– Да куда ж я теперь вернусь, Татьяна Петровна?

– А хотел бы, Олежек?

– Ну… Как сказать… Не знаю, что вам и ответить… Просто я не понимаю пока до конца… Нет, как она могла так быстро, скажите? Она о Павлике подумала или нет? Почему она мне не удосужилась такие новости сообщить, я кто вообще, отец своему сыну или нет? Да как она могла, как?!

Олег распалялся все больше, и Татьяна Петровна помалкивала испуганно. Он почувствовал этот ее испуг, быстро попрощался, нажал на кнопку отбоя. И долго сидел, глядя в одну точку перед собой. Моргал обиженно. Как ни старался уложить неприятную информацию в голове, все не получалось, не хотела она там укладываться. Даже представить такое было трудно – чтобы Маша и Маринкин Женя… Этот подкаблучник, этот размазня, этот влюбленный послушный тихоня… Этот идиот, этот ботаник неуклюжий… Женя и его Маша… Да нет, этого просто не может быть! Вот не может, и все тут!

А она… Как она могла? Почему ему ничего не сказала? Да она должна была поставить его в известность, он же не кто-нибудь, он отец их ребенка! Что, это обстоятельство совсем не имеет для нее значения? Ну да, он давно не общался с сыном… Но это же ничего еще не значит… В конце концов, они даже не разведены, юридически она его жена! Да как у нее вообще ума хватило… На такое?!

Совсем разозлившись, он принялся ходить по квартире, не находя себе места. Отшвырнул ногой упавшие с кресла Ритины шмотки. Потом косметичку со стола рукой скинул, ее содержимое рассыпалось-раскатилось по полу, будто стараясь убраться подальше с его глаз.

Как ни странно, это отрезвило его немного. Опустился на колени, принялся собирать Ритины прибамбасы в косметичку, даже под диван неуклюже полез, чтобы достать закатившуюся туда баночку с кремом.

Потом вдруг пришла здравая мысль – надо Марине позвонить… Она ведь наверняка не знает, где пристроился ее бывший. Вот сейчас и узнает…

Быстро отыскал в телефонной памяти Маринин номер, кликнул нетерпеливо. Она ответила тут же, будто ждала его звонка. Но очень удивилась, воскликнула весело:

– О! Олежек! Какими судьбами? Чего вдруг звонишь? С Машкой что-то случилось, да?

– Вот именно, случилось… А ты разве не в курсе?

– Нет… Я давно ей не звонила. Обиделась я на них. И на Катьку, и на Машку, и на Дениса… Взяли меня и вычеркнули из друзей, даже на день рождения Дениса не позвали. Помнишь, как мы все вместе лихо его праздновали?

– Помню… Но я не об этом хотел… Значит, ты не в курсе…

– Ой, да говори уже скорее, чего тянешь! Что там с Машкой, говори!

– Не только с Машкой… Но и с твоим бывшим тоже. Они ведь вместе сейчас. Он к ней переехал.

– Да ну… Не может такого быть. Ты что-то путаешь, Олеженька. Ты пьяный, что ли? Такой бред несешь…

– Я не пьяный. Я абсолютно трезвый. Все так и есть, как я сказал. Если хочешь, еще раз повторю – твой бывший переехал к моей Машке, они вместе сейчас живут. Зашибись… какая новость, правда?

– А я тебе тоже могу повторить – ты что-то путаешь, этого просто не может быть!

– А вот и может. Я сам был в шоке, когда узнал. Только что теще своей звонил. Она мне эту новость и сообщила. Уж она-то ничего не путает, поверь мне.

– Что, неужели правда?

– Правда, Мариночка, правда.

– Да иди ты… Нет, не может этого быть… Чтобы Машка и мой Женя…

– Он уже не твой. Успокойся.

– Да я-то спокойна, в общем… Только поверить не могу. А вот ты совсем не спокоен, ты очень даже нервничаешь, смотрю.

– Конечно, я нервничаю! И злюсь! И возмущаюсь! Конечно, мне нет дела, с кем она там… Но ведь могла бы меня в известность хотя бы поставить!

– То есть спросить у тебя разрешения, да, Олежек? – с явным сарказмом сказала Марина смеясь.

– Не вижу ничего смешного, совсем не вижу! – снова взъярился Олег. – Между прочим, она моя жена, если ты не забыла! На минуточку так!

– Бывшая, Олег, бывшая… И нечего локти кусать, если поезд уже ушел. Я ведь локти себе не кусаю… Бери с меня пример, Олежек. И вообще… Чего ты так возмущаешься-то?

– Я не возмущаюсь. Просто… Я ведь не развелся еще… Может, я вообще передумал бы разводиться… Имею право, в конце концов!

– А, поняла! Ты заднюю хотел дать, правильно? Намылился уже возвращаться, а там – опа… Пригретое место уже и занято! Все так, Олежек, да? Что, новая любовь не ко двору пришлась?

– А вот это уже не твое дело, поняла?

– Да не мое, конечно. Разве я спорю? А только видела я тут вас намедни… Тебя и твою пассию. Подходить не стала, чтоб не смущать. А девица твоя произвела на меня впечатление, да… Настоящее чучело, ничего не скажешь. И какой папа Карло так с ней переусердствовал? Если честно – без слез на твою пассию и не взглянешь. И без смеха тоже. Главное, как ты мог на это чучело запасть, не понимаю? Хотя… Ты-то как раз и мог… Ты же у нас недалекий, Олежек, хоть и с виду Ален Делон. Красота мужику не впрок, мужику бы ума надо побольше.

– Марин… Ты почему со мной так разговариваешь, а? Я чем-то тебя обидел? Или это досада в тебе говорит, что твой бывший успел пристроиться и тебя забыл? Так исходишь ядом в мой адрес, что страшно становится. Я тебе под руку попал, да? От досады меня мишенью выбрала?

– Да, есть у меня досада, ты прав. Я этого и не скрываю. В отличие от тебя… я не бешусь и локти себе не кусаю.

– Ой, да еще как ты их кусаешь, Марин. Еще как…

– Может, и кусаю. Но ведь и ты тоже… Понял уже наверняка, что из твоего чучела путной жены не выйдет. Вот я это сразу поняла, как только ее рядом с тобой увидела. Но что я? У меня ведь глаз трезвый, адекватно оценивающий. А до тебя только сейчас печальная правда дошла, да, Олежек? Что, старая жена лучше была, сознайся? Не зря ж говорят, что каждая последующая жена хуже предыдущей… А уж в твоем случае тем более!

– Ладно, хватит. Я сам разберусь, кто лучше, а кто хуже.

– Конечно, разберешься. Да уже разобрался, я думаю. С Машкой-то комфортнее жилось, правда? Жил и не тужил, делал все, что