– Да?

– Вас отвезет Кирилл. К нему же вы можете обращаться и с любыми другими просьбами.

Вот как? Лицо Бориса абсолютно непроницаемо, и я не могу судить, что он думает по этому поводу. Но, честно признаюсь, меня шокируют перемены в нашем общении. Я будто становлюсь сразу выше на две головы. Опасное чувство, к которому, я точно знаю, мне привыкать не стоит.

– Спасибо. Я обойдусь.

– Так велела Дина Владимировна. Для удобства.

Ах вот как? Значит, личный водитель? Ну, это я, пожалуй, переживу. Отрывисто киваю. Спускаюсь вниз, где, как и было сказано, уже стоит припаркованный к самому входу Лексус. Собачий холод, сковавший улицы, освежает кипящую голову. Я с наслаждением зажмуриваюсь и поднимаю к небу глаза. Между вышками электропередач тянутся вены проводов и клубятся почерневшие от холода тучи… Пахнет надвигающейся зимой.

Домой доезжаем за каких-то двадцать минут. За время дороги Кирилл не произносит ни слова. Лишь здоровается, перед тем как открыть дверь. Поэтому я удивляюсь, когда он обращается ко мне, остановившись у дома.

– Ваш график на завтра будет выслан на почту.

«Чего? – проносится в голове. – Мой, что, блядь? График? – И следом: – Интересно, а за кого они меня принимают? Понимают ли, на чем строятся наши отношения с Диной?»

Все случилось так быстро, что у меня не было времени осмыслить, как это все дерьмо будет выглядеть в глазах посторонних. Обслуги. Водителей. Той же охраны. Как на меня будет влиять их видение. Станет ли заботить их мнение? В конце концов, они не дураки и все понимают правильно. Я – комнатная собачонка богатой тетки. Может, вначале это и прозвучало излишне театрально, но если разобраться, что я не так сказал? Все так… Все так, чего уж? Я сглатываю поднявшуюся кверху муть.

– Отлично.

Откуда они взяли адрес моей почты – я понятия не имею. Вообще, конечно, не такая уж это тайна, просто… А что еще они захотят узнать? Останется ли у меня после этого хоть что-то личное? Что-то сокровенное? То, куда Дина не станет лезть? А если нет… что останется от меня самого?

Господи, мне же придется с ней спать. А если у меня не встанет? А если она попросит меня забацать что-нибудь эдакое? Мало ли, какие у нее предпочтения. Почему я только сейчас задался этим вопросом? С другой стороны, а что бы это изменило?

Ни-че-го.

– Папа! Данька, папа пришел.

Я захожу в квартиру, стаскиваю ботинки. Пацаны, как всегда, встречают меня трескотней:

– Звонил Петрович. Ругался. Сказал…

– …что если мы пропустим еще одну тренировку, он не выпустит нас на лед в матче с синими!

– Вы больше ничего не пропустите. Обещаю. – Я лохмачу давно не стриженые головы мальчишек, а они жмутся, как новорожденные котята, к моим ногам и глядят доверчиво. За одно только это я… Сглатываю собравшийся в горле ком… Я себя разменяю и по частям отдам.

ГЛАВА 21

Федор

Родной универ встречает клубами сигаретного дыма. Как-то будущие врачи не слишком внемлют предупреждениям Минздрава о том, что курение вредит здоровью. Я останавливаюсь на самой нижней ступени, запрокидываю голову к окнам аудиторий и, глубоко вдохнув, позволяю этому знакомому до боли смраду проникнуть в легкие. Чувствую, как, натягивая обветренную кожу на губах, на моем лице рождается что-то весьма похожее на улыбку. В конечном счете, так и не сумев подчинить себе одеревеневшие мышцы лица, она сворачивается на левом уголке губ, сумев-таки чуть потянуть его кверху. Наверное, это максимум того, на что я сейчас способен. Но и это большой прогресс.

– Вакула! Какие люди! Вот уж не ожидал тебя встретить.

Мой курс выпустился еще в прошлом году. Окликают меня какие-то знакомые ребята из «мелких». Впрочем, сейчас они уже, наверное, шестикурсники. И именно с ними мне предстоит доучиваться.

– Зря. Я вот решил восстановиться.

– Серьезно?! И как, тебе Кирыч не вставлял палки в колеса? Он может.

– Да не. Нормально все. Слушай, угости сигой…

На самом деле я не знаю, морочил ли наш декан голову и кому. Мне никто не посчитал нужным отчитываться. Просто сегодня утром я получил на почту письмо с расписанием, в котором значилось, что в восемь у нас с деканом запланирована личная встреча, на которой мне понадобятся такие-то и такие-то документы. И… все. Точнее, все конкретно по этому вопросу. Потому как были еще и другие. Например, в том же расписании нашлось время и для встречи с директором гимназии (конечно, если я не передумал, чтобы мои пацаны учились именно там), и визит в SPA, из которого я должен уволиться (здесь выбор мне не предоставлялся).

– Юрец, Вакула восстанавливается! Ну, дела! Это надо отметить… Можно сразу после пар. Ивановой скажу. Она все организует.

– Воу-воу. Погоди. Я сегодня никак… Дел по горло. Давай в другой раз, – так и не вспомнив, как зовут рыжего, я похлопываю его по плечу и сам не знаю, зачем подкуриваю одолженную мне сигарету. Быть может, мне просто хочется почувствовать себя, как все… Обычным студентом, самая большая проблема которого – заваленный экзамен или там ссора с девушкой… – Кто такая Иванова?

– Наша староста. Помнишь, такая… – рыжий рисует ладонями в воздухе что-то вроде песочных часов. – Они, кстати, с Толяном недавно разбежались.

Меньше всего сейчас мне нужно, чтобы меня начали кому-нибудь сватать. А видно как раз к этому и идет.

– Ясно, – быстро докуриваю. – Ну, я пойду. Дел еще по горло, да и Кирыча не хочется злить.

– Погоди! Давай номерами обменяемся. Я тебя в нашу группу в Телеге добавлю, там хоть расписание скинут. Ну и всяко по мелочи можно спросить.

Нерешительно кошусь на телефон. После смерти Лизы я вышел из всех групповых чатов. Я просто не мог оставаться в них и наблюдать, как без нее продолжается жизнь. Мысль о том, что мне придется вернуться к прежнему, довольно сильно меня нервирует. Я нерешительно постукиваю телефоном по бедру.

– Лады, – сдаюсь в конечном счете под удивленным взглядом не понимающего моего затруднения рыжего, – диктуй, я сделаю дозвон.

Телефон – это вообще отдельная история. Сегодня мне привезли новый. Наверное, мужчине Дины не полагалось ходить