– Что делать будем, Пал Палыч? – нарушила наконецАлена тягостное молчание.

– Сухари сушить, – грубо ответил он. – Потомучто не знаю, как ты, а я точно с этого места скоро слечу. Одни старухи чегостоят. Сегодня еле на работу проскочил.

Действительно, неистовые поклонники, точнее поклонницызнаменитого борца с мафией и всяческой несправедливостью журналиста АлександраКаморного прямо с вечера, с того времени, как посмотрели злополучный прямойэфир, немедленно организовали пикеты возле здания студии ПТЦ. Ночью гореликостры, собирались небольшие толпы, под утро настроение толпы стало болееугрожающим. На плакатах было написано: «Саша, мы отомстим за тебя!», «Долойруководителей ПТЦ – самого коррумпированного канала!» и даже чуть ли не «Вечноживой!». Участники самостийного несанкционированного митинга требовалинемедленного расследования и наказания убийц их кумира – то есть они требовалинемедленного разоблачения происков Городской Нефтяной Компании, и это было хужевсего. Следовало немедленно митинг прекратить, но милиция, приехавшая посигналу о беспорядках, держалась пока в стороне и вела себя, по выражениюизвестного писателя, весьма индифферентно. К тому же этот кретин скоммерческого канала продолжал повторять с экрана одно и то же – что Саше,дескать, заткнули рот, и что все знают, кто это сделал, только молчат, потомучто боятся мафии.

– Идиот! – плюнул Пал Палыч и выключилтелевизор. – Дождется, что ему самому рот заткнут.

– Не в нем дело, – заметила Алена, – нам не онем беспокоиться нужно.

– Верно, – со вздохом согласился директор.

За прошедшую ночь он здорово сдал. Руки его дрожали, подглазами набрякли мешки, и весь он как-то сник, как спущенный воздушный шар, такчто занимал теперь свой шикарный костюм не полностью, оставалось еще многоместа. Брови, точный индикатор его настроения и самочувствия, потеряли всю своюзначимость и даже бархатный черный цвет, и свисали теперь двумя серымичервячками.

– Значит, так. – Директор встряхнулся, потер високи поморщился. – Вытащить из архива все передачи Каморного, которые не протопливные дела. И крутить их подряд, просмотреть только предварительно, как бычего лишнего в эфир не пустить. И всякие слова, слезы и сопли там… Три днятакое посмотрят – всех затошнит, и после похорон про Каморного уже никто и невспомнит. Так что нам только несколько дней продержаться. Теперь дальше…

– Как с новостями быть? – напомнила Алена. –В новостях никак нельзя этот факт обойти.

– Утренних не будет, а к двум часам что-нибудьпридумаем. Ты иди там, сама с Катериной поговори, а я звонить буду. –Палыч приосанился и взял трубку своего личного телефона, чтобы отчитаться передТеймуразом Аполлоновичем Нодия.

– Вот что, ребята, – говорила Алена несколькимсотрудникам, собравшимся вокруг нее, – давайте-ка расстараемся. Времени унас мало, так что быстренько просмотреть несколько передач Каморного и решить,что можно показать в первую очередь.

– Алена Вячеславовна, – позвал бывший помощникКаморного Слава Бахтеев, – у нас тут вот какая идея – кое-чтоперемонтировать.

Они подошли к монтажному столу, за которым сидела СветаМалькова. Собственно, идея-то была не Славкина, а ее, она удачно использовалаее в свое время в репортаже Каморного о взрыве на Черной речке. Идеязаключалась в том, чтобы под-монтировать к голосу Каморного кадры из другойпередачи. То есть чтобы не было никаких разговоров о топливном бизнесе, а кактолько речь зайдет о разборках и мафии, так сразу показывать полки винныхмагазинов. Все знали – винный бизнес контролируется «ладожскими». Вот пусть онитеперь и отдуваются. Прямо никаких имен не называть, чтобы не было потом кканалу претензий.

Алена внимательно посмотрела на экран монитора, потомперевела взгляд на Свету. Она правильно поняла, чья была идея, и еще то, чтоСвета уловила настроение директора канала и ее, Алены, и решила иметь дело сней.

– Слава, бери Николая и езжайте снимать сюжет дляновостей, как народ реагирует на убийство Каморного.

– Тут и ехать никуда не надо, из окна сниматьможно, – угрюмо пробормотал Николай.

– Снимай все подряд, ничего не выбирая, там разберемся.

После их ухода Алена обратилась к Свете:

– Еще что-то хочешь мне предложить?

– Можно, – спокойно сказала Света. – Еслиперемонтировать некоторые его передачи… Вот, смотрите.

Она показала на мониторе кадры знаменитой передачиКаморного, которую он сделал в свое время по поводу обманов и жульничеств вторговле недвижимостью. Потом пошли кадры, переделанные Светой, и Аленапоразилась. Голос за кадром звучал тот же самый, и материал был тот же самый.Но благодаря монтажу передача получалась совершенно пресной и безликой.

– Неплохо, – протянула Алена и испытующе погляделаСвете в глаза. – Работа сделана большая, не понимаю только, какой у тебя вэтом деле интерес.

– Он мне не нравился, – спокойно ответилаСвета. – Он был… не совсем таким человеком, каким считали его пламенныестарушки.

– Это я знаю, – подтвердила Алена.

– Так что если вам подходит мое предложение –перемонтировать некоторые передачи – что успеем, конечно…

– Дело! – решительно сказала Алена. –Телезрители долго такое смотреть не будут – на другой канал переключат. А тампро Каморного много не скажут – работал-то он у нас, стало быть, и всематериалы у нас.

Они еще долго сидели за монтажным столом и работали. А когдавернулись Слава с оператором, то Алена уже ушла доложить Пал Палычу.

– Ну что, Светик, делаешь карьеру? – по-свойскиспросил ее Николай.

И, поскольку она молчала, продолжал в том же духе:

– Не дрейфь, мы с тобой теперь свои!

– О чем ты, Коля? – мягко спросила она и отвелаего руку, которую он по-хозяйски положил ей на плечо.

Он отступил на шаг и пригляделся к девушке, сидящей застолом.

Вчера утром Света проводила сестру в аэропорт, и вечеромИрка уже звонила из Лондона и сказала, что все прекрасно, Джулиан ее встретил,завтра они едут к его родителям, а рододендроны оказывается, цветут не вапреле, а в марте, так что скоро она их увидит. У Светы с души свалилась скала.Больше не надо каждый вечер беспокоиться, что Ирка задержится и загуляетгде-то. Больше не надо трястись, что проклятый Каморный все же выполнит своюугрозу насчет визы. С сестрой теперь будет все в порядке, пора подумать и осебе. Но пока хотелось просто отдохнуть. Исчез тугой комок, который образовалсяу Светы в душе после того, как ушел отец. Этим комком было беспокойство засестру.

Света посмотрела на Николая ясным незамутненным взором иповторила свой вопрос, приветливо улыбнувшись. Он открыл было рот, чтобыответить, что они теперь вроде бы любовники, но запнулся. Она вся была такаяаккуратная, в красивом костюме, который придавал ей деловой вид. Темные волосысвободно ложились на плечи. Она смотрела на него приветливо, но чутьнастороженно. Он вдруг вспомнил свою захламленную квартиру, мать, вечнокашляющую за стенкой, несвежий запах и вздрогнул. Как он мог подумать, чтотакая девушка придет к нему ночью просто переспать? Что ей в нем? Если бы онасейчас юлила, отводила глаза или, наоборот, кричала бы, что он ей напрочь былне нужен и что пусть катится, он бы сомневался. Но во взгляде ее было сегодняумиротворение, и он понял, что все, что произошло глубокой ночью несколько днейназад, ему просто привиделось в пьяном угаре.