рев заполнил палатку, – поправил меня, сказав, что правильно звучит: «Как тебя зовут». Я меч и одним ударом отсек ему голову!..

– Ха! Только и всего! Одну голову… – засмеялся Бушар, пытаясь обратить в шутку переживания юного рыцаря, который был вынужден прибегнуть к жестокости ради достижения поставленной цели. – Не стоит так убиваться, мой юный друг! – Де Марли повернул голову, обращаясь к сенешалю и Жильберу де Клэр. – Верно, я говорю, сеньоры?

– Я их всех! Одного за другим! Отрубал руки, ноги! А они, сволочи, стонали, но не рассказывали! А девственницы! Мы их захватили! Я роздал их товарищам, которые, видите ли, насиловать могут, а убивать нет! Это, для них – не благородное занятие! Они даже толком прикончить девчонок не смогли! Мне потом пришлось проходить и добивать их ударом меча! – Он снова зарыдал. – Еще они всю дорогу дулись и не разговаривали со мной! Словно я какой-то ужасный злодей или исчадие ада! Господи! Да за что мне такое наказание! Их вопли до сих пор у меня в ушах!

Бушар крепко обнял юношу, силой усадил его на стул и протянул большой кубок с вином:

– На, Гуго, выпей! Полегчает! – Юноша залпом выпил большой кубок. Барон налил еще два кубка. – Выпей! От души отойдет…

Сенешаль что-то шепнул Жильберу. Тот наклонился к одной из девиц и тихо стал нашептывать, кивая головой в сторону юноши. Девушка, ее звали Магдалина, тихонько встала и подошла к плачущему рыцарю, склонилась над ним и обняла, прижимая к своей большой и крепкой груди:

– Не бойся, Гуго. Ты можешь плакать. Я здесь, я возле тебя. – Она стала гладить его волосы, успокаивая нежным и трепетным голосом. – Пойдем ко мне, не бойся. Я утешу тебя, мой мальчик…

Магдалина накинула на плечи легкое покрывало и вывела юношу из палатки, отведя его в соседнюю, пустующую палатку, предназначенную Бушару де Марли. Гуго был подавлен. Она медленно уложила его на постель и легла рядом, обняла юношу и тихо прошептала:

– Засыпай, я с тобой…

Гуго глубоко вздохнул, уткнулся лицом в ее роскошные груди, вдыхая упоительный и головокружительный аромат, исходившей от тела девушки, тихо вздохнул и стал что-то шептать, постепенно засыпая. Магдалина нежно гладила его волосы, шепча своим нежным голосом какие-то приятные слова.

«Бедный мальчик, – грустно подумала проститутка, обнимая заснувшего рыцаря, – еще молоко на губах не обсохло, а уже столько крови насмотрелся. Храни тебя Господь, бедный…»

Она обняла юношу и тихо уснула рядом, прижавшись к его телу, которое вздрагивало во сне…

Ги де Леви вытер лицо руками и сел на постели. Он несколько раз покачал головой и произнес:

– Господи! Сколько еще судеб юных воинов надо переломать, чтобы прекратить это кровавое безумие… – Он окинул взглядом товарищей. Девушки, лежавшие рядом с рыцарями, грустно вздыхали и прятали глаза. – Матерь Божья! Нет уже сил!..

– Ги, друг мой и брат… – Жильбер прикоснулся к его плечу. – Ты – слуга своего сюзерена и должен с честью нести свой крест…

– Да-да. – Машинально повторил сенешаль, опуская голову. – Свой крест…

ГЛАВА VIII.   Требюше в действии или герольды бросают вызов.

Тулуза. Лагерь крестоносцев. 1 октября 1221 года.

Ги де Леви проснулся рано утром, открыл глаза и застонал от ужасной головной боли, раскаленными щипцами сжавшей его виски и давившей изнутри на глаза. Боль настолько захватила рыцаря, что он осторожно уперся пальцем в свое веко и нажал, ощущая пульсирующие толчки крови. Сенешаль пошевелился, высвободил левую руку, на которой уютно пристроилась одна из девиц, машинально погладил ее прелестные округлости, встал и налил себе вина. Рука дрожала, проливая вино на скатерть, сохранившую следы ночи, прошедшей бурно и разгульно. Ги выпил залпом кубок, наслаждаясь терпким вкусом красного провансальского вина, потянулся, расправляя затекшие спину и плечи и повернул голову, рассматривая обнаженную девушку, мирно спавшую на его постели. Он погладил ее прелестные округлости и ощутил приятное возбуждение. Рыцарь прилег рядом с Жаннет, нежно обнял спящую девушку и поцеловал в шею. Волосы, растрепавшиеся за ночь, приятно щекотали его нос и кожу лица. Ги вдохнул удивительный аромат, исходивший от тела и волос, прикрыл глаза и, не в силах сдерживать свое возбуждение, осторожно, словно боясь разбудить и потревожить ее сон, вошел в ее спящее, но жаркое лоно. Жаннет улыбнулась, выгнула спину и, закинув руки за свою голову, нежно обняла его, прошептав что-то сквозь сон. Ее упругие круглые ягодицы плотнее прижались к нему, и она стала медленно просыпаться, двигаясь телом в ритм его движений.

– Ах, мессир… – прошептала она срывающимся голосом, – это так приятно…

Страсть, охватившая их тела, слила их воедино и погрузила в удивительные и неведомые ощущения, заставляя забыться и отринуть все проблемы, витавшие в суровой действительности жизни…

Ги де Леви откинулся на спину и прикрыл глаза, все его тело было наполнено расслабленностью, перемешанной с непередаваемым чувством облегчения, спокойствия и блаженства. Жаннет тихо стонала, подрагивая каждой клеточкой тела и шепча нежные слова своим бархатным шепотком, ее рука гладила живот и грудь рыцаря.

Сенешаль поцеловал ее раскрасневшиеся щеки, встал и вышел на воздух, обдавший его голый торс свежестью осени. Слуги, суетившиеся возле палаток, быстро принесли несколько ведер прохладной и теплой воды, которой сенешаль умылся с нескрываемым наслаждением. Он фыркал, обливая тело струями воды, приятно освежавшими и приводившими в нормальное состояние организм рыцаря. Краем глаза сенешаль перехватил улыбки, мелькавшие на лицах его слуг, и, чтобы прояснить причину их столь веселого настроения, спросил у одного из них:

– Что это ты, Рено, такой веселый? Может, Тулуза, уже выбросила белый флаг?..

Слуга смутился и с вздохом ответил:

– Нет, хозяин, Тулуза не вывесила белый флаг… – он отвернул лицо, стараясь скрыть очередную улыбку.

Сенешаль укоризненно посмотрел на него и спросил:

– Тогда, Рено, не тяни душу и рассказывай! Я уже понял причину твоей улыбки…

Слуга подал сенешалю полотенце и развел руками:

– Хозяин, по чести сказать, вы вполне прилично вели себя прошлой ночью. Если, конечно, не считать того, что оба требюше, как заведенные, кидали камни по спящему городу, да мессир Бушар продемонстрировал свой баронский зад, подъехав почти вплотную к одному из бастионов…

– Бог ты мой! – Ги усмехнулся и покачал головой. – Да, видать, набедокурили мы порядочно спьяну. Тут, и до греха недалеко. – Он вытер волосы, впитывая полотенцем капли воды, стекавшие ему на спину и грудь, бросил его слуге и добавил. Первую половину ночи он еще помнил, помнил даже то, как они вывели полуголых девиц и