И хоть была она не больше белки, все его существо наполнилось блаженством. Наверное, так чувствует себя Велес, когда в первый миг обнимает плененную Ладу, еще не зная, что она так и не откроет глаза…

– Почему ты такая маленькая? – Он засмеялся.

– Потому что судьба твоя еще не выросла! – Дева Будущего тоже засмеялась с очаровательным лукавством. – Да и весна только на пути. Как расцветет молодильник‑трава, тогда я в полную силу войду. Тогда буду любить тебя, сокол мой ясный, и такое счастье тебе дам, о каком никто и не слыхивал. Но только смотри: не вздумай обмануть меня! – От нее вдруг повеяло холодом, и возникло ощущение близости очень глубокой воды, жадно тянущей живое тепло. – От меня не скроешься! Я всегда буду впереди, сколько ни проживи, и всегда найду, как отомстить. Кто сам от меня ускользнет, у того детей погублю, внуков погублю! Я всегда буду впереди!

– Вот какая ты!

– Я не делюсь с настоящим и прошлым! – Младина гневно сверкнула голубыми очами. – Кто хочет моей любви, тот должен жить только для меня! Слышал про князя Столпомера с Дивны‑реки?

– Чего же не слышать, мы родня в… восьмом колене.

– Я и с ним в молодых его годах зналась. Помогла ему, когда он один‑одинешенек через лес бежал, свою жизнь от смолян спасая. Он изменил мне, жену себе смертную нашел, двоих детей родил. Но я никого из них из‑под моей власти не выпустила. Они все навек принадлежат мне. И не узнать им старости! – Дева Будущего засмеялась. – Его сын хотел повзрослеть и жениться – я не позволила ему, он остался молодым. Его дочь спрятали от меня Мать и Старуха, но теперь и она хочет стать женой и матерью, а потому вышла из‑под защиты Матери и Деда. Теперь я достану ее. Нынешней весной Зимобор привезет ее в Полотеск, к отцу ее, и там соберется свадьбу играть. Зимобора я еще простила бы – он мне получше жениха дал, чем сам был! Но ее не прощу. Со свадебным венком он жизнь ее разорвет!

И снова Лютомер едва удержался, чтобы не соскользнуть в эту голубую бездну, холодную, как весенняя талая вода. Но кольцо Темнозор на руке потеплело, и он ощутил прилив сил. Словно обрел землю под ногами: истинный отец из Нави дал ему опору, о которую разобьется эта волна.

– Я тоже ревнив, – медленно проговорил он. – Зачем тебе они все – Столпомер, Зимобор? Забудь о них! У тебя есть я, и я хочу, чтобы ты только мне принадлежала.

– Я принадлежу тебе! – Младина снова обняла его и прильнула с такой самозабвенной страстью, будто и впрямь не хотела знать больше ничего в целом мире. – Будет велик‑день Ярилы Молодого, когда сила моя достигнет наивысшего рассвета. Я покончу с теми, кто оскорбил меня, и забуду. Тогда мы с тобой останемся в мире только вдвоем!

– В тот день и свидимся… – прошептал Лютомер.

И Младина исчезла. Погасло сияние, стал таять запах цветущего ландыша. Лютомер не мог оторвать глаз от венка у себя в руках. В душе странно уживались ощущения силы и бессилия. Его человеческие силы были выпиты этим кратким свиданием с девой первозданных вод, которой всегда всего мало. А мощь Навьего Владыки лишь искала дорогу к его жилам, чтобы человек в нем мог уступить место божеству, когда это понадобится.

«Мы с тобой останемся в мире только вдвоем…» Лютава никогда не говорила ему подобных слов, но именно этого он хотел – остаться вдвоем со своей сестрой, лучшей частью его самого. Ему отчаянно не хватало Лютавы. Не то чтобы она могла взять на себя часть досаждавших ему забот – она ведь тоже привыкла вести хозяйство лишь для двух женщин, которым почти все припасы приносят, – но ее присутствие дало бы ему опору, и тогда он справился бы со всеми делами сам.

Остаться вдвоем… Ему ясно виделась жизнь вдвоем с Лютавой… в лесу… и никого… никаких иных забот… Как в той старой‑старой сказке, где брат с сестрой жили в лесу после смерти отца, брат ходил на охоту, а сестра хозяйничала…

Но возможно, это было лишь в мечтах – хотел Лютомер или не хотел, поток жизни уже унес его прочь. Исполняя долг перед родом, он уже покинул лес и стаю, принял священную братину из ослабевших отцовских рук. Ему предстояло строить свою жизнь среди людей. Младина же позволит ему уладить эту жизнь лишь наполовину. Оборвет и растопчет все цветы, предназначенные не ей. И пока она не завладела им целиком, нужно попытаться самому стать ее владыкой.

Для этого был способ. Во всем мире доступный только ему, и небезопасный, но все же был.

«Со свадебным венком он жизнь ее разорвет…» – сказала Младина. Вот Лютомер и заглянул через ее венок в будущее. Выходит, Зимобор сумел‑таки разыскать свою пропавшую невесту – или скоро сумеет. Для юной удельницы это уже произошло, а значит, свершится в ближайшее время. И смолянский князь намерен играть свадьбу. Но опасения его не напрасны. Вещая вила – не девка, которую можно бросить и забыть. Никому не уйти от своего будущего, не повернуть вспять в потоке времени, что несет всякого живущего вперед – только вперед.

Ступив в эту реку, он, Лютомер должен двигаться дальше. Помочь самому себе, а заодно сделать князя Зимобора своим вечным должником. Ведь Дева Будущего готовит им погибель – и Зимобору, и его невесте.

* * *

Ближе к концу месяца березозола Лютомер с бойниками подъезжал к Полотеску. Там жил князь Столпомер, с чьей дочерью Зимобор был обручен и собирался играть свадьбу. Ехали они среди облаков дыма: везде выжигали палы, участки леса, срубленные прошлым летом и просохшие после таяния снега. Выгорит древесина, остынет зола – и в нее бросят семена, чтобы они вернулись в десятки раз больше посеянного.

Пришлось проделать путь очень длинный и очень сложный, особенно в такую пору года: с Угры перебраться сперва на притоки Днепра, а потом и Дивны‑реки. Первую часть пробирались по берегу, верхом и пешком, в то время как раздувшаяся Угра мчала вниз по течению талые воды и всякий древесный сор. На притоках Днепра купили лодки, оставив лошадей. Дальше весь путь лежал вниз по течению, и хотя шальные весенние реки грозили немалыми опасностями, они же несли лодьи очень быстро.

В Смолянске Лютомер надеялся повидаться с Зимобором, но того дома не оказалось. Сюда дошел слух, что его сестра Избрана захватила власть в Плескове и готовит поход на Смолянск, поэтому брат собрал войско и ушел ей навстречу. Повидаться удалось лишь с воеводой Красовитом, но Лютомер здесь и не задержался. Предсказание Младины сбывалось: Зимобор был близок к встрече с невестой.

Дальше плыли вниз по Днепру, еще не очень широкому в этих краях, но бурному от талой воды. Лютомер был уверен, что одолеть препятствия почти невозможного пути ему помогает только венок вилы.

Перед отъездом его пригласила к себе Обиляна. Пока Лютомер не обзавелся семьей, она продолжала со своими маленькими детьми жить в большой княжеской избе. После Медвежьего дня она предлагала ее освободить, но Лютомер отказался: не к спеху. Теперь она ждала его, одетая в белую сряду вдовы, с платком, повязанным «кукушкой» и затеняющим лоб. Выглядела она поникшей, но не убитой горем: за те месяцы, что Вершина хворал, она уже пережила всевозможные ужасы и недавняя развязка принесла ей облегчение. Она лишилась мужа, но все же утешалась тем, что он избежал позорной смерти. В отличие от Замили Обиляна никогда не ссорилась с детьми Велезоры и верила, что новый князь не обидит ее и своих сводных братьев.