сел за работу. А когда очнулся, понял, что прошло уже больше трех часов.

Покосился на молчащий мобильный и хмыкнул. Слава на месте Полины уже прислала бы мне сто сообщений, а Полина гордо молчала.

Пришлось самому, а потом еще около часа ждать ответа и дымиться от ревности. Когда же прочитал ответ — немного расслабился. Полина написала, что она была у Лили.

Я зло отбросил ручку на столешницу. Запал работать пропал, а я пялился в потолок, принимая свой новый статус ревнивца.

Она красивая, яркая девочка с отвратительным характером. Которая, к тому же, выбрала профессию, где она всегда будет находиться в обществе других самцов. Это нужно просто принять. И подсадить ее на себя.

В самый неожиданный момент в мой кабинет вошло начальство, добавив еще работы. Вместо того чтобы ехать к Полине, я поехал на очередную деловую встречу. И впервые за все свои двадцать девять первым написал ей, что буду занят.

На это сообщение Полина ответила сразу же, уведомив, что в десять вечера двери общежития закрываются и посторонних туда не пускают. Я по опыту знал, что обходные пути есть всегда, но настаивать не стал, потому что домой вернулся очень поздно.

Принял душ, снова достал телефон и почувствовал себя семнадцатилетним пацаном, когда почти до утра переписывался с Полиной…

И понял, что мне это нравится. Именно эта легкость в отношениях. Переписки до раннего утра ни о чем. Ожидания встречи и адреналин от осознания, что мы должны скрывать наши отношения, снова возвращали меня в юность. В те времена, когда я был уверен, что могу свернуть горы одной лишь силой мысли…

Впервые с начала сентября я лег спать умиротворенный, с улыбкой на губах. Пробуждение выдалось хреновое. Я не выспался, а организм все еще настаивал на необходимости секса. Пару раз в день как минимум.

Я снова потянулся за телефоном, улыбнулся и отправил Полине сообщение с пожеланием доброго утра. Спустя минуту пришел ответ.

Уже не сдерживая глупой улыбки, принял душ и поехал на работу.

Стоял как мальчишка в ожидании своей первой любви и ждал, когда войдет она. Синицына была бледна и еле передвигала ногами. Подавив в себе приступ подскочить к ней и узнать причину ее состояния, я, на последних остатках силы воли отвел пару и написал ей сообщение:

«Задержись!»

Весь поток собирался на выход, а Синицына, пошатываясь, собирала тетради в свой рюкзак.

— Что с тобой? — испугался я.

В три шага приблизился к ней и сел на корточки.

Протянул руку и коснулся ее лба. Полина горела. В прямом смысле.

— У тебя температура. Собирайся, поехали!

— Куда? А пары?

— Быстро собирайся, попроси Лилю тебе помочь. Я буду в машине за углом. Ты поняла? Сама подруге позвонишь или я?

— Сама. Иди, через десять минут буду, — пообещала Подина и тяжело вздохнула.

И я бы лучше отнес ее на руках, но не мог себе этого позволить. Поэтому пришлось нервно барабанить пальцами по рулю и ждать ее в машине.

Глава 32

Полина

— Руслан, ты уверен? — скептически поинтересовалась я.

Руслан спрятал ухмылку и продолжал свое темное дело. Достал из пачки ватную палочку и макнул ее в зеленку.

— Мне кажется, что сейчас придумали более гуманные методы, — продолжала я.

— Сиди! — приказал мне Руслан. — Так веселее. Ветрянка, Полина… Говорил же, ты как ребенок.

— Я не виновата, что в детстве не болела, — засмущалась я.

Села, вытянулась в струну и ждала, когда мой персональный доктор обработает язвы. Потому что действительно умудрилась где-то подхватить ветрянку.

Вчера я соображала совсем плохо. Помнила лишь, как шла до его машины. Потом была незнакомая комната, серьезный молодой доктор и диагноз — ветрянка. Десятидневный карантин и самая заботливая сиделка в лице Логинова Руслана Евгеньевича.

В себя я пришла только утром в его кровати, когда Руслан поил меня жаропонижающим.

— Может, я все-таки съеду? — робко предложила я, когда Логинов аккуратно прижигал ранки у меня на лице.

— Во-первых — куда? А во-вторых — нельзя, — спокойно возразил мне «уголовник», продолжая свое занятие. — Раздевайтесь, Синицына, на теле тоже нужно все обработать.

Я покраснела и опустила ресницы. Проснулась я не просто в его кровати, но и в его одежде, в которой я почти тонула. И без белья.

Руслан клялся и божился, что переодевалась я сама, а он стоял за дверью и нервно грыз ногти, каждую секунду представляя, как я падаю в обморок, но врал неубедительно…

Однако смущение не проходило. Подпристальным взглядом Руслана медленно развернулась к нему спиной. Поправила одеяло на груди и закусила губу.

Логинов же либо перестал скрывать свои садистские наклонности, либо была другая причина, но, кажется, мое состояние ему даже нравилось.

Я глубоко вдохнула, когда кончики его пальцев прошлись по шее, поправили волосы, пробежались по спине. Руслан ловко подхватил края футболки и, задрав ее повыше, стал заботливо обрабатывать сыпь.

Прикосновение прохладного воздуха к разгоряченной коже и его присутствие так близко волновало. Стая мурашек образовалась на затылке и организованной толпой побежала вниз по позвоночнику.

— Не так уж и много сыпи пока, но Денис сказал, что еще могут быть высыпания, — хрипло объяснял Руслан Евгеньевич, который волей судьбы оказался для меня просто Русланом.

— Тебе разве не нужно на работу? — почти простонала я.

— Завтра. Сегодня я взял отгул, — пояснил для меня Логинов. — Как я мог оставить тебя в таком состоянии?

— Ты точно переболел ветрянкой? — в который раз поинтересовалась я.

— Точно. Не думай об этом. Померь температуру лучше.

Мне протянули градусник, который я нервно сунула подмышку. Утром тело болело не так сильно, как вчера, но чувствовала я себя по-прежнему очень плохо. Волнами накатывала слабость, а глаза закрывались сами собой.

— Теперь грудь, — хрипло потребовал Руслан.

Я отрицательно замотала головой.

— Полина, не буду скрывать, что твое тело меня очень волнует, но сейчас твое здоровье гораздо важнее, — его голос обволакивал.

— Я сама, — попросила я, когда мышцы живота скрутило.

Посильнее сжала бедра и еще крепче прижала к груди одеяло. Запикал электронный градусник, немного приводя меня в чувства.

— Давай его сюда, — потребовал Руслан.

Я достала градусник и быстро посмотрела на дисплей — 37,5.

— Это лучше, чем вчерашние тридцать девять и девять, — решил Логинов.