правления короля Якова не внесло существенных изменений в положение дел. Но король думал своим умом, и изменения не заставили себя ждать. Король, конечно, прибыл из страны, где к ведьмам относились последовательнее, чем в Англии. Церковные власти в Европе стояли на позициях, гораздо более близких к позициям авторов «Молота», чем английский епископат. Здешние инквизиторы, епископы и прочие служители Церкви полагали, что ведьмы существуют. Но при этом они полагали, что общая истерия и мошенничество могут сыграть немалую роль в обвинениях. Примерно таких взглядов придерживался и король Яков. Но нельзя забывать, что он вырос в атмосфере доносов и казней. В 1590 году он на себе испытал действие колдовских чар ведьм из Норт-Бервика. Эта история получила самую широкую известность среди всех ведьминских процессов. Главную роль в ней сыграл граф Ботвелл, враг короля. Он возглавлял ведьминские сборища. Заговор был раскрыт в большой степени случайно (во всяком случае так утверждает брошюра «Новости из Шотландии»). Некая Джилли Дункан, служанка Дэвида Ситона, исполняющего обязанности судебного пристава в ее городе, внезапно начала приобретать репутацию знахарки, к тому же она часто отлучалась из дома по ночам. Ситон заподозрил неладное и допросил ее. Джилли молчала. Пришлось прибегнуть к пыткам. Но призналась она только после того, как «в передней части ее горла» была найдена отметка дьявола. Джилли заговорила, и по ее показаниям арестовали многих мужчин и женщин.

Дэвид Ситон, однако, не подозревал, насколько серьезную сеть ему удалось выявить. Заключенные предстали перед королевским советом. Двумя центральными фигурами стали Агнес Сэмпсон из Хаддингтона и доктор Фиан, учитель из Лотиана. Агнес Сэмпсон рассказала о шабаше на День Всех Святых, на котором присутствовало более двухсот ведьм. Они черпали ситом морскую воду, пили вино, пели и танцевали в церкви Северного Бервика. Король из любопытства потребовал, чтобы Джилли Дункан исполнила этот танец в его присутствии и спела песенку, под которую они танцевали в церкви. Песенка была такая:

Ведьма, ведьма, приходи пораньше.

Если сама не придешь, я приду к тебе.

В церкви появился сам дьявол в образе человека. После многих непристойностей он произнес зажигательную речь против короля.

Однако король, выслушав несколько признаний, в крайнем раздражении заявил, что «они все лжецы». Столкнувшись с подобным отношением со стороны короля, Агнес Сэмпсон, вместо того, чтобы воспользоваться замечательным предлогом, совершила странный поступок. Она была «подобна матроне, серьезной и уверенной в своих ответах». Она сказала, что «не хотела бы, чтобы его величество полагал ее слова лживыми, лучше бы он им верил…» После этого, отведя его величество в сторону, она повторила ему те самые слова, которые король говорил королеве в Осло, в Норвегии, в брачную ночь. Сообщила она королю и слова королевы, произнесенные тогда же. Его королевское величество очень удивились и поклялись Богом, что верит ей, поскольку «ни один дьявол в аду не мог знать этих слов». С этого момента и к показаниям остальных король стал относиться совершенно иначе.

«Остальные» же рассказывали, как готовился заговор против жизни короля. Одним из способов предусматривалось нанесение на любое белье короля жабьего яда, другой заключался в том, чтобы окрестить кошку и бросить ее в море, чтобы уничтожить королевский корабль на пути из Дании. Всему этому научил их дьявол на шабаше. Когда изготовили восковую фигурку, изображавшую короля, ее отдали дьяволу. Он сотворил над ней заклинание и вернул ведьмам. Фигурка пошла по рукам и каждая ведьма приговаривала: «Это король Джеймс Шестой, назначенный к смерти по приказу благородного человека, сэра Фрэнсиса, графа Ботвелла». Обычно считается, что роль черного человека, то есть дьявола, исполнял сам граф Ботвелл. Но это бы означало, что граф сам крепко верил в возможность магического убийства, потому что ковен в общем-то ничем не мог ему помочь, кроме разве что шторма, который разыгрался как раз после того, как учитель Джон Фиан обошел церковь Северного Бервика против хода солнца. Единственная сила, которую мог мобилизовать ковен, это сила магии. Если Ботвелл был тем самым «дьяволом», он, должно быть, верил в дьявола так же твердо, как и прочие ведьмы. Но фигурка, изображавшая короля, исчезла, «четыре честные женщины сумели заполучить ее». И заговор провалился: королевский флот достиг Шотландии; яд не сработал; Джилли Дункан была арестована и допрошена хозяином.

В ходе суда произошел один довольно странный инцидент. Джон Фиан признался под пытками. На ночь его бросили в одиночную камеру. Позже он рассказывал, что ночью ему явился дьявол, чтобы соблазнить его — он был одет в черное, и при нем была белая трость. Фиан посетовал: «Я слишком много слушал тебя». Дьявол ответил: «Как только ты умрешь, ты будешь моим», взмахнул белой тростью и исчез. Весь этот день Фиан провел в одиночестве, приходя в себя после пыток, молясь, раскаиваясь и призывая Бога на помощь. Настала ночь. Когда утром в камеру вошел стражник, она была пуста. Немедленно доложили королю. Когда Яков услышал эту новость, он приказал во что бы то ни стало сыскать беглеца. Через короткое время его действительно схватили и доставили во дворец. Но Фиан сильно изменился. В присутствии короля его осмотрели и допросили, особенно интересуясь обстоятельствами побега. Он ничего не сказал. Больше того, ознакомившись с прежними своими показаниями, он от них отказался и все отрицал. «Все, что он сказал, было ложным, и теперь он ничего не скажет». Король, сидя в окружении лордов Совета, посмотрел на чернокнижника и подумал, что знает, что случилось: за время своего сверхъестественного отсутствия злодей снова встретился со своим хозяином и заключил с ним новый договор. Зло, которого Яков опасался и которому бросил вызов, всколыхнулось в его собственной душе, затопило разум. Не было больше ни учителя-чернокнижника, ни советников, ни дьявольской угрозы. Ему нужна была истина. «Пытать!» — приказал король. И Фиана пытали, причем весьма усердно, но несмотря на нечеловеческие мучения он ни в чем не признался.

Неудивительно, что король Яков, который сам оказался объектом воздействия магического искусства, полагал, что оно действительно реально; особенно, если учесть, что вскоре нашелся еще один маг, работавший с фигурками короля. Два таких примера побудили короля шесть лет спустя, в 1597 году, написать свою «Демонологию», состоящую из диалогов о колдовстве. Труд не отличался особой оригинальностью, да и вряд ли от работы дилетанта стоило ожидать оригинальности в такой теме, как колдовство. Книга написана с определенной прямотой, искренне, с сохранением разговорного характера изложения, что, впрочем, свойственно для большинства произведений Якова Стюарта. Вполне понятно, что