на хлещущие по лицу мокрые ветви, на предательски скользкие камни под пропитавшимся влагой мхом, на затянутое моросью и туманом пространство, то очень скоро мокрая одежда начнет сковывать движения, перед глазами неразборчиво будут шарахаться из стороны в сторону темные стволы, а измотанное усталостью тело, не считаясь с отчаянной необходимостью спешить, бежать, торопиться, все чаще и чаще будет требовать отдыха, остановок, возможности отдышаться и хотя бы на несколько минут закрыть глаза в забытьи короткого отдыха.

Преодолев последние несколько десятков метров перед каменистой лысиной небольшой сопки, Олег остановился и, сверив направление по компасу, оглядел приоткрывшиеся сверху окрестности. Увидев далеко внизу серую извилистую полоску небольшой реки, облегченно вздохнул. Ориентир был найден. Вытер мокрое лицо мокрой ладонью и обессиленно опустился на землю у ближайшего камня. Закрыл глаза и на несколько минут провалился в глубокий, граничащий с потерей сознания, сон. Во сне почудился раздавшийся неподалеку выстрел. Вздрогнув, он открыл глаза и испуганно посмотрел на часы. Торопливо достал из-за пазухи завернутую в целлофан ракету. Снял крышку, чиркнул о шершавую поверхность камня. Красная ракета с противным шипом взмыла к низко просевшим облакам. Быстро погасла. Подождал несколько минут — ответного сигнала не было. Поднял рюкзак и потянулся к ружью, которое только что стояло у камня. Ружья на месте не оказалось. Не оборачиваясь, Олег на секунду замер, затем бросился на землю, перекатился на несколько метров вниз, вскочил на ноги, побежал в сторону ближайшего нагромождения камней, оглянулся — никого не увидел. Снова упал, пополз и втиснулся в ближайшую узкую расщелину, которую прикрывали корявые смолистые ветви стланика.

— Ловко это ты. Не хуже бурундука лётаешь. Все одно пулю не обгонишь. Или что там у тебя? Дробь? — услышал он незнакомый голос.

Олег, закрыв глаза, осенил себя мелким крестом и спросил: — Ты кто?

— Я-то? Ты поначалу о себе все обскажи, а потом поздоровкаемся, коли интерес будет.

Голос был насмешливо-ласковым — человек явно ощущал свое превосходство над распластавшимся на мокрых камнях Олегом. Но на глаза пока не показывался, таился где-то совсем рядом. Олег был уверен, что человек отлично его видит и рассматривает с насмешливой снисходительностью хозяина положения. Может быть, решает, что с ним сделает в следующую минуту. Приписав случившееся к череде неудач почему-то совершенно незаслуженно свалившихся на него за последние сутки, Олег со странным самому себе безразличием медленно поднялся на ноги и тихо, словно неизвестный стоял совсем рядом, сказал:

— Да пошел ты… знаешь куда.

— Могу. А вот ты куда теперь двинешься, желательно знать? В такую погоду без нужды шастать по тайге себе дороже. Так?

Человек все еще не показывался, но Олег уже точно определил место, где тот находился — как раз по другую сторону камня, у которого он забылся коротким сном.

— Сам-то чего шастаешь? Сидел бы и сидел, где тебе положено, не путался под ногами.

Несмотря на явную непонятность и, может быть, несомненную опасность своего положения, Олег почему-то успокоился. То ли вновь навалившаяся усталость заглушила чувство страха, то ли успокоил голос незнакомца, в котором до сих пор не прозвучала нотка злобы или раздражения. В нем вдруг возникла уверенность, что на этот раз, пожалуй, все обойдется.

Все еще невидный похититель ружья хмыкнул: — Посидишь тут, когда неизвестные шатуны по-твоему ухожью напролом прут. Чуть зимовьюшку не своротил.

— Не видал я твою зимовьюшку, — огрызнулся Олег, все больше успокаиваясь.

— Ясное дело не видал. Чем на юру под дождем кемарить, зашел бы, как положено, отогрелся, чайку пошвыркал. А ты сигналы ракетами подаешь. Что я в таком случае думать должон? Вдруг шпион какой?

— Сам ты шпион! — разозлился Олег. — Мне человека спасать надо, а тут ты шуткуешь. И ружье у меня чужое — вернуть потом требуется.

— Человеки разные бывают, — после несколько затянувшейся паузы подал голос незнакомец. — Другого спасешь, а он тебе ни спасибо, ни поллитры. Чего с ним случилось-то?

— С кем?

— Которого спасать надо.

— Поллитры у меня тоже не имеется, — устав от препирательств, злился Олег. — А «спасибо» хоть тыщу, только ружье отдай и отвали куда-нибудь подальше. Раз на глаза не показываешься — боишься чего-то. Раз боишься, нечего мне тут допросы устраивать. У меня каждая минута на счету. Не поспею вовремя, я тогда тебя без ружья уделаю, как Бог черепаху. Ну, где ты там?

Олег направился к камню, за которым, по его предположению, прятался человек. Но за камнем никого не было. На земле лежало ружье, рядом стоял берестяной туес с черникой. Олег схватил ружье и завертел во все стороны головой.

— Эй, гроза шпионов, ты где?

Никто не ответил. Ровный, еле слышный шорох дождя поглощал окрестные звуки.

Олег неожиданно для себя поднял ружье и выстрелил в воздух. Из стланика неподалеку снялась стайка рябчиков и тут же растворилась в сером сумраке стекающего вниз по сопке мелколесья. Подождав, Олег вскинул на плечо рюкзак, ружье и осторожно, стараясь не поскользнуться на мокрых камнях, стал спускаться вниз.

* * *

Дороги Надежда почти не видела, хотя дворники на ветровых стеклах работали исправно, сгребая мелкую морось дождя. Смотреть мешали слезы. Она смаргивала их, они текли по щекам, солоновато застревали в уголках неподкрашенных губ. Машину водить она научилась совсем недавно, а за рулем «вольво» вообще сидела впервые — муж ревниво оберегал свое недавнее приобретение от такого неопытного водителя, каким, по его вполне справедливому мнению, была Надежда. А по такой дороге, да еще в дождь, он и сам не рискнул бы выехать за пределы поселка.

Машину кидало из стороны в сторону, заносило, порой почти разворачивало, но Надежда упорно жала на газ, и, вероятно, от того, что совершенно не думала о сохранности машины и о правилах вождения, ей сходили с рук и ее неопытность, и скользкая, словно намыленная, дорога, красноватая пыль которой на глазах превращалась в месиво липкой грязи.

На краю обрыва, на предполагаемом месте аварии, застыла группа людей. В стороне, перегородив дорогу, стояли машины. Не доехав до них, Надежда резко затормозила. Машину боком протащило по дороге и чуть не ударило о залепленное грязью колесо приткнувшегося к обочине старого «Кировца».

Не сразу узнав свою машину, Домнич в ответ на чей-то