, он совершит трехмесячное путешествие в Африку, с посещением Мальты, Кипра, Красного моря, Адена, Сомали, Найроби и Уганды. Основными сухопутными транспортными средствами в поездке будет поезд, верблюды и конечно же лошади, на которых наш главный герой с удовольствием преодолеет несколько сотен километров по африканскому континенту.

Даже в преклонном возрасте сэр Уинстон будет не против прокатиться верхом. Весной 1948 года его загородный дом Чартвелл посетит директор голландского цирка Ян Ван Леер. Он лишь захочет продемонстрировать великому политику таланты своих дрессированных лошадей, но не тут-то было. Понаблюдав некоторое время за благородными животными, 73-летний Черчилль сам сядет на белую лошадь Сальве и, сделав с ней несколько туров вальса, прокатится коротким галопом по парку, вызвав восторженные аплодисменты присутствующих. [336]

Конечно, поездки верхом не всегда заканчивались столь безобидно. В 1895 году, в годы кавалерийской юности, во время участия в одном из забегов лошадь Уинстона неожиданно засбоила.

— Я хорошенько ее пришпорил, но она резко накренилась и с грохотом рухнула на землю. Мне просто чудом удалось избежать перелома ноги. [337]

18 апреля 1922 года во время игры в поло с герцогом Вестминстерским Уинстон упадет с лошади, неожиданно вставшей на дыбы, как раз в тот момент, когда он, слезая с седла, станет перебрасывать ногу через ее шею. Позже Уинстон признается своему близкому другу Ф. Е. Смиту:

— Еще никогда я не испытывал при падении столь резкой боли. [338]

В 1949 году семидесятичетырехлетний сэр Уинстон примется лично разводить скаковых лошадей. Эта затея не понравится его жене Клементине. Одному из своих старых друзей она признается:

— Если честно, я не нахожу в этом ничего безумно привлекательного. [339]

К тому времени они прожили вместе уже свыше сорока лет, и Клемми как нельзя лучше знала характер своего мужа. Уинстон всегда много тратил, и идея с разведением лошадей могла обернуться финансовым крахом для семейства Черчиллей, у которых и без того было весьма затруднительное материальное положение.

Несмотря на возражения своей жены, Уинстон останется непреклонен. Весной 1949 года по совету любимого зятя Кристофера Соамса он купит своего первого французского скакуна — трехлетнего Колониста Второго. Перед первым забегом Черчилль и его близкие друзья будут очень нервничать, невольно спрашивая себя:

— Как себя покажет новый жеребец, не произойдет ли какого-нибудь казуса?

К счастью, все пройдет на ура. Колонист Второй сразу вырвется вперед, не оставив своим соперникам ни малейшего шанса на победу. Зрители, наблюдавшие за этим, восторженно скандировали:

— Уинни! Победа!

Как заметит лорд Дерби:

— Теперь, скорее всего, новым лозунгом тори станет: «Консерваторы и Колонист». [340]

После успеха с Колонистом Вторым Уинстон продолжит покупать новых лошадей. Он пригласит известного дрессировщика Вальтера Найтингла для работы со своими питомцами.

За пятнадцатилетнюю карьеру коневода через конюшню Черчилля пройдет 12 конематок и свыше сорока скаковых лошадей. Всего его любимцами будут одержаны свыше семидесяти побед на самых различных турнирах Ирландии, Австрии, Франции, США и конечно же Великобритании. Любимой же лошадью Уинстона навсегда останется Колонист Второй, выигравший за свою трехлетнюю скаковую карьеру тринадцать соревнований. В память о своем любимце он попросит известного художника Рауля Миллеса, специализировавшегося на изображении лошадей и охотничьих собак, нарисовать портрет Колониста Второго. Эту картину можно и сегодня увидеть в гостиной загородного дома Черчиллей в Чартвелле.

В 1964 году восьмидесятилетний Черчилль, перенесший к тому времени несколько тяжелых инсультов и два обширных инфаркта, будет вынужден оставить большой спорт и навсегда прекратит посещать ипподромы и собственные конюшни. Прощаясь с дрессировщиком своих лошадей, Уинстон меланхолично произнесет:

— Мне очень грустно, что я вынужден завершить свою скаковую деятельность по причине слабого здоровья, не позволяющего посещать ни скачки, ни конюшни.

Затем сделает продолжительную паузу, глубоко вздохнет и продолжит:

— Я мысленно возвращаюсь в весну 1949 года, когда Кристофер убедил меня купить Колониста. Не каждому человеку суждено в семьдесят пять лет начать карьеру коневода и получить от этого столько удовольствия. [341]