– Я хотела поговорить с тобой, – начала она, вертя в руках платок. – Старики много толкуют о твоей женитьбе… Ты собрался в Полотеск, и я слышала, хочешь сватать дочь Столпомера. Это пра… – начала она и осеклась, увидев, что Лютомер ухмыльнулся.

– Это неправда! Дочь Столпомера обручена с Зимобором, а я не так глуп, чтобы пытаться отнять невесту у князя старшего племени.

– Но что‑то же ты думаешь об этом! Я спрашиваю не просто из любопытства.

– Мне пока рано говорить о невестах. – Лютомер очень хорошо понимал, почему Обиляну волнует это дело. Его будущая жена могла сильно испортить жизнь ей и ее детям. – У меня венок вещей вилы, и я принадлежу ей. Если я вздумаю найти другую невесту, она погубит меня. Это не значит, что я отказываюсь от мысли иметь семью. Но… все будет не так просто.

– Я знаю, что вещая вила не даст тебе жениться, как все люди. – Обиляна происходила из княжеского рода и тоже кое‑что понимала в этих делах. – Но ты не думал о том, что… Она не даст тебе жениться на девушке, потому что она сама – дева, и такая невеста станет ей соперницей. И вила погубит невесту в свадебную ночь, когда та должна умереть как дева и родиться вновь как жена. Верно?

– Верно. – Лютомер слушал со все большим вниманием.

– Но что она сможет сделать той, которая уже перешла за эту грань?

Обиляна выразительно смотрела на него, ожидая, чтобы он понял ее мысль.

– Что она сможет сделать, если ты возьмешь в жены вдову? Вдова давно миновала смертную грань, еще на своей первой свадьбе. Она уже немного на Том Свете, обручена со смертью. Она не подвластна деве!

Княгиня была права. Лютомер догадывался, почему она завела этот разговор. Не говоря прямо, Обиляна предлагала ему взять в жены ее саму. Годами она, вышедшая замуж пятнадцати лет, была моложе Лютомера. Не сказать чтобы ее красота разила наповал, но все же это была приятная женщина, здравомыслящая, а потому не вздорная, хорошая хозяйка, высокого рода, крепкая и плодовитая. Но Лютомер молчал, захваченный иной мыслью, на которую она его навела.

– Спасибо, – сказал он наконец. – Но сначала я попытаюсь поймать берегиню. А если я при этом погибну… Ну, что ж, у моего отца остались еще сыновья!

С этим намерением он и пустился в поход. Весна душила его неясной, но неистовой жаждой – жаждой любви, обновления, перерождения. Каждую ночь он не ложился спать вместе с бойниками, а уходил в лес и там, едва войдя под свод опушки, перекидывался через голову и вставал на четыре волчьи лапы. И мчался через мокрый весенний лес, не разбирая дороги, перепрыгивая через валежник, будто заблудшая метель, забытая уходящей Мареной. Ветер свистел в ушах, чуткие ноздри ловили сотни обостренных во влажном воздухе запахов, и все казалось, что где‑то впереди ждет нечто важное. Его томила тоска и одиночество, и впереди мерещились чьи‑то любовно распахнутые объятия, но он даже не думал о том, какой облик должна принять любовь, которой он так жаждет: девы или волчицы?

А когда он, утомившись, ложился где‑нибудь под низкую кровлю еловых лап и засыпал, ему все время снился один и тот же сон. На цветущем лугу лежала прекрасная дева с целым снопом золотых волос, сияющих ярче солнца. Цветы окружали ее, оплетали, одевали тело, будто сотканное из солнечного света, но глаза ее были закрыты. И он склонялся над ней, приникал поцелуем к ее сомкнутым устам, надеясь, что вот сейчас они оживут и раскроются ему навстречу… И на этом сон обрывался. Иногда, вспоминая сон, он узнавал в этой деве черты Лютавы, а иногда она бывала похожа на Младину или… на другую, тоже красивую женщину, которую он знал совсем недолго, но помнил очень хорошо.

Было ясно, что означают эти сны. Однажды Велес позволил ему разбудить и увести с цветущего луга Ладу – его сестру. Позволил, потому что ему нужна была не она. И сейчас он должен достать для своего божественного отца другую невесту. Этим он послужит Велесу и поможет своей человеческой судьбе. Это был и приказ, и обещание награды. Лютомер не сомневался, что справится, – Велес поможет ему. И не боялся последствий – что бы там ни было, он рожден для того, чтобы следовать по пути богов, и с детства привык принимать свою судьбу.

И чем ближе к концу пути, тем становилось легче: сама весна словно торопилась навстречу, с каждым днем теплело, солнце пригревало жарче, земля высыхала, свежая трава среди блеклой зеленела все ярче. Иной раз, глядя в небо сквозь березовые ветви, Лютомер ясно видел запутавшиеся в вершинах пряди золотых волос той девы, что являлась ему во сне…

Цель пути – место жительства князя Столпомера – пришлось еще поискать. Проплыв по Днепру от Смолянска на запад, Лютомер с дружиной перешел на притоки Дивны‑реки, среди которых вилась где‑то среди лесов и небольшая речка Полота. За поприще от ее устья стоял городец – такой же, как другие многочисленные полуголядские‑полуславянские городцы, с частоколом на невысоком валу, с длинными обчинами, огибавшими верхнюю площадку. Издалека он в глаза не бросался, и Лютомер нашел его лишь благодаря проводнику, взятому у смолян. Полочане жизнь вели замкнутую, торговых гостей здесь видели редко, и главной их заботой было обороняться от земиголы, летиголы, ливи и прочих сильных сородичей голяди, обитавшей вниз по Дивне.

Здешний владыка, князь Столпомер, жил в селище напротив городца. С ним Лютомер не был знаком, а вот с дочерью его уже встречался. Правда, не в Яви. Кое‑что о ней он знал и не от вещей вилы. Прошедшей зимой он навещал ее – в своем навном облике Князя Волков. Велес послал его за новорожденным волчонком‑солнцем, которого она оберегала и выкармливала в избушке посреди заснеженного леса на Той Стороне. Сама она была в то время и пленницей, и гостьей Леса Праведного: дед‑воспитатель прятал там свою внучку от мести вещей вилы, которая присудила ее к смерти. Лютомер хорошо помнил эту девушку: сильную, крепкую, красивую, с правильными чертами округлого лица, темно‑голубыми глазами, черными бровями. С Зимобором у них было что‑то общее и во внешности, и в расположении духа, так что всякому сразу становилось ясно: этих двоих сама Макошь слепила сразу парой. И они доказали это, преодолев такие препятствия на пути к встрече, что о них уже сейчас можно было начинать складывать сказания. Или еще не совсем одолели. Главное испытание ждало впереди, но вот здесь от них двоих уже ничего не зависело.

Сама Дивина тоже помнила Лютомера и страшно удивилась: и самому его появлению, и облику, который, конечно, в Яви был не тот, что в Нави. Глаза были серыми, а не сияли двумя смарагдами, а главное, пропали волчьи клыки, которые так поразили ее в заснеженном лесу Той Стороны.

Зимобор тоже оказался здесь и удивился появлению Лютомера куда сильнее, чем тот – его присутствию.

– Я едва успел послать за тобой! На синем облаке прилетел? Или на сером волке прискакал… Ох, прости!

Лютомер засмеялся этой обмолвке:

– Меня о твоей свадьбе загодя упредили.

– Кто? – Зимобор сам еще ничего толком не знал о своей свадьбе.