— Я… говорил по теле… фону… — Фред взбрыкнул ногами. — А ну отпусти меня, здоровенный кабан! Скоро тут будет полиция, ты никуда не уйдешь!

Ксавьер протянул руку к двери, но тут же отдернул. Зажал рот, боясь, что звук дыхания выдаст его, и в ужасе таращился через крошечную щель. Фредерик казался таким маленьким по сравнению с проникшим в дом грабителем, но смотрел без страха.

— Мы еще посмотрим, кто не уйдет. — Мужчина достал нож и щелчком раскрыл его. — Говори сейчас же, где в вашем чертовом доме деньги?

— Вот еще. — Фредерик отнюдь не выглядел испуганным, хотя сердце бешено колотилось, а голос предательски дрожал. — Чтобы какой-то безработный мужик приказывал мне, что делать? И нет тут никаких денег, папа держит все сбережения в банке. А тебе туда попасть слабо! Жалкий неудачник!

За окном послышался вой сирен, приближаясь с каждой секундой. Мужчина отвлекся на мгновение, и Фредерик изо всех сил пнул его по колену. Тот взвыл, но не выпустил мальчика.

— Ах ты, щенок!! И в самом деле вызвал полицию?!

— Да… — прохрипел Фредерик. — Я же сказал… Тебе долго не протянуть…

— Это тебе долго не протянуть, мелочь.

Ксавьер прижал руки ко рту, чтобы не закричать, когда лезвие глубоко вошло в живот брата. Бросив мальчика на пол, грабитель сбежал вниз, грохоча массивными ботинками по ступенькам.

Только когда шаги бандита стихли внизу, Ксавьер наконец осмелился толкнуть дверь. Руки дрожали, тело не слушалось, но он все же заставил себя сделать несколько шагов. На последнем ноги подкосились, и он опустился на колени.

— Фред… — Он потряс брата за плечо. — Очнись, сейчас п-придут мама с па… папой….

Тот не шевелился. Ледяной холод сковал пальцы Ксавьера, в горле пересохло. Страх затянул внутренности в тугой узел.

— Фред, ну хватит… Н-не пугай меня…. — Он схватил брата за рубашку и сильно встряхнул. — Фред! Фред!! Прекрати…

Горячие слезы обожгли щеки и закапали на мертвое тело брата.

Амадео потрясенно молчал, не зная, что сказать. Брата Ксавьера убили на его глазах, но кто же тогда тот человек, который только что вещал о том, что вновь хочет увидеться со своим братом и не держит на него зла за причиненную боль? Какие мерзкие слова, какая чудовищная ложь!

— После случившегося родители совершенно потеряли ко мне интерес. — Ксавьер смотрел перед собой, не замечая ничего. Сигарета, зажатая в пальцах, дымилась, тон голоса был настолько будничным, что казалось, он рассказывает о снежной погоде за окном. — Будто меня никогда не существовало. Будто у них был всего один сын.

— Но родители, — робко попытался возразить Амадео, — любят своих детей одинаково.

— Ошибаешься. По-настоящему они любили только Фреда. И едва не заставили меня возненавидеть его за это.

Ксавьер сидел за столом и уныло ковырялся в еде. Вилка гоняла опостылевшую тушеную капусту туда-сюда, пережаренные ребрышки сдвинуты к краю тарелки.

— Долго мы еще будем есть это, мам? — протянул он, бросая вилку.

— Это любимое блюдо Фредерика, — бесцветным голосом ответила она, садясь напротив. — Будь добр съесть.

— Но я ненавижу капусту! — Ксавьер раздраженно скрестил руки на груди. — И ты всегда это знала, мама. В морозильнике есть рыба, почему бы не приготовить ее для разнообразия?

— Будешь препираться — останешься без ужина вообще. — Все тот же безразличный тон.

Ксавьер вздохнул и снова уткнулся в тарелку. После смерти Фредерика родители словно забыли о его существовании. Он мог творить что угодно, хоть на голове стоять, но им на все было наплевать. Фредерик Перейра, мальчик семи лет, едва выписавшийся из больницы после тяжело перенесенной болезни — и погибает такой ужасной смертью. Да, это потрясло весь городок, но минуло уже четыре года. И не проходило ни единой недели, когда на ужин не было бы этой тошнотворной капусты с ребрышками.

Мать повернулась к мужу, и голос слегка оживился.

— Постарайся больше не задерживаться на работе, мне тяжело содержать этот огромный дом одной.

— Я работаю, чтобы обеспечить тебя же! — Отец швырнул газету на стол. — Ты могла бы не предъявлять мне претензий?

Ксавьер вздрогнул, привычно пропустив мимо ушей свое отсутствие в этом диалоге.

— Мам, пап… — несмело начал он. — Хватит, вы постоянно ссоритесь. Мои одноклассники ходят семьями на пикник, а на выходных будет хорошая погода, может, мы могли бы тоже?.. Побросать фрисби или мяч… — Голос становился все тише, пока не перешел в шепот.

На кухне воцарилась такая тишина, что обычно незаметное тиканье настенных часов казалось оглушающим. Ксавьер уткнулся взглядом в стол, стараясь не дышать и молясь, чтобы буря прошла стороной.

Мать с такой силой ударила ладонями по столешнице, что вся посуда подпрыгнула. Вилка соскользнула с края тарелки и зазвенела о плитку пола.

— В эти выходные годовщина смерти Фредерика! — взвизгнула она. — Как ты можешь веселиться, зная, что твой брат мертв?!

И тут в голове Ксавьера что-то щелкнуло. Этот цирк предстал перед ним во всей красе, и это так рассмешило, что он расхохотался в голос, откинувшись на спинку стула.

Мать шокированно уставилась на него, вероятно, думая, что он сошел с ума. Отец зашарил руками по столу, нащупывая свалившиеся с носа очки.

— Он мертв уже четыре года, мама! — воскликнул Ксавьер, отсмеявшись. — За это время вы оба могли бы заметить, что у вас есть еще один сын! Не заставляйте меня ненавидеть моего брата только за то, что меня похоронили вместе с ним!

— Как ты разговариваешь с матерью?! — заорал отец, водружая найденные очки на нос. Мать же вскочила и отвернулась к раковине, закрывая синим фартуком лицо. — Живо в свою комнату и не высовывайся оттуда!

— Не пойду я ни в какую комнату! Зачем мне комната, куда никто не заходит даже прибраться, потому что там когда-то спал Фред? Вы что, храните эту годовую пыль, чтобы не потерять о нем память?! — Ксавьер встал из-за стола, едва не наступив на вилку. — Сделайте себе нового ребенка, назовите Фредериком и живите счастливо без всяких ненужных вам Ксавьеров!

Схватив куртку, он выбежал на