Во тьме вспыхнул одинокий жёлтый глаз. Мышь испуганно пискнула и… замерцала. Я невольно покосился на плечо. Воинственно нахохлившись, она горела сиреневой звездой. Боялась, дрожала, но сияла все ярче. Да, ключ — это не только проклятье. Это защитник, наделенный собственной магией, верный и надёжный спутник. Тьма… Одна беда — ключ по силе равен мне, высшему, он самостоятелен и самодостаточен. И не способен, подобно тени, копить и хранить силу хозяина. Не способен быть его слепком. Только самим собой.

К одному враждебному глазу прибавилась ещё пара. Я остановился и задержал дыхание. Пожалуй, от этих не спрячешься. Ключ — сущность, и если они учуют ее, то учуют и меня… Мышь фыркнула и заискрила. Я вновь глянул на неё и удивленно поднял брови. Она напоминала… сиреневую звезду. Ту, что предрекла тень, ту, чей символ лежал в кармане сумки, — ту, что станет итогом моего пути… Я хмуро отвернулся. Посмотрим. И сосредоточился на настоящем. Которое приближалось и увеличивалось. А у меня из заклятий осталось…

Сила разлилась по рукам горячей кровью, стекая по запястьям и застывая на кончиках пальцев. Из заклятий осталось только моё Время. Пока. Пока Полночь в силе. Без Полуночи и тени я никто, смертный без магии. Только, тьма забери проклятый дар, писец. Изгой. Ибо высший без магии и тени — недоразумение. Даже с побочным умением. Я подозревал, что оно у меня есть: слишком многое из случайных снов оказывалось правдой прошлого. О которой я, записывая видения, ничего не знал. Наставник Астор первым заметил, что я, вероятно, летописец. Но ключа не было, и я не верил. Пока…

Мышь предупреждающе пискнула.

— Вижу, — ответил сухо.

Пять существ. Одинокий светляк глаза на выпирающем лбу. Белесая морщинистая кожа. Кривые лапы и несуразно длинное тело. Безобразные головы — на уровне плеча. Вместо пастей — рваные дыры, сочащиеся тьмой. Наступают дугой. Я направил к иглам новый поток силы. Моё Время, которого очень мало… И твари, которые с каждым неспешным шагом — все ближе. Пятеро и…

Моя спутница забила крыльями, взвизгнула и возбужденно заголосила на весь коридор, оглушая. И сбивая с толку. Я быстро сжал кулаки. Иглы впились в ладони, и боль вернула прежний настрой и сосредоточенность.

— Да знаю я всё!.. — процедил злобно. — Вижу, что не все! Заткнись!

Тьма, а ведь поладили тогда, на болоте… Знал бы, кого прикармливал…

— Сгинь и не мешай! Я сам справлюсь! Ты?.. — и рассмеялся невольно: — Чем ты помочь-то можешь, недоразумение визгливое?

Мышь с обиженным писком вспорхнула к потолку. Невозможно глупое создание… Яркий сиреневый светляк заметался от стены к стене, порождая безликие тени. Безликие?.. Я замер, не веря своим глазам. Сиреневые тени выходили со стен, вырастали передо мной из каменного пола, капелью стекали с потолка. Я невольно отступил на шаг. Твари — тоже. Тени встали стеной, сливаясь и переплетаясь. Я смотрел во все глаза, забыв об опасности, а мышь… Гордо паря под потолком, она творила из толпы призрачных теней единую сущность — огромную, яркую, плотную… живую.

Сгорбленная спина выпрямилась, костлявые лапы с узловатыми пальцами упёрлись в стены, за спиной хлопнули крылья, по тощему телу сползли лохмотья плаща, укрыв пол. И по моим глазам ударил яркий сиреневый свет. Я отвернулся, быстро попятившись. Из уголков глаз по щекам потекла кровь. Нет, это не для меня, полуночного… Твари поддержали меня дружным воем, полным боли.

Я уткнулся в стену, накинул на голову плащ. Заклятье прятать не спешил, но, кажется, оно не понадобится… Глаза горели и чесались. Вот это ключ, вот это мышка… Вой прервался быстро и… дружно. Только что рёв семи глоток разрывал тишину, отражаясь от стен и потолка, проносился по коридору, но… Будто дверь захлопнулась, отсекая голоса, и лишь далекое эхо тревожило звенящую тишину. И я безошибочно опознал одно из заклятий Времени. Вот это ключ… Похоже, мышь владеет той же силой, что я, но… Но по умениям и уровню мощи мне до неё далеко. Очень далеко.

Моя спутница, точно мои мысли читая, торжествующе пискнула, и свет погас. Я рискнул повернуться. Мрак… ослеплял. Перед внутренним взором прыгали сиреневые светляки. И удушливо воняло горячей пылью и жжёной плотью. Я оправил плащ и слепо протянул руку. Мышь вновь уселась на предложенный насест. Перебирая когтистыми лапками, пробежалась по руке до плеча и радостно заголосила в ухо. Я болезненно сморщился, но стерпел. Удивительно, но это помогло. Светляки пропали, и мрак привычно расступился, являя… пустой коридор. Совершенно пустой. Если не считать тощей сгорбленной фигуры с обвисшими крыльями, скромно мерцающей у стены напротив.

— Что это?.. — спросил сипло и кашлянул. Пересохшее горло неприятно саднило, от вони подташнивало. Зато сберегу сухари. — Что это такое?..

Фигура не шевелилась. Голова опущена, костлявые руки висят плетьми, теряясь в лохмотьях плаща, рваные крылья подметают пол.

— Что это было?.. — повторил настойчиво.

Мышь разразилась горделивой трелью.

— Сила ключа? — переспросил недоверчиво. — Ты можешь… порождать тень? — и запнулся, выслушав новую трель: — Ты — сущность… подобная хранителям?..

Невероятно…

Я покосился на свою спутницу. Морда довольная, глаза блестят, уши торчком. Тьма… Я сел. Об этом мама ничего не рассказывала… О том, что ключ способен породить мощную сущность, равную по силе тени высшего мага, которая приволокла меня сюда и следила за испытанием, я знать ничего не знал. Я вообще, оказывается, мало что знаю о возможностях писчего. Да, мы слышим зов других миров. Да, мы способны смотреть глазами зовущего и изучать неизведанное. Да, мы можем открывать двери в иные миры, описывая их, и наши рассказы становятся дорогами и порталами туда, для тех, кто зовёт, впуская их в наш мир. Но… Но — тень от ключа и столько силы!..

Мышь слетела на пол, расправила крылья и выпятила грудь. Мол, что, я по-прежнему лишь визгливое недоразумение?

— Ладно… — буркнул неохотно и, придушив гордость, признал: — Я был неправ. Прости.

Мышь склонила голову набок.

— Нет, не откажусь. Не откажусь! Я… — запнулся, подбирая слова, и покачал головой: — Поздно. Слишком поздно. Испытание начато. Либо тень, либо смерть. А я не за смертью сюда шёл. И хочу дойти до конца. И дойду до конца.

Мышь посмотрела на меня, как на слабоумного. Я поднял брови:

— Другой выход? Третий? Куда?.. Куда-куда? Спятила?

Она насупилась. Я задумался:

— Третий путь и новый мир, говоришь?.. Пересидеть или?.. — и оживился: — А ведь там могут быть сущности! У нас их нет — Полночь выпивает душу, но на Полуденной стороне, говорят, много! Умерших и не нашедших приют, застрявших в межмирье! Дед рассказывал, полуденные из таких себе тени вьют для хранения силы! Не из собственной силы, как мы, а…

Мышь презрительно фыркнула. Я нахмурился:

— Почему глупости? Это выход! Как привяжу? Придумаю. Или… — я встал и прошелся вдоль стены. — Или добуду знание. Где? Там, куда иду. «Бегающие» летописи таят много загадок. И много ответов. Нужно только найти. И дойти. И ничего не глупец! Язык попридержи!