Естественно, никто не послушал ее приказа. 

Градоправитель грязно выругался в адрес Алины, а я отцепил от него жену и врезал с кулака под глаз.

— Взять! — рыкнул, частично трансформируя голосовые связки. 

Реакция не заставила себя ждать и секунды, градоправитель даже не успел приземлиться на свой упитанный зад после моего удара, как его подхватили под белы рученьки и повели к столбу.

— Он… Он такой… Урод! — всхлипывая и срываясь на крик, начала рассказывать Алина. — И взятки брал, и осуждал невиновных, и над людьми издевался… Девушек насиловал, слуг избивал… Произвол творил!

— Откуда ты это все знаешь? — спросил, прижимая ее к себе.

— Видела. И чувствовала всю боль и злобу тех, кому навредил этот… — Она выругалась на чем свет стоит. Я чувствовал, как ее трясет. Эмпатия — большой дар, но очень уж сильный и опасный. Пропустить через себя чувства и эмоции другого человека… Даже представить страшно, что она испытала за такое короткое время. Бедная моя, маленькая…

Не успел я подумать обо всем этом, как тень пронеслась над нами, и Яратана кувырком приземлилась на площади.

— Ярд, Алина! — выкрикнула она, пробиваясь сквозь толпу. С какой скоростью летела моя сестра, что так запыхалась?

— Яра, что случилось? — спросил, как только она подошла ближе.

— У нас ничего. С вами все хорошо? Мама сказала, что Алине стало плохо и она больше не видит свою невестку.

Аля отстранилась и вздохнула. Глаза все еще светились, и я точно знал, что сейчас она не контролирует силу. Ей нужно успокоиться и как можно скорее.

Я уже видел такое однажды. Когда отец умирал. Магия тогда точно так же клокотала и в нем. Она же и выжгла его дотла...

Синие вихри с каждым ударом сердца набирали все больше оборотов. Магия напитала воздух, и он зазвенел. 

Я подошел к Алине и хотел осторожно ударить ее по затылку, чтобы она отключилась и сила бы ушла, оставшись без контроля. Но моя жена отшатнулась, выставила вперед руку, обвитую магическими вихрями и тихо сказала:

— Не смей.

Я замер, словно  парализованный и даже сказать ничего не мог.

Вокруг началась суета. Некоторые люди стали хвататься за головы, они сознавались в содеянных преступлениях, а те, кто был «чист», тут же связывали их и сводили в центр.

Еще немного, и Алинино сердце не выдержит. Я чувствовал это, ощущал так ясно, что сам готов был умереть вместо нее...

Хотелось кричать. Оказалось, что лежать с отказавшей спиной — не самое большое испытание и зло. Гораздо хуже понимать, что сейчас плохо не тебе, а той, что стала смыслом всей жизни. За себя не страшно, а вот за нее...

Освобожденный из колодок мужчина подошел к ней со спины и сделал то, что собирался я. Осторожно ударил ребром ладони по затылку и подхватил прежде, чем Алина упала.

Магия зазвенела еще сильнее и вернулась в землю. Я наконец-то сумел пошевелиться и ринулся к ней.

Алина была бледной как мел, непослушные пряди выбились из косы и растрепались, глаза закрыты, дыхания почти нет.

Я подхватил ее на руки и понес сквозь толпу, отойти, чтобы никого не раздавить, и лететь так быстро, как никогда прежде! Надо вернуться домой, срочно. Быть может, мама сможет хоть чем-то помочь...

Алина

Я очнулась в нашей с Редьярдом комнате. Пока была без сознания, мне постоянно снились те люди, боль которых почувствовала из-за магии. Нужно найти всех, кто еще жив, и помочь им хоть чем-нибудь. Надо наконец-то навести порядки на вверенных нам… Редьярду территориях, чтобы не было таких градоправителей, королей, солдат… Чтобы везде были закон и порядок, только вот как это сделать?

Открыла глаза и тут же зажмурилась. В окно заглядывало яркое утреннее солнце. Такое бывает только в самые морозные зимы, когда лежит снег и лучи отражаются от него, ослепляя и добавляя яркости.

Уселась и, медленно открыв глаза, осмотрелась. В кресле, рядом с моей постелью, дремала Малия. На коленях у нее лежали спицы с почти довязанным свитером.

Интересно, сколько я пробыла в отключке?

— Малия… — позвала и не узнала собственный голос. Он был настолько охрипшим, как будто бы я очень долго кричала. Прочистила горло и не стала звать ее еще раз. 

Встала, пошатываясь, дошла до душа и кое-как умылась. Голова была как чумная, и обязательно нужно было хоть как-то прийти в себя, прежде чем отправиться на поиски мужа. 

Ледяная вода хоть немного вернула ясность мыслей. В памяти начали всплывать обрывки событий. Таньяра, склонившаяся надо мной, Редьярд, держащий меня за руку, Форель, бормочущий что-то неразборчивое, рыдающая Яра, Малия, пытающаяся лечить меня при помощи своей магии…

Правда, в зеркало я зря посмотрела. Как говорится, в гроб краше кладут. Огромные мешки под нереально голубыми глазами, бледная, как привидение, волосы растрепаны… Ой-ой!

Прочесать гнездо на голове я так и не смогла. Даже магию просила помочь, но она не отозвалась. Вздохнула, выудила бритву Редьки из шкафчика и отрезала косу, оставив короткое, неровное каре. Прочесала остатки волос и залезла в душ. 

Ужас. Что от меня осталось? Кожа да кости. 

Горячая вода постепенно снимала физическую усталость. А вот обрывки фраз, крутящиеся в голове просто сводили с ума.

— …Хозяйка! Хозяйке плохо! — Казалось, что я даже чувствую, как Мазари топчется по моим ногам.

— …Она уходит! — Голос Редьярда. Почему он срывается и чуть не плачет?

— …Не смей, девочка! — А это Таньяра. Она злится на меня, но за что?

— …Мама, сделай что-нибудь! — Яра. Почему-то плачет.

— …Она справится… Справится! — повторял Форель, как мантру.

И совершенно тихий шепот Малии:

— Если ты не справиться, Редьярд тоже умереть. Больше не быть твоего дракона, слышать? Вернись, Алина. Вернись! 

И я цепляюсь за это. Иду сквозь какую-то пустыню, карабкаюсь по скалам, изо всех сил пытаюсь выжить. Выжить ради него… 

Боль то накатывает, то отступает. Состояние полного бреда. А перед глазами лицо моего дракона, моего любимого, моей детской мечты, каким-то чудом ставшей реальностью…

Покачиваясь, вылезла из душа, снова причесалась и надела махровый халат Редьярда. Теплый, пахнет любимым, висит на мне, как на вешалке… Невольно улыбнулась.

Потихоньку прокралась к шкафу, накинула платье и направилась к двери, успела коснуться ручки…

— Рада, что тебе хорошеть. Далеко собираться? — спросила драконица, приоткрыв один глаз.

— Упс… Не спишь? — ответила вопросом на вопрос, нелепо растянув губы в улыбке.

— Нет, за тобой присмотреть. У тебья то припадок, то судорог, то ты кричать во сне, как ненормальная… Редьярд вообще чуть с ума не сойти. Сидеть над тобой два дня, а когда понимать, что ничего не помогать, чуть комнату не разнести. Форель с Диланом еле удержать его.