будто Эмора только недавно проснулась и вылезла из нее, чтобы насладиться солнечным утром.

Я аккуратно пошла к центру комнаты, слушая глухой звук собственных шагов.

— Моя милая, ты здесь что-то забыла? — черноволосая девушка выплыла из-за одной из стоек, поддерживающих балдахин, и небрежно поправила длинные блестящие волосы.

Она скрестила на груди руки, облокотилась плечом о стойку и тепло мне улыбнулась.

— Не робей. У меня здесь практически не бывает гостей.

— Вы… вы…?

— Хочешь чаю? — она поманила меня пальцем, и прошла босая к столику, уселась в глубокое кресло.

Она почти полностью скрылась в нем, вот только локти небрежно раскидала в стороны, а кисти свесила с подлокотников.

— Ну же, составь мне компанию. Сегодня такое прекрасное утро, — раздался ее требовательный голос. — Или мне позвонить в колокольчик, как делает госпожа Агнесс, когда зовет тебя?

Я выглядела не лучшим образом, чтобы познакомиться с богиней. И, признаться, я не знала, как вести себя: то ли бросаться обвинениями, то ли раболепно молчать.

— Я знала, что кто-нибудь когда-нибудь придет, чтобы оживить ее, — сказала Эмора, когда я села в соседнее кресло, пытаясь стереть кровь с щеки. — Ох, уж и досталось тебе, милая. Надеюсь, это не Акар. Мой прекрасный любовник бывает излишне жесток. Он любит боль, смерть и страдание. А еще он любит предаваться любви… знала бы ты, как хорошо у него это получается, — и Эмора захихикала.

Она была в тончайшей кружевной сорочке, которая открывала ее хрупкие, смуглые щиколотки. Красивая шея и ключицы, ложбинка между грудей, мягкая линия губ — да, она была прекраснее, чем на тех старых фресках.

— Угощайся чаем. Я заварила с ромашкой. Дерион всегда любил мой ромашковый чай. Ты не находишь, что его рога очень занимательны, Тея?

— Не знаю. Вы говорили, что кто-то придет «оживить ее»?

Я взяла чашку из полупрозрачного хрупкого фарфора и вдохнула аромат чая. Откуда он взялся здесь?

— Н-да, — улыбнулась богиня. — Оживить девчонку. Ее, — и она вынула из чашки ложечку и указала куда-то мне за спину.

Я обернулась, с ужасом обнаруживая в спальне Эморы каменный гроб с человеком внутри.

— Сирин!

— О, вы знакомы? — притворно удивилась Эмора.

— Да. Десять лет.

— Солидно. И она, позволь спросить, ни разу тебя не предала?

— Ни разу.

— Что ж, повезло.

Богиня приникла к краю чашки, лукаво и безотрывно наблюдая за мной.

— Вы знаете, кто я? — спросила я тихо, тоже пытаясь глотнуть, но горячий чай не лез в горло.

— Ты старшая горничная и королева Черного леса, — с улыбкой отчеканила богиня, снова отпивая чай. — И ты та, кто нашел ключ от дверей в эту комнату.

— Разве?

— Ага. А еще ты хочешь снять проклятие и отыскать девятое зеркало, чтобы вернуться домой.

— Да.

— А ты знаешь, кто я? — ее темные глаза опасно сверкнули.

— Богиня.

Она покачала пальцем и поставили чашку на стол. Ее лицо стало серьезным, глаза сузились.

— Я та, кого предали, моя милая, — сказала она. — Я та, которая две тысячи лет ждала возмездия. Каждые десять лет здесь появлялись души, и я искала ту самую. И вот, — она всплеснула руками и широко улыбнулась, — Сирин здесь.

— Ее у меня нет.

— Конечно, нет, — согласилась Эмора. — Она у Акара, верно?

— Да.

— О, он будет рад принести мне ее. Я думаю, он простит мне все, едва только увидит. С другими он, быть может, жесток, — она плавно поднялась и подошла ко мне, склонилась, касаясь моего подбородка, — но со мной он очень нежен и ласков. Он простит мне даже свое наказание, ведь они все провинились.

Распрямившись, она задумчиво склонила вбок голову.

— Бороган открыл двери именно тебе, а я уж думала это будет твой дружок, бесстрашный дагор Брогхарна. Кстати, ты знаешь, что в детстве его называли Широ? Это мило, правда? — она прошла к одному из манекенов, огибая каменный гроб. — Что бы мне надеть на встречу с моими дорогими созданиями?

— Вы все это время были здесь? В этой комнате?

— Что за глупости, моя дорогая, — она бросила на меня недоумевающий взгляд из-за плеча. — Разумеется, нет. Я похожа на дуру? — а затем принялась бродить мимо манекенов, разряженных в платья. — Я повелела Борогану открыть двери тому, кто скажет про Сирин. Как только он сделал это, я появилась здесь. Прошла сквозь Морлос.

— Но Бороган мог впустить меня раньше. В обмен на Светоч.

— Не мог, — пробормотала Эмора, остановившись у манекена в белом воздушном платье, сделав выбор в его пользу. — Наглый врунишка. Дерион пробовал обмануть меня, и я заставила его всегда говорить правду. Акар никогда и не пытался лгать, он слишком горд для этого, ну а Бороган, оказывается, тот еще плут.

— Значит, все это время вы хотели получить душу Сирин? Чтобы наказать?

Эмора в нетерпении сорвала платье с манекена, а затем скинула сорочку и развернулась ко мне.

— О чем ты говоришь, разве я такая жестокая? Это вовсе не наказание. Это возмездие. Сирин должна страдать также, как страдала я.

— По-моему, она уже вдоволь натерпелась.

— Вы люди зачем-то все время лжете, — Эмора быстро надела платье, но я успела заметить, как совершенно ее тело. — Ты поступила также, когда Калеб чуть не захлебнулся в болоте. И спасла его зачем-то. Я удивлена.

— Вы все обо мне знаете?

— Не так хорошо, к сожалению, как знал бы Тангор, — поморщилась она. — Печально, что даже сейчас я скучаю по нему.

— Как снять проклятие? — я поднялась из кресла и подошла к гробу.

Эмора преспокойно выбирала украшения к платью.

— Милая, это очень глупый вопрос, — сказала она, — проклятие не снять. Оно незыблемо.

— То есть мы с Ха-шииром умрем?

— Ну, конечно, глупышка.

— А девятое зеркало?

— Забудь о нем, — Эмора вдруг развернулась и уставилась на меня: — Иди-ка сюда!

Я еще раз взглянула на Сирин, которая лежала неподвижно, будто уснув. Темноволосая, юная и красивая она казалась младшей сестрой самой богини. Редко можно встретить такую красоту среди простых смертных.

Когда я подошла к Эморе, она взяла в ладонь мой кулон и повертела его в пальцах.

— Занимательная вещица, — произнесла, растягивая слова и пытливо вглядываясь в сердцевину камня. — Кальбен способен вбирать в себя душу. Отдай мне его.

Я молча сняла подвеску — разве можно спорить с богиней?

— Он прекрасно подойдет к моему наряду, не находишь? — и она надела подвеску и вскинула брови: — Ну, как я тебе?

— Хорошо.

— Жадина. Тебе жалко маленького комплимента? — она укоризненно поцокала языком. — Неужели презираешь меня?

— Нет.

— Ты стала женой Дериона и получила каплю его магии. Ты должна быть счастлива, но ты желаешь большего