– В бочках? – выдохнул Пакстон с удивлением. Он сказал, что за биржей находится сто четыре склада, и обыскать их, не вызвав подозрений, сложная задача. До сих пор ему удалось осмотреть только дюжину, но он искал ящики.

– Семьдесят два, – произнесла я. – Есть ли склад с таким номером?

Я рассказала ему о бумаге, которую стащила у короля.

Он кивнул.

– Рядом с загонами. Проверю его в следующий раз.

Он рассказывал о баллистах.

– Они еще более мощные, чем пусковые установки. Одного выстрела хватило, чтобы разрушить храм. Сейчас готовятся новые партии.

– Но рано или поздно у них закончатся боеприпасы.

– Они утверждают, что использовали лишь малую часть и скоро получат еще.

– Как это возможно? Мы уничтожили чертежи.

– У них в руках усовершенствованный продукт, и они знают все ингредиенты. Нанятым химикам не понадобится много времени, чтобы воссоздать формулу. Это неизбежно.

Я вспомнила последние слова Бофорта, сказанные мне. «Вот только это не конец. Не сейчас. Дверь приоткрыта».

Но, так или иначе, нам надо снова закрыть эту дверь. Король уже контролировал Хеллсмаус. Единственная причина, по которой ему могло понадобиться больше…

Пакстон озвучил мои мысли прежде, чем успела их высказать.

– Он не говорил об этом прямо, но его планы простираются и на другие королевства. Он хочет, чтобы их богатства принадлежали ему. – Пакстон подслушал разговор Монтегю и Бэнкса о том, что, по сути, являлось шантажом – плата за право пересекать Кам-Ланто в радиусе двухсот миль от границ Эйсландии. Как и плата за многое другое, которую королевства должны будут предоставлять.

Дальнейшее случится независимо от того, подчинятся они или нет. Финеас предложил королю вселенную, и я видела огонь в глазах Монтегю. Он не согласился бы на меньшее.

– И, возможно, даже больше, чем их богатство, – продолжал Пакстон, – он хочет власти и уважения. И готов без колебаний напасть на любое королевство, которое бросит ему вызов, чтобы показать пример остальным.

– Как он сделал с Райбартом, чтобы заставить вас с Трюко согласиться.

Пакстон вздохнул.

– Да, именно так.

– Король вернулся! Отправляемся! – раздался голос. Внизу ударили о металлическую трубу на случай, если мы не услышали. Никто не должен заставлять короля ждать.

Когда мы возвращались в гостиницу, сначала я ехала рядом с Монтегю и Нэшем, но, услышав, что мои поиски ничего не дали, король возобновил оживленную беседу с Бэнксом. Мрачное предположение Пакстона сбылось.

Химики сделали это. Формула была воссоздана. Производство возобновится, как только поступят новые материалы. К концу года король надеялся удвоить свой и без того грозный арсенал. Воздух стал холоднее.

Я взглянула на Лидию, которая ехала с Бэнксом, и едва заметно кивнула ей. Уверенно. Не торопитесь. Этот кошмар скоро закончится. Хотя с каждой минутой становилось все хуже. Она отвернулась, но я увидела в ее глазах затаенный страх.

Ни Монтегю, ни Бэнксу не было дела до того, что мы с Пакстоном отстали. У меня в голове созрел план. Он был столь же опасен, как объятия с гадюкой. Кричал о провале, но я вынашивала его с самого утра, когда побывала на кладбище. Тогда это казалось невозможным. Чтобы осуществить свой замысел, мне, по крайней мере, требовался союзник.

И теперь у меня был Пакстон.

Но действительно ли он союзник? Волнение билось в моей голове. Он человек, которого ненавидел Джейс, и тот, кого я толком не знала. Но, как поняла совсем недавно, люди могут быть не теми, за кого себя выдают. Даже Джейс оказался совсем не таким, каким я его представляла. Должна ли принять вызов еще одного Белленджера? Или у Пакстона иные мотивы, отличные от тех, о которых он рассказал?

У большинства людей так и было. Наши желания редко завернуты в одну аккуратную упаковку. Даже мои. Я знала, что должна лучше понять Пакстона, прежде чем доверять ему. Достаточно ли короткой поездки до гостиницы, чтобы укрепить доверие? Да, должно быть. Я чувствовала, что время ускользает. На каждом шагу игра менялась, менялись люди, менялись ставки. Его планы простираются и на другие королевства. Я боялась, что время уходит для всех, но особенно для Лидии и Нэша. Пока они не окажутся в безопасности, не смогу никому помочь.

Я бросила взгляд в сторону Пакстона. Никогда раньше не посвящала никого в свои планы. Во мне возник новый страх.

Мы позволили расстоянию между нами и свитой увеличиться, и, когда ветер задул нам в лицо, стало безопасно разговаривать. Высокомерно вздернутый подбородок, бесцеремонный тон – это все тот же Пакстон. Но под этой маской пряталась его настоящая личность, более серьезная и вдумчивая. Когда стала задавать более личные вопросы, увидела, как он нервничает. Он покачал головой, признавшись, что ему стыдно за то, что натворил его пьяный прадед. Стыдно за интриги отца и то, как он вступил в сговор с другими лигами, чтобы вернуть Дозор Тора. Но Пакстон был также зол, что его кузены так и не смогли простить его предка и наказывали за это следующие поколения. Мать старалась научить его семейной истории, говоря, что она принадлежит и ему и он обязан высоко держать голову.

– Так вот откуда этот высокомерный вид? – уколола я. Пакстон прищурился и усмехнулся.

– Что-то вроде того.

– А как насчет твоих стычек с Джейсом? О них ходят легенды.

Он приподнял бровь.

– Правда? – Удовлетворенно вздохнул. – Тогда я был вспыльчивым, но и он тоже. И, возможно, иногда я заходил слишком далеко. – Уголок его губ дернулся. – Однажды я сбросил его в колодец, – признался он. – Ему было шестнадцать. Мне восемнадцать. Я сказал, чтобы он остыл. Решил, что это забавная метафора, которую Джейс оценит. А еще думал, что кто-нибудь придет за ним, но он чуть не умер. Застрял там на два дня. – Пакстон пожал плечами. – Он поступил со мной не лучше. Но я сожалею о той выходке. Похоже, это практически уничтожило мои шансы на отношения с Праей.

– Прая? – сказала я в недоумении. – Как ты мог подумать, что у тебя вообще есть хоть какой-то шанс с ней?

Возможно, я высказалась слишком прямолинейно. Его лицо покраснело, и он пожал плечами.

– Давние увлечения не поддаются логике, полагаю. Я влюбился в нее, когда был неуклюжим язвительным подростком, а она – умной утонченной красавицей. Мне было тринадцать, ей пятнадцать. Мы встретились официально, на похоронах. Похоже, это единственный способ собрать всех Белленджеров вместе. В то время как она была грацией, звездами и блеском и пахла свежими летними цветами, я оставался неуклюжим олухом, и это еще мягко сказано. Я запинался на каждом слове. И даже случайно плюнул в нее. Настоящая катастрофа. После наши пути в городе время от времени пересекались, но