нарисовался. Райка-то хоть знает, куда ты подался?

— При чем тут Райка? Тебе как объяснять-то еще? Обыск тут сейчас производить будут.

— С какого рожна обыск-то? Бандиты, что ль, какие тут проживают?

— Обыск без хозяина, без повода, без санкции — грубейшее нарушение Конституции, — поддержал Аграфену Иннокентьевну отец Андрей.

— У нас тут своя конституция, — хмыкнул Виталий. — Ладно, не хотел говорить… Райкина сеструха где сидит? На коммутаторе. Так? Поэтому сведения у нее с самого переднего края.

— Какие сведения? — спросила Аграфена Иннокентьевна почему-то у отца Андрея.

Тот пожал плечами.

— Страшенная авария на Багдаринском обрыве. Ни машин, ни следов, как и не было ничего.

— Видать, и не было, раз никаких следов.

— Да нет, есть.

— Что есть?

— След.

— Какой? — не утерпел отец Андрей.

— Выбрался один…

— Кто? — вместе спросили Аграфена Иннокентьевна и отец Андрей.

— Гришка Кандеев. Живого места нет, но языком маленько ворочает. Говорит — леспромхозовский КамАЗ и Роман Викентьевич с дочкой в другой машине. Ну и того… все враз. Не разъехались. Степка Добрецов еще в КамАЗе находился.

— А Кандей откуда там взялся? — высунулся из-за дверей, ведущих на кухню, Михаил.

Виталия испугало его неожиданное появление. Он вздрогнул и, не отводя глаз от карабина в руках Тельминова, спросил: — Ты как тут?

— Мне в психушке объясняли, если пациент на вопрос тем же самым вопросом реагирует, значит, прокол.

— Какой прокол? — еще больше насторожился Виталий.

— Да пошел ты со своей психушкой! — прикрикнула на Тельминова Аграфена. — Здесь-то им чего надо?

— Кому? — не сразу понял Виталий.

— Здесь чего обыскивать, если авария, сам говоришь, вон где?

— А я знаю? Чикин такое распоряжение отдал. Хочет удостовериться.

— В чем?

— Что Зарубин с дочкой в машине находились.

— Где еще?

— Улики требуются для подтверждения.

— Какого еще подтверждения?

— Хрен их разберет. Я так соображаю: за подобную аварию тут такой тарарам поднимется — кто виноват, кто не виноват, разбирать не будут. Вам это надо? А ты, Михаил, после того как в лечебном учреждении стрельбу открыл, считай, в розыске находишься. Катерину твою предупредили, чтобы знать дала в случае появления.

— Вот им — появление! А кто сюда рассчитывает, пускай сразу на кладбище ползком ползут. Пока там очереди нету. У меня справка имеется.

— Ну а чего добьетесь? Они и так из-за Васьки на ушах стоят, теперь это еще. Землю рыть будут.

— В другом месте пускай роют. Сюда их близко не пущу, так и передай, — заявила Аграфена.

— Я-то с чего передавать буду? Ни одна душа не в курсе, что я здесь. Райке сказал — сетешку с утра пораньше поставлю, а сам сюда. Предупредить.

— Вот и пускай теперь знают — пока хозяин не вернется, никто сюда ни ногой.

— Ну, хозяев теперь долго ждать придется.

— Подождем. Гришка выбрался, может, и они не потонут. Бог милостлив.

Аграфена не очень умело перекрестилась.

— Все же интересно, как Кандей там оказался? — снова не утерпел Михаил. — Может, он и подстроил все?

— Может, и подстроил, — согласился Виталий. — Мне, мать, тебя жалко. И гражданина попа тоже.

— Считаете, здесь может случиться что-нибудь подобное? — спросил отец Андрей.

— Так о чем я вам толкую! Раз осыпушка поползла, разбирать не будут.

— Какая осыпушка? — не понял отец Андрей.

— У нас тут часто случается, поскольку мерзлота тает. Один камешек толканешь, полгоры вниз посыпалось. Ищи тогда виноватых. Кто в середку попал, тот и дурак. Окажете сопротивление — самое наглядное доказательство.

— Какое доказательство? — подал голос скрывшийся было на кухне Михаил.

— Что имеете отношение. Придумают, что на больную голову наскресть, не заржавеет.

— Ну а вы сами как считаете? — пристально глядя в глаза Виталию, спросил отец Андрей. — Что им здесь надо?

— Считаю, убедиться хотят.

— В чем?

— Вы как человек, с местностью нашей не знакомый, не в курсе. А мать понимает, кого им живьем видеть нежелательно.

— То есть вы хотите сказать, что они хотят убрать нежелательных свидетелей? Так?

— Какие из вас свидетели? Они там, вы здесь.

— А чего тогда?

— Видать, надо чего-то, мне не докладали. Услыхал, что велено всех, кто здесь находится, задержать до выяснения — и сюда. Как хотите, мое дело — предупредить. Есть желание с ними дело иметь — на здоровье. Лично я такого желания не имею, потому исчезаю. И вам того же категорически советую. Минут тридцать у вас в распоряжении, возможно, еще имеется.

Он попятился и почти растворился в полумраке, но вдруг снова возник в проеме дверей.

— Если Ваську где-нибудь повстречаете, передайте: Чикин приказал в случае сопротивления или побега стрелять на поражение. Так что лучше не возникать, как я ему сразу советовал. От наших разборок лучше в стороне держаться, целее будешь.

Последняя фраза явно предназначалась отцу Андрею.

Через открытые двери было слышно, как за Виталием захлопнулась калитка.

— Будем оборону держать? — спросил появившийся из кухни Михаил.

— Девяносто с половиной процентов — никого сегодня больше не будет, — сказал спускавшийся по лестнице Василий.

— Почему именно «девяносто с половиной»? — улыбнулся отец Андрей.

— Наш старлей говорил — круглые цифры не внушают доверия. Но поправочка смысл имеет — девяносто восемь с половиной. А

А теперь положено часа два-три-четыре покемарить в целях отдыха перед дальнейшими возможными событиями.

Он подошел к матери, приобнял ее за плечи: — Все нормально, мать. Живой твой Викентьевич. Пока все по его плану. И даже маленько лучшей кой в каких деталях. Так что будем поглядеть, какой они следующий ход придумают. Это пусть они сейчас не спят и по сторонам оглядываются. А мы покемарим…

* * *

Когда окончательно рассвело, пошел дождь. Укрыться от дождя в тайге — дело почти немыслимое. А если к тому же не ищешь убежище, а спешишь из последних сил, не обращая внимания