Ей пришлось долго пребывать в неведении: сообщения, которые она ежедневно оставляла на автоответчике Саймона, не давали никакого результата. Наконец он позвонил ей в среду и сказал, что они с удовольствием придут к ней на помолвку и что у них все нормально. Он звонил с мобильного, причем, очевидно, в момент какой-то кипучей деятельности, так что Алекс не оставалось ничего другого, как принять сказанное к сведению. Пришлось снова звонить на автоответчик, чтобы сообщить, когда и куда он должен приехать. Заодно она сказала, что до конца недели будет по уши в краске: пришлось взять пару дней за свой счет, чтобы закончить ремонт в квартире. Ввиду грядущего общения с родителями Алекс сочла за лучшее скрыться с головой в работе, чтобы никто — особенно мать — ее не достал. У нее появилось время, чтобы набросать пару идей для своей колонки в газете. Алекс всегда черпала вдохновение в хозяйственных хлопотах — лучшие мысли почему-то посещали ее при самых банальных обстоятельствах.

Четверг и пятница были посвящены отскабливанию и шпатлевке всех поверхностей. На всякий случай под рукой был раскрытый справочник «Сделай сам». Время от времени ей приходила в голову какая-нибудь идея, и она бросала инструменты, чтобы записать ее на клочке бумаги; потом воображение иссякало, и она снова бралась за работу. Радио было включено на полную громкость, и Алекс периодически высказывала свое мнение об идиотах, которые звонили в студию. Несколько раз она издала вопли типа «Чтоб ты сгорел!», но тут же сурово заметила себе, что могла бы орать и потише. Она весело пританцовывала под бибоп[5], беззастенчиво упивалась слезливыми песенками и искренне радовалась за бухгалтера Мишель, которой сделали предложение в прямом эфире. Кто бы ни была эта Мишель, Алекс от всей души надеялась, что она моментально согласится или по крайней мере будет не слишком резка, если этот парень окажется прыщавым увальнем. На самом деле, пусть она согласится в любом случае и «сделает его самым счастливым человеком на свете». Хоть у кого-то все получится, как хотелось.

Так или иначе два дня, посвященные физическому труду, оказали на нее терапевтическое воздействие — уже не говоря о том, сколько пользы она принесла. В субботу утром Алекс входила в квартиру уже с чувством радостного предвкушения. Даже Ричард не мог испортить этого удовольствия. Во-первых, он был слишком далеко, а кроме того, у него руки росли не из того места, так что он все равно бы не вмешивался. Итак, она налила себе кофе из термоса и взялась за работу. Разложив по полу старые газеты, она развела краску и окунула в ведро каток. Из радио доносились какие-то мелодии восьмидесятых. Алекс двигала катком в такт, не обращая внимания на брызги, летевшие на нее всякий раз, когда она нажимала слишком энергично. Ей было хорошо — определенно лучше, чем будет на этом ужасном приеме, — так что она твердо решила наслаждаться моментом.

Через пару часов творческих усилий руки у нее стали болеть, но пела она по-прежнему от души, так что не сразу услышала стук в дверь. Бросив каток и приглушив музыку, она поспешила в коридор. Ну конечно, разве можно так шуметь! Вот сейчас придется извиняться перед соседями. Хорошо еще в двери есть глазок: по крайней мере сразу будет ясно, с кем придется иметь дело. Вообще-то она не очень любила глазки. Всегда такое ощущение, что человек за дверью видит тебя так же ясно, как ты его. Конечно, Алекс прекрасно понимала, что все это ерунда, но все-таки затаила дыхание. Ни дать ни взять, Мата Хари.

То, что предстало ее глазам, было куда хуже, чем разъяренный сосед с топором в руках. На секунду Алекс подумала, не притвориться ли, что ее здесь нет. Волосы у нее торчали в разные стороны, лицо в краске, а вылинявшая футболка и поношенные джинсы могли заслужить одобрение разве что у очень снисходительного человека, и то только с той точки зрения, что были практичны. Она послюнявила палец, потерла им щеки, потом лихорадочно провела ладонями по шевелюре. Еще несколько секунд она постояла тихо, надеясь, что он уйдет. Наконец здравый смысл и воспоминание о громоподобном музыкальном сопровождении побудили ее к активным действиям. Алекс отперла замок и распахнула дверь.

Ник улыбался во весь рот, что она расценила как иронию. Действительно, роли переменились. Несколько месяцев назад она обивала их порог, а теперь — пожалуйста, он стоит по ту сторону двери, пытаясь скрыть неуверенность за напускной веселостью.

— Ник! Вот так сюрприз! Э-э… ну заходи. Брось куда-нибудь свою куртку. Боюсь, здесь не слишком много мебели… Ну, кидай на пол. Прекрасно.

Пропустив Ника в гостиную, она еще раз тайком вытерла лицо и, совсем выключив несчастное радио, сделала широкий жест рукой, приглашая гостя полюбоваться плодами ее творчества. Ник поставил на пол сумку и огляделся.

— Да… Ты когда-нибудь раньше этим занималась?

Алекс показалось, что в его глазах мелькнул лукавый огонек, но голос был совершенно искренним.

— Никогда в жизни.

Ей совсем не хотелось, чтобы ее заслуги умаляли.

— Ого, да у тебя совсем неплохо получилось! В самом деле здорово! Для начинающего — просто замечательно.

Он так и стоял посреди комнаты, руки в бока, любуясь высыхающими на его глазах стенами. Вдруг Алекс пронзила неожиданная мысль.

— Ник, как ты узнал, что я здесь?! Откуда у тебя адрес? Ведь его никто не знает, кроме меня и… и Ричарда.

Алекс замялась, но Ник не обратил на это внимания.

— От Саймона. А он от Ричарда. Он звонил ему вчера — не мог поймать тебя ни дома, ни на работе. Когда Ричард сказал, чем ты занимаешься, Саймон был в ярости. Он спросил, не собирается ли Ричард тебе помочь, но тот ответил, что ты хотела все сделать сама. Я подумал, может, ты обрадуешься более квалифицированной помощи. Саймон тоже так сказал, и он бы приехал, но… там что-то случилось. В любом случае я решил сделать тебе сюрприз. Надеюсь, ты не возражаешь? Все нормально?

На секунду Ник смутился. Ему пришло в голову, что его сюрприз мог выглядеть со стороны как вмешательство.

— Нет-нет. Я… Это очень мило с твоей стороны. Я совершенно не возражаю. Уж если говорить правду, не столько я отговаривала Ричарда, сколько он сам боялся руки замарать. Мне бы в самом деле была нужна кое-какая помощь. Как видишь, я не такой уж мастер. Э-э… пойду поищу еще один каток или что-нибудь в этом духе.

Просияв, Ник открыл свою сумку и извлек оттуда каток, ведерко для краски и пару тряпок:

— Вот!

Он выглядел таким самодовольным, что Алекс не могла не рассмеяться.

— Я вижу, ты хорошо подготовился. Кофе будешь?

— Ага, еще посмотрим, кто из нас лучше подготовился! Спасибо, с удовольствием.

Ник двумя глотками осушил свою чашку, после чего вспомнил, зачем, собственно, сюда пришел, и моментально явил собой воплощение рабочей силы. Он аккуратно налил в свое ведерко краску, прикрепил к плинтусу бумажную ленту, чтобы не запачкать пол, и вскоре оба они уже усердно водили катками, лишь изредка нарушая молчание каким-нибудь замечанием.