годов, следовавших один за другим. Необходимость оздоровительных мер подлинно стучалась в двери России. Но каких мер? Каких перемен? И как эти перемены проводить? Не усугубят ли эти самые перемены и без того тяжелое состояние экономики? Ведь и реформ, и перемен уже было так много, а дожидавшейся доброй отдачи от них всё не было и не было…

И царствование Александра III началось при великих несогласиях в обществе о том, как же прийти к стабилизации и развитию экономики. И эти несогласия не стихали, а напротив, всё разгорались. В российском общественном мнении количественно явно преобладал некий «антииндустриальный консенсус». Как самые крайние консерваторы, так и самые левые радикалы были одинаково решительно против развития индустриального капитализма. Их, в равной мере, пугал такой путь развития страны, при котором неизбежно возникал «рабочий вопрос» и целый ряд социальных проблем.

И те и другие, казалось бы, самым неожиданным образом сходились в искреннем желании того, чтобы Россия как-то миновала капитализм и из сегодняшнего состояния шагнула прямо в некий аграрный социализм. А изделия, производимые промышленностью, при этом можно безо всяких проблем за русский хлеб покупать на промышленном Западе. И их совсем не смущало, что при таких обстоятельствах Россия вскоре станет ни чем иным, как всего лишь сырьевым придатком Германии… (Не правда ли, все это живо и постыдно напоминает недавнюю политику Ельцина и Гайдара?)

В лагере таких мыслителей было подавляющее большинство, подавляющее большинство тех, кто видел Россию именно аграрной страной с сугубо хлебородной экономикой, начисто отрицающей идею её индустриальной независимости. Об экономической уверенности у них как-то даже и речь не заходила. Но если таких людей было подавляющее большинство, то кто же имел иное мнение?

Против большинства, настаивающего на сохранении практической неподвижности сельскохозяйственной национальной экономики, выступали совсем немногие. Они группировались вокруг известного публициста Михаила Каткова. На страницах его газеты выступали известный математик профессор Иван Вышеградский, молодой путеец Сергей Витте, великий химик и экономист Дмитрий Менделеев. Идеи этой небольшой группы, дерзко выступившей против подавляющего большинства, кратко и выразительно сформулировал Менделеев: России нужно развивать свою промышленность, осваивать свои природные богатства и защищать свой внутренний рынок твердым протекционизмом. Иначе России не быть в числе ведущих государств мира.

Новому императору было очень нелегко разобраться в непримиримой разноголосице мнений и сделать свой выбор в правильном развитии России, тем более что его образованность в ряде случаев оставляла желать лучшего. И он долго вникал в ход экономических дискуссий, долго воспринимал аргументы обеих сторон. Долго выяснял бюджетные возможности империи. И сделанный им выбор делает честь начинающему правителю громадной страны.

Он назначает Вышеградского министром финансов, Менделееву поручает разработку теоретической базы для развития национальной экономики, а Витте поручает железные дороги с чётким указанием: провести их национализацию и осуществить создание Великого Сибирского пути.

Этими кадровыми решениями император не только безошибочно создал свой «Генеральный Штаб» развития русской экономики, но и начал свою «хозяйственную революцию сверху». (Не правда ли, это совершенно схоже со знаменитой японской «революцией Мэйдзи»?)

А для защиты молодой российской промышленности основное правило Александра III было кратким и выразительным: покровительственные таможенные тарифы – это первые и верные предпосылки для интенсивной индустриализации!

Россия при предшественниках Александра III первостепенное значение придавала внешней политике. При нём положение решительно изменилось: царь считал, что успешной внешней политики не может быть без экономической модернизации страны, без её активной индустриализации. И он начал эти модернизации, проявил себя в этой области жизни страны руководителем волевым, вдумчивым и не зависимым в мыслях и суждениях. Император пришёл к твёрдому пониманию, что успех на фронте внешнем в первую очередь зависит от успехов на фронте экономики.

Мы уже не раз упоминали, что Александра Александровича не готовили к престолонаследию, и в его образовании имелись существенные пробелы. Но, обладая трезвым русским рассудком, он понимал, что в экономике движение на ощупь будет гораздо менее эффективным, нежели если есть для этого научно продуманный путь. И его поручение Менделееву о разработке теоретической базы развития экономики явилось замечательным государственным решением.

Великий экономист и химик разработал действительно мощное обоснование защиты национальной экономики. В своём научном труде он подробно перечислил все отрасли хозяйства, где в интересах импортозамещения российский внутренний рынок остро нуждается в защите, и те отрасли, где он может быть открыт, к своей же выгоде. Его программу очевидцы справедливо называли «знамением самостоятельности и немечтательного прогресса России», специалисты много раз говорили, что для русской и мировой нации она, может быть, не менее ценна, чем менделеевская периодическая система элементов.

Вызвала ли реализация этой программы для Александра III какие-либо осложнения в мировой политике? Конечно, сразу обрисовалось ухудшение отношений с Германией и неизбежная перспектива таможенной торговой войны с этим государством, которое у своей бурно растущей промышленности сразу почувствовало весьма ощутимые убытки.

Как отнёсся к этому император? Он не смутился обострением отношений с прежними исконными политическими партнерами России, ведь речь шла о русской экономической суверенности и об её политической субъективности. Императорский «Генеральный Штаб» в этих обстоятельствах ясно видел необходимость смены внешней политической ориентации. Министр Вышнеградский полагал, что есть большой смысл выстраивать хорошие отношения с Францией, а так как французские капиталы уже не находят выгодного применения дома, то могут весьма пригодиться для индустриализации России.

И император принял решение об экономической переориентации на Францию, и для привлечения инвестиций такая смена курса явилась правильным ходом. И в этом случае точка зрения Вышнеградского оказалась правильной. Внимательней остановимся на личности и взглядах этого министра финансов. Кто он и каковы его экономические взгляды?

Иван Алексеевич Вышнеградский имел провинциальное и отнюдь не благородное происхождение. Он сын священника из уездного города Вышнего Волочка Тверской губернии. Математическая одаренность и великое прилежание позволили ему стать выдающимся ученым, обладавшим мировой известностью. Доктор наук, профессор Петербургского технологического института, а впоследствии и его руководитель, отнюдь не являлся узким специалистом. Будучи блестящим исследователем в прикладной механике и машиностроении, он также живо интересовался финансовыми дисциплинами и провёл в этой области ряд весьма значительных исследований, выдвинувших его в число лучших российских экономистов.

Вышнеградский отличался от своих коллег учёных тем, что с глубоким проникновением в теоретические вопросы финансового дела он прекрасно сочетал практическую работу в хозяйстве страны. Он стал видным предпринимателем, возглавив сперва петербургское водопроводное общество, а потом – общество Юго-Западной железной дороги и целую группу иных производственных объединений.

Иван Алексеевич являл российскому обществу яркий пример ученого, смело работающего в практической экономике и уверенно вошедшего в сообщество весьма богатых людей страны (к началу 1880-х годов состояние Вышнеградского превысило один миллион рублей!).