выбрито. Он набрал вес и выглядел, словно занимался спортом, а одет был в чистую одежду. Я помню, что на его штанах и рубашке было до смешного много карманов, и я задумалась, что он в них хранил. Он скрестил свои загорелые руки на груди и улыбнулся. Мир будто перевернулся вверх дном. Моя мать – считавшая себя героем этой истории – превратилась в сквернословящую и агрессивную женщину, а злодей стал спокойным, вежливым и симпатичным мужчиной.

– Здравствуйте, миссис Даркер, – сказал он, а затем пригласил нас войти.

Оказалось, отец Конора не начал снова пить. Или бить сына. Я наблюдала, как он очень медленно делал чай. Он выглядел как мужчина, который никогда ни с чем не спешил. Несмотря на медлительность, мистер Кеннеди наладил свою жизнь и работал главным садовником на территории Национального фонда в нескольких милях от дома. Это звучало хорошо, как по мне, но Конор говорил, что его отец всегда безрассудно относился к работе и зачастую терял ее. Даже до смерти матери.

Оказалось, что сам Конор был немного безрассудным. У него были проблемы в школе и в тот день он подрался с мальчиком на три года старше него. Я узнала позже, что тот мальчик распространял слухи о Лили и Роуз, а Конор их защищал. Лили – обожавшая Пасху из-за изобилия шоколада – пообещала позволить местным мальчикам заглянуть ей в трусы в обмен на шоколадное яйцо. Чем больше яйцо, тем дольше можно смотреть. Ей было двенадцать. Это стало только началом дурной репутации моей сестры в бухте Блексэнд. Моя мать, к счастью, так и не узнала правду.

Отец Конора открыл аптечку, привел в порядок лицо сына, а потом подал нам чай с печеньем на кухне. Дом был таким же чистым и ухоженным, как его владелец, и было странно видеть, как моя мать не знает, что сказать. И еще более странно слышать ее извинения.

– Мне так жаль, я просто подумала…

– Ничего, я бы тоже так подумал, – сказал мистер Кеннеди с вежливой улыбкой. – Я был сломлен после смерти жены, и я сожалею обо всем, что пришлось увидеть вашей семье. Это был не я, не настоящий я. Я все еще скорбею, но теперь чувствую себя намного лучше. Я так благодарен за все, что ваша свекровь сделала для меня и моего сына в тяжелые времена. Я даже начал об этом писать.

– Книгу?

– Возможно. Я еще не решил и не знаю, хороша ли она, но писать об этом – подавляющей скорби, выпивке, всем – помогает мне осознать, чем я стал. И если этот опыт – каким бы ужасным он ни был – может помочь другим не пойти по такому пути или выбраться, если они уже его выбрали, то, может… – Он повернулся к Конору. – Надеюсь, ты поблагодарил миссис Даркер за то, что привезла тебя домой?

– Не нужно, и я сказала ему называть меня Нэнси, поэтому вам стоит звать меня так же.

– Мне всегда нравилось имя Нэнси. Может, начнем с чистого листа? Меня зовут Брэдли, приятно познакомиться. – Он протянул ей руку и моя мать зарумянилась, пожимая ее.

– Я не знала, что вы садовник, – сказала она, отпивая чаю – что угодно, лишь бы чем-то занять руки. – Может, вы дадите мне пару советов по обработке клочка земли за Сиглассом?

– С радостью.

Она снова зарумянилась.

– Моя свекровь собиралась пригласить к нам Конора на Пасху в воскресенье. Мои старшие девочки приехали со школы, и им полезно проводить время с ровесниками. Может, вы тоже присоединитесь к нам… если вы свободны?

– Я проверю свое расписание, – сказал мистер Кеннеди с серьезным лицом.

Когда он улыбнулся и моя мать поняла, что он пошутил, она рассмеялась. Я снова отметила, каким редким был этот звук. Он был до странности красивым, как и она.

Может, я и не училась в школе, но в тот день я выучила много ценных уроков, включая тот факт, что люди не всегда являются теми, кем кажутся. Мужчина средних лет, у которого проблемы с алкоголем, может быть просто отравлен всепоглощающим горем. А женщина из среднего класса с приятными манерами и хорошими вещами может быть просто несостоявшейся актрисой, которая не может пережить, что ей нужно платье на размер больше, чем ей хотелось. Жизнь это представление и не всем нравятся выданные им роли; иногда лучше написать свою самому.

Конор с отцом навестили нас на Пасху в Сиглассе. Они были в костюмах и галстуках, и принесли шоколадных яиц для всей семьи. Мистер Кеннеди провел много времени с Нэнси в саду, а мы слушали ее смех весь день. Брэдли Кеннеди так и не бросил пить навсегда, но в то время он научился останавливаться и никогда больше пальцем не тронул Конора.

Когда я теперь смотрю на снимок женщин Даркер, стоящий над камином, я вспоминаю, что Конор сделал его в ту Пасху на свою камеру, подаренную ему моим отцом. На фото бабушка одета в розовое платье и фиолетовый пасхальный чепчик. Лили, Роуз и я наряжены в одинаковые платья в первый и единственный раз. Те самые синие вельветовые платья из John Lewis. На Нэнси один из ее типичных нарядов в стиле Одри Хепберн и она выглядит чрезвычайно довольной собой. Она смотрит немного мимо камеры. Думаю, она глядела на отца Конора.

Я тоже улыбаюсь, глядя на нее в то время, потому что я так горжусь ее поступком в тот день – она была готова вступиться за Конора не смотря ни на что. Она защищала тех, кто ей небезразличен. И если она что-то или кого-то любила, она делала это всем сердцем.

Мне лишь хотелось бы, чтобы она так любила меня.

Может, моя мать так и не стала актрисой, но по крайней мере часть ее мечтаний сбылась. У нее была хорошая жизнь, красивый дом и чудесная семья. Случившееся через несколько лет не было ее виной. Как и происходящее сейчас. Иногда нам нужно отпустить то, что у нас было, чтобы удержать то, что имеем сейчас.

Двадцать пять

31-е октября 02:45 – меньше четырех часов до отлива

– Может, нам хотя бы попробовать найти Нэнси? – спрашивает Лили, а мы просто смотрим на нее.

– Мне кажется, безопаснее оставаться здесь, – отвечает Роуз.

Они обе смотрят на Конора, проверяющего, заперты ли окна.

– Ты тоже так думаешь? – спрашивает Лили.

– Мы обыскали весь дом, ища Трикси. Если Нэнси хотела бы, чтобы ее