и придавали войне религиозный характер». Очевидно, это не разбой.

Разумеется, главным поставщиком гайдаматчины было Запорожье. Сами запорожцы теперь были так прижаты русским правительством, что и помыслить не могли об открытом набеге ни на Польшу, ни на Валахию, ни на Турцию. Это не мешало Запорожью пускать своих деток на гайдаматчину. Несомненно, при всяком набеге, и русские и поляки немедленно напускались на Запорожье, — но Запорожье каждый раз отвечало, что оно ни сном, ни духом неповинно. Если же ему заявляли имена запорожцев, участвовавших в набегах, то кошевой обычно отвечал, что такие гультяи в списках не значатся и не значились, и если они попадутся когда в руки запорожцев, то им не сдобровать. Мало того, бывали даже случаи, когда действительно запорожцы расправлялись с такими гультяями и голытьбой, забивая их киями на смерть, — но эти случаи бывали особого рода: когда гультяи осмеливались чем-нибудь затронуть само Запорожье. Обычно же ватажки и главные двигатели гайдаматчины выходили из Запорожья. К ним приставала масса безродных из правобережной Украйны, с левобережной русской Украйны и даже бабы…

«Жинкы навить з рогачами Пишлы в гайдамаки…» «За то жь йих (ляхив) и былы! И я й батько святым ножем; А маты нездужа, — А то й вона б…»

Часть гайдамак была вооружена очень хорошо и притом даром, на счет вырезанных панов и ляхов, — другие были вооружены кое-как и кое-чем, даже простою дубиною. Вся эта орда лютовала на правосторонней Украйне.

Гайдамаки шли мстить, мстить жестоко, мстить бесчеловечно и пощады не давать никому и никогда, зная вперед, что и им пощады не будет и все они поплатятся своею головою. Поэтому, естественно, что при вести о появлении гайдамак, все живое, враждебное козакам, летело, куда глаза глядят, бросая все, все свое имущество.

Гайдаматчина длилась лет 20, но оставила по себе добрую память. В начале гайдамаки составляли небольшие отряды или банды, под управлением ватажков, проявивших уже свою храбрость и уменье. Одним из таких ватажков был Савка Чалый. Он был сын мещанина из Комарграда. Как и подобает, воспитание он получил в Запорожье. Став во главе банды гайдамак, он жестоко опустошал правоукраинския польския имения. Все пылало кругом и стон стоял от мучимых панов, ксендзов и жидов. Его подвиги скоро достигли народа и Савка Чалый скоро стал народным героем. В своем зверстве он особенно неистов был с жидами, — за то жиды и отмстили ему. Они проведали, что в Немирове у Чалого была милая, куда он часто отправлялся один. Об этих путешествиях жиды донесли Потоцкому. Чалый был схвачен и доставлен Потоцкому. При этом ему представлено было на выбор: или смерть, или стать врагом козаков и России. Савка Чалый выбрал последнее и, как отступник, стал православным лютее поляка. Он делал набеги на русския поселения, выжимал из русских последние соки и делал всякия гадости almae matris — Запорожью. Так, он имел дерзость назвать свою собаку Улиткой и позвал запорожцев кумовьями. Мало того, он дошел до высшей подлости. Сделал набег на запорожския гарды, разрушил их плотину и уничтожил запорожские рыбные промыслы. Запорожцы ему отплатили. Они захватили его в собственном доме, доставили в Запорожье и казнили киями.

«Собаци — собача и смерть…»

Деятельность Чалого относится приблизительно к сороковым годам XVIII столетия.

После Чалого из гайдамацких ватажков выдвигается Таран, Пилыпко и др. Все это питомцы Запорожья и судьба их одна и таже — польския истязания.

В пятидесятых годах выдвигается ватажок Харько. Это был славный козак. Бывало едет — жупан голубой на нем сверху, красный под-исподью, сапоги сафьянцы, шапка черная набок, сам он человек плечистый, русоволосый, полнолицый. Бывало один раз проедет на сером коне, — в другой раз — на вороном, в третий — на буланом, в четвертый — на белом… точно генерал, — а козак!.. А на войне такой был дока, что с ним козаки ничего не боялись. Проговорит наизворот «Отче наш», — ступай смело, — пуля тебя не тронет (Тарануха).

Это был вполне народный герой, так как он всей душой стоял за народ и неистово изводил его врагов. Его стараниями почти весь край стал пустыней. Тогда в одну ночь целое поколение дворян-помещиков, пасторов, управителей истребляли гайдамацкия пики, а села, дома их и даже укрепленные замки превращались в развалины и пепел (Скальковский).

Этого богатыря поляки уловили обманным способом и убили. Предание говорит, что поляки три дня рубили Харька и никак не могли изрубить, — сабля иззубрилась пуще железа. Наконец, они догадались, что его надо рубить его же саблею. Это была сабля богатырская. Она-то его и сгубила.

В дальнейшем народным почетом пользовались ватажки Чорный, Чуприна, Чорноус и Найда. Эти ватажки производили не разовые набеги на Польшу и при том заходили нередко очень далеко в глубь. Так, Чуприна сделал таких пятнадцать набегов и каждый раз гайдамаки оставляли после себя сожженные и опустошенные пространства и увозили с собою достаточно всякого добра.

Все это были, однако, только цветочки. Ягодки начинаются. Главный разгар гайдаматчины или колиивщины был при появлении на сцене Железняка и Гонты. К этому должно добавить еще одно лицо, принимавшее в этой вспышке восстания весьма деятельное участие, — это архимандрита Мелхиседека.

Не подлежит никакому сомнению, что монастыри принимали участие в гайдамацком движении. Да это и весьма естественно. Гайдамаки выступали защитниками и мздовоздаятелями за поругание православной веры и православной церкви. Гайдамаки значительною частию выходили из запорожцев и козаков. Козаки почти целиком входили в братства. Братства и монастыри Украйны стояли в органической связи. Поэтому весьма понятно, почему монастыри являлись защитниками, покровителями и укрывателями гайдамак. Кроме того, часто гайдамаки, поработав весной и лотом, на осень и зиму уходили в монастыри и там проживали в форме послушников. Особенно сочувственно к гайдамакам относились монастыри Матронинский и Лебединский. Разумеется, поляки видели это отношение монастырей к гайдамакам и не оставляли их без своего настойчивого преследования.

Дело Железняка по существу своему гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Начать с того, что в этом восстании гайдаматчины принимал живое и деятельное участие игумен Матронинского монастыря архимандрит Мелхиседек Значко-Яворский. Далее во всем