вид, что нехотя согласился. — Я заберу артефакт. Но помни, что теперь ты сам отвечаешь за свои решения и поступки!

Переть кусок гранита на своём горбу, к счастью, не пришлось. Он оказался вполне цивилизованно упакован в деревянный ящик, набитый соломой, с поддоном снизу. Так что я спокойно вывез его рохлей. Тенями, но тем не менее.

А вот дальше задумался. Машину надо менять, это понятно. Ладно, рохля с артефактом пока постоят в тенях, в закуточке. Подумать, что делать с машиной, я успею по дороге.

И нет, я не настолько привязался к кабриолету, что не смогу с ним расстаться. Чушь. Это всего лишь транспорт, конечно смогу. Вот только открытый кабриолет — явно не та машина, которая нужна сейчас Габи. Как и её собственная развалюха. Моя полувоенная машина выглядела достаточно воинственно, чтобы остудить пыл. Хоть ёжики Габи и защищают — куда лучше, чтобы нападений вовсе не было. Тем более, что я совсем не уверен, что ёжик защитит от, к примеру, снайперской пули.

А значит, ей нужна бронированная машина. Сколько времени понадобится, чтобы такую купить?

Я глянул на часы. Три ночи. Наверное, если я наберу мистера Уха, он не слишком обрадуется. Но что делать…

— С чем бы вы ни звонили, вы попали правильно! — раздался в трубке бодрый голос.

— Прости за поздний звонок… — начал было я, но ацтек меня тут же прервал.

— О, мой любимый клиент! — очевидно, он узнал мой голос. И, кажется, запомнил, что меня официально здесь нет, так что имя лучше не называть. — Чего изволите?

— Мне нужна бронированная машина, — обозначил я свой интерес. — Желательно, вчера.

— Это будет сложно… — мистер Ух, судя по звукам, полез в одному ему ведомые закутки Сети. — Похоже, самое быстрое — это неделя. И то артефактная защита там так себе.

— Понял… принял… осознал… — протянул я.

Да уж! Неделя — совсем не подходящий срок.

Простившись с ацтеком, я задумался.

И тут я вспомнил ёжиков, браслеты и кольца. А ведь чем, по идее, машина от них отличается? Большая? Ну да. Ёжики уже точно не подходят. Нужно что-то посерьёзнее… помощнее… желательно бронированное при жизни и ездовое. Потому что с сильной душой мне пока сложно договориться будет — взбрыкнёт, передумает… да мало ли подлян. А со слабенькой нет смысла связываться.

А значит, мне нужна тварь, которая ещё при жизни привыкла перевозить людей.

Поэтому, всякие там единороги и драконы сразу же отпадают. Некоторые саму идею кого-то возить могут счесть оскорбительной.

Задумавшись, я погрузился в Океан душ. Даже попросил Ярозавра помочь с поиском. И тот не подвёл. Через какие-то секунды привёл за собой одну душу.

— Носорог??? — удивился я.

А впрочем, почему бы и да? Тварь спокойная, ездовая, объезженная. Обретёт новую жизнь, чем плохо?

Переговоры длились недолго. Да и как переговоры… Носороги, встретившиеся нам в Ирландии, оказались тяжело бронированными, устойчивыми к магии, но не сказать, чтобы слишком умными. Зато послушными. Кто кормит — тот и хозяин. На свободу носорожка — это оказалась самочка — не рвалась, жизнь под седлом её вполне устраивала.

Я постарался объяснить суть автомобиля, но не преуспел. Что ж… Не получилось с теорией — получится с практикой!

Наверное…

Я остановился на обочине. Выйдя на всякий случай, я положил руку на капот и призвал душу носорога. Почувствовал, как она неуклюже, но послушно устремилась в металл. На мгновение мне показалось, что кабриолет слегка задрожал.

— Ну как тебе? — спросил я вслух.

Ответа, конечно, не последовало, но я ощутил волну удивления и любопытства, исходящую от машины. Носорог явно пытался освоиться в новом «теле».

Внезапно кузов начал меняться. Металл словно поплыл. Выправились вмятины, без следов исчезла ржавчина. Цвет сменился с потрепанного грязно-бурого на глубокий серый с металлическим отливом. Колеса стали шире, а диски массивнее. Крыша, прежде складная, теперь намертво приросла к корпусу, став частью усиленного каркаса, и явно нарастила толщину.

Я обошел машину, любуясь переменами. Такое впечатление, что легкомысленный кабриолет, призванный покорять сердца девушек, прошёл глубокий тюнинг. Вроде и модель та же, но её будто листами брони обшили. Даже стекла стали толще!

— Отлично, девочка, — похлопал я по капоту. — Ты прекрасно справилась!

В ответ машина издала низкое урчание. Я открыл дверь и заглянул внутрь. Салон тоже преобразился: сиденья стали кожаными, на вид шире и удобнее, панель приборов тоже покрылась шероховатой кожей.

Рычаг переключения передач же подозрительно напоминал бивень. А пепельница — приоткрытую зубастую пасть.

Прислушавшись к ощущениям, я понял, что душа носорожки изрядно потратилась на вселение и трансформацию, и теперь ей нужна была энергия. Недолго думая, я скормил ей несколько красных ядрышек из заначки. Положил в приоткрывшуюся пасть, и их как корова языком слизала.

А машина довольно заурчала.

— Ну что, прокатимся? — спросил я, захлопнул дверь и провёл руками по шершавому рулю.

Как бы ни была носорожка приучена к седлу при жизни, а объездить всё равно надо самому.

Машина завелась с пол-оборота, издав рык, больше подходящий танку, чем легковому автомобилю. Я плавно тронулся с места, чувствуя, как уверенно машина держит дорогу. Мощь и защищенность носорога прекрасно воплотились в этом новом обличье.

— Габи упадёт в обморок, — улыбнулся я, направляясь обратно к дому.

— Эй, — я ткнул госпожу Куэтцпальи ложкой для обуви в бочину. — Вставай давай.

— М-м-м-м? — та кое-как продрала глаза и первым же делом схватилась за телефон, чтобы проверить, сколько сейчас времени. — Ты совсем что ли?

— Поговорить надо, — я расплылся в доброй улыбке.

— А утром никак? — нухмурилась Габи.

— Никак, — пожал я плечами. — Я уезжаю прямо сейчас.

— А… Ым… Гхым, — ото сна кашлянула ацтечка и таки вылезла из постели. — Я слушаю.

Ну хоть кто-то спит в пижаме, причём вполне способной сойти за домашнюю одежду. Не о том думаю…

— Горько! — громко, внятно, с лёгким акцентом крикнула Изель по-русски, а потом снова захрапела.

Её проспиртованная тушка валялась на соседнем диване. Как пришла, точнее, как я её занёс, — в праздничном платье и с живыми цветами в волосах, — она рухнула туда сразу же, да так и не вставала.

— Лунатит, — пояснила Габи.

— Я так и понял, — кивнул я, вспоминая, что вроде уже ловил на лунатизме саму