Толстяк проводил его долгим безучастным взглядом и возобновил попытки извлечь из зажигалки огонь. Наконец ему это удалось, он прикурил, после чего задумчиво посмотрел на предмет недавних мук и отправил зажигалку в урну, стоящую неподалеку.

Игорь вышел из магазина первым и скорым шагом отправился к машине.

– Дай трубу, – приказал он фотографу. Тот в пылу погони совсем забыл, что у него сотовый в кармане, и с удовольствием вернул его владельцу.

– Толик, это я! По-моему, все нормально! Я сейчас со стриптизершей разговаривал. Она лоха этого ждать оставила, а сама в маркет ломанулась, водяру покупать с запивоном. Говорит, работаем как обычно! А вот и она сама! – увидев выходящую из магазина Валентину, радостно доложил он помощнику Штека. – Чего говоришь? Подъедете? Хорошо, ждем!

У фотографа снова защемило под ложечкой.

«Неужели эта дура такая самонадеянная, что не поверила моему предупреждению?» – с тревогой подумал Эдуард. Принимать участие в «мокром» деле ему не хотелось вовсе.

Тем временем девушка с клиентом свернули за угол, и через десяток минут в окне зажегся свет.

Толян приехал с двумя парнями. Судя по виду, замочить кого-либо им было раз плюнуть.

Игорь покинул свое место рядом с водителем и устремился к Сазану. Толян с парнями стояли рядом с машиной, и разговор происходил на свежем воздухе.

До Эдуарда долетел обрывок фразы: «…Мочить после будем, как фотографа отвезешь пленку проявлять!» Услышав это, он облегченно вздохнул:

«Во всяком случае, соучастие мне не грозит!» – немного повеселел Эдик. О судьбе Валентины он в этот момент не думал.

Свет в окошке два раза мигнул:

– Идем! – буркнул Игорь. У подъезда он почему-то задержался.

– Ты чего? – удивленно спросил Эдуард.

– Пакет не тот взял! – рассеянно ответил Гоша. – Иди, я сейчас подойду.

«Что он еще затеял?» – с тревогой думал фотограф, поднимаясь по ступенькам лестницы. Он уже добрался почти до третьего этажа, как ночной воздух улицы разрезали звуки милицейской сирены.

Эдик было ринулся назад, но тут ему в голову стукнула неожиданная мысль: бежать, наоборот, надо наверх. В итоге он застыл на площадке, но так и не решался нажать на звонок нужной квартиры. Пот катил с него градом, невзирая на ночную прохладу. Сердце бешено колотилось в груди.

Неожиданно дверь открылась, и Эдди услышал насмешливый голос:

– Иди сюда!

Молодой человек подчинился, не думая, лишь бы оказаться за дверью. Дверь захлопнулась за ним, и он облегченно вздохнул.

– Там менты! – испуганно глядя на девушку, выпалил Эдик.

– Я знаю. Я их и вызвала! – с усмешкой объявила Стрижко. – Прикури мне сигарету.

Они закурили, не включая света.

– Посмотри в окно, что там гвардейцы Штыка делают, – Валентина кивнула фотографу в направлении кухни. Тот осторожно подошел к окну.

– Никого не видно. Борис, наверное, отъехал подальше, – доложил он. – А менты?.. – робко полюбопытствовал фотограф.

– Во дворе, напротив входа в подъезд стоят. Не волнуйся, без команды они не поднимутся. – Валентина докурила сигарету и раздавила чинарик в пепельнице. – Давай работать. «Трупы» на сегодня отменяются, будем «эротику» снимать!

Валентина разделась, предварительно зашторив окна в спальне, где дрых почтенный любитель ночных приключений, затем включила свет.

Быстро вдвоем раздев большого мужчину, они принялись работать. Отпозировав для двух десятков снимков, Валя оставила в покое так и не проснувшегося клиента и, одевшись, снова вышла на кухню.

Эдуард, вытащив отснятую пленку вместе с кассетой, убрал ее в специальную коробочку и сунул в карман. Фотоаппарат болтался на груди, на ремешке.

– Ну, я поехал? – спросил он Валентину.

Вся эта история с бандитами, милицией ему была не по душе, и он хотел сейчас только одного: оказаться как можно дальше от этой квартиры.

– А менты? – она весело смотрела на молодого человека. – Они ведь около подъезда дежурят.

– Что же делать? – несколько растерялся Эдди.

– Не волнуйся, сейчас все устрою, – прикурив, Валя набрала номер. – Петро! Поднимись наверх!.. Что ты говоришь?.. Откуда он взялся!.. В подъезд рвется?! Не пускай его!.. Черт возьми!

С досады Валентина закусила губу, потом посмотрела на Эдика и скомандовала:

– Дуй наверх! Как дверь в квартиру закроется – бегом вниз! Тебя там Петро встретит и домой отвезет! Давай быстрее! – Девушка почти вытолкала его за дверь.

Оказавшись на лестничной клетке, Эдуард услышал топот ног и громкое пьяное бормотание.

«Что-то у Валентины в программе сбилось!» – невольно подумал он, пробираясь по лестнице на четвертый этаж.

Уже на площадке Эдди услышал громовые удары в дверь и пьяный голос, показавшийся ему знакомым.

– Открой! – Ты как здесь оказался? – прозвучал немного испуганный голос Валентины.

– Так и оказался, – последовал смешок. – Ты думаешь, у меня мозгов нет? Ха! В гробу я видал тот пузырек с нарзаном, что ты мне открытым сунула! Я его ментам отдал – пусть дрыхнут! Ха!

– Ты про что? – Эдик вновь услышал голос девушки.

– Ты поняла! Открой мне!

– Сейчас.

Послышался звук замка, и дверь быстро отворилась. Он услышал рассерженный шепот Валентины и в ответ неразборчивое бормотание. Дверь захлопнулась, и Эдди, не теряя времени, бросился вниз по лестнице. Но добежать до первого этажа ему помешал мужчина лет сорока, неожиданно на втором преградивший ему дорогу и будничным голосом спросивший, уперев ствол пистолета в живот:

– Работали с Валентиной?

– Д-да, – выдавил с трудом молодой человек. Пот который раз за сегодняшний вечер холодной каплей скатился по виску.

«Если переживу эту ночь, – мелькнула шальная мысль, – напьюсь в усмерть! В гробу я видал все эти бабки!» – дал себе зарок фотограф.

Мужчина потянул фотоаппарат на себя, и Эдуард покорно отдал его. Эдди хотелось честно сказать грабителю, что пленки там нет, но язык стал опять ватным и не желал ворочаться во рту. Ноги противно дрожали.

– Тсс, – неизвестный приложил палец к губам и вопросительно посмотрел на перепуганного до смерти фотографа. Тот догадался, чего от него хотят, и в знак подтверждения часто-часто закивал головой.

– Вот умница, – мужчина несильно похлопал молодого человека по щеке, одобряя его понятливость, жутко улыбнулся и напоследок проинструктировал:

– Я сейчас спущусь, а ты минут двадцать постоишь тут. И не дай бог вякнешь кому-нибудь о нашей встрече. Ох, – грабитель как будто искренне расстроился, – лучше тебе было бы не родиться. Хорошо меня понял?