И, круто повернувшись, он дал знак солдатам следовать за ним. Все повиновались, кроме одного, подошедшего поближе к Анне.

— Одно слово, первосвященник, — сказал он загадочно. — То, что я скажу, заинтересует тебя.

Легким кивком головы Анна выразил готовность слушать, и солдат продолжал:

— Сегодня утром у склепа мы видели одного иностранца… К нашему великому удивлению, он обладал печатью цезаря… Но самое интересное — с ним был известный разбойник Варавва…

Подобие радости выразилось на лице первосвященника.

— Благодарю тебя, — сказал он, улыбаясь. — Ты сообщил мне интересные факты. Когда тебе удобно, ты можешь зайти за наградой… И всем твоим товарищам, которые не видели никаких чудес, а просто заснули на посту и на следующее утро встретили у склепа разбойника Варавву, от моего имени передай, что я жду их — золота хватит и для них…

Варавва напрасно спешил. Искариота он не застал, и никто из слуг точно не мог сказать, куда направился в поисках дочери хозяин дома. Варавва не знал, что делать — говорить слугам о сумасшествии Юдифи он не хотел и после некоторого колебания решил вернуться в Гефсиманский сад. Когда цель была уже близка, он увидел небольшую группу мужчин, занятых серьезным разговором. Подойдя ближе, Варавва узнал одного из них — Петра. Остальные, судя по одежде, были галилеяне и, вероятно, ученики Назорея. Варавве не удалось пройти незамеченным — Петр остановил его и приветствовал, сказав своим друзьям:

— Это Варавва… Его освободили вместо нашего Господа…

Все с любопытством смотрели на разбойника.

— Знаешь ли ты, что Тот, Кто умер на кресте за тебя, воскрес из мертвых? Теперь мы с большой радостью и надеждой собираемся в Вифанию, потом в Галилею, как велел нам Учитель…

Варавва пытливо глянул в лицо говорившего, высокого, с блестящими задумчивыми глазами человека.

— Прошу тебя, назови свое имя, — сказал Варавва.

— Иоанн, — просто ответил тот.

— Ты веришь, что твой Учитель воскрес? — продолжал свои расспросы Варавва.

— Да, — убежденно ответил Иоанн. — Пойдем с нами! Может быть, ты увидишь воскресшего Господа.

— Я Его уже видел…

Эти слова поразили учеников.

— Он жив, и я могу в этом поклясться, — продолжал Варавва. — Когда Он говорил с Марией, я был недалеко. Я слышал Его голос, видел Его лицо. Потом Он исчез. Я осмотрел весь склеп…

— Мы тоже осматривали его… — сообщил Петр. Варавва усмехнулся.

— Как? И вы сомневались, что Он воистину воскрес? Вы тоже? — вопрошал он. — А вы узнаете Его, если встретите?

— Узнаем ли мы нашего Господа? — восторженно сказал Петр.

Варавва остановил его:

— Будь осторожнее, Петр, цена твоим клятвам известна…

Потом обратился ко всем:

— Я не могу присоединиться к вам — судьба моя иная. Я великий грешник, одержимый многими сомнениями, которые по силе могут соперничать с вашей преданностью… Но когда Учитель был взят стражей, вы безжалостно Его покинули… Я не могу ломать хлеб с вами…

Ученики не прерывали дрожащего от волнения Варавву. Он говорил резко, но справедливо.

— Мое имя может служить символом всего позорного в человеке, — продолжал он. — Я был вором и убийцей, теперь я бродяга… Я не скрываю своих прошлых преступлений и не выдаю себя за кого-то другого, кем на самом деле не являюсь. Поэтому скажу вам откровенно: Человек из Назарета никогда не умирал! Я видел Его сегодня утром — красота Его сверхъестественна, весь Он излучал свет… Но Он всегда был таким… Вот что я думаю: когда Его распяли, Он потерял сознание, а в склепе пришел в Себя… Я даже допускаю, что Он обладает такой могучей силой, что один мог вытеснить камень, закрывающий вход в гробницу. Но в чудеса я верить не могу, пока они не доказаны. И несмотря на это, если бы я считал Его своим Учителем, то не оставил бы Его во власти врагов и не отрекся бы от Него…

Петр вздрогнул.

— Разве ты не можешь понять… — стал оправдываться он.

— Я все могу понять, кроме трусости, — перебил его Варавва. — Если вы верили, что Он Бог, зачем вы все Его оставили?

— Варавва, мы только люди, грешные люди…

В глазах Иоанна стояли слезы.

Варавва устыдился своих пылких обличений.

— Простите меня, — сказал он грустно. — Желаю вам доброго пути. И если встретите своего Господа, пусть глаза ваши наполнятся достаточной любовью, чтобы узнать Его.

Он собрался продолжить свой путь, как вдруг увидел женщину в белом платье, выбежавшую из сада. Это была безумная Юдифь. Мария безуспешно пыталась догнать ее: Юдифь неслась, словно гонимая могучим ветром, словно зверь, преследуемый охотником.

Возле учеников она остановилась. Варавва хотел взять ее за руку, но она оттолкнула его и, устремив лихорадочный взгляд на Петра, воскликнула:

— Где Царь? Я была в саду, но не нашла Его. Мне нужно видеть Его как можно скорее. Я должна умолить Его простить Иуду.

Она жалко улыбнулась, но строгий Петр не принял ее заискивания — вид его был суров. Юдифь в страхе отпрянула, глаза ее забегали по лицам учеников и остановились на спокойном, благожелательном лице Иоанна.

— Не сердись, добрый человек, — сказала она ему. — Помоги мне найти Царя! Я знаю, что Он где-то здесь. Вчера ночью я видела Его… Весь мир был у Его ног. Странный, огромный мир, мир умерших пришел к Нему на поклонение. Бледные, прозрачные тени обступили Его. И Он, как утреннее солнце, озарил всех Своим светом. Жизнь вернулась к людям, они радостно пели: «Смерть уничтожена, мы можем жить!» И только я одна так и осталась печальной, одна во всей вселенной…

Юдифь застонала и схватилась за плащ Иоанна, как бы прося у него защиты.

— Разве это не ужасно, что из всего сотворенного мира только я обделена вечной жизнью? Мне надо найти Царя! — повторяла Юдифь сквозь слезы. — Я знаю, что я проклята, но Он добр и терпелив, Он простит меня! Молю тебя, друг, помоги! Скажи, где Царь?

Прежде чем Иоанн успел что-либо ответить, Петр сурово отрезал:

— Тот, Кого распяли священники с твоей помощью, не отвечает на зов не праведных. К предателям у Него нет жалости.

— Не говори так, Петр, — остановил его Иоанн. — Что ты можешь знать о Божественном промысле? Мне кажется, наш милосердный Учитель утешил бы эту скорбящую душу…

— Петр охотно прощает только свои собственные грехи, — вступил в разговор Варавва.

— Ты никого не любишь, — устало сказала Юдифь, глядя на Петра. — Но без любви нет жизни! Поэтому я умерла!

Юдифь пошатнулась, но Мария была рядом — она поддержала ее.