Синове, улыбаясь, очевидно, довольная, что Кази ничего не оставляла на волю случая.

– Похоже, вы двое рассказали друг другу все. – Она лукаво посмотрела на меня, прищурившись. – А как насчет меня и Мэйсона? Ты рассказал ей о нас?

Рен закатила глаза.

– Да там и рассказывать-то нечего.

Я кивнул.

– Кази удивилась.

Внимание Рен переключилось на Синове.

– Так что насчет тебя и Мэйсона? – Синове рассмеялась и сказала Рен, что между ними было даже больше, чем она может себе представить.

– Возможно, нам удалось украдкой поцеловаться раз или два. – Синове закатила глаза, намекая на нечто большее, чем поцелуй.

Между девушками разгорелась небольшая ссора, Рен сказала, что опасно связываться с врагами.

– Посмотри, в какие неприятности попала Кази… – Она запнулась и посмотрела на меня.

– Я все еще враг? – спросил я.

– Ты заноза в заднице – вот кто ты, но не враг – пока что.

Странно, но из уст Рен это прозвучало почти как комплимент.

Синове насмешливо посмотрела на нее.

– Хочешь сказать, что не мечтаешь снова увидеть Самюэля?

Рен оскалилась.

– Нет. Не мечтаю. Между мной и Самюэлем ничего не было.

– Но ты хотела. – Синове постучала себя по подбородку. – А может, все дело в Араме? Я до сих пор не могу различать этих двух парней.

Рен с шипением выдохнула и поскакала вперед, оборвав разговор.

– Святые угодники, – ворчала она. – Мне нужна Кази.

Синове продолжала болтать о Мэйсоне, представляя, что он будет очень рад ее видеть, несмотря на их холодное расставание и угрозы, которые они бросали друг другу. Но я думал только о Самюэле.

Я всегда дразнил его, называя маленьким братом. Хотя он был на полдюйма выше меня. Я никому не рассказывал о записке, в которой говорилось, что он умер. Игнорировал ее, убеждая себя, что это не может быть правдой, но после того, как увидел стены Дозора Тора, узнал, что армия захватила Хеллсмаус, а моя семья спаслась бегством и пряталась в хранилище, – теперь это не казалось нереальным.

От мысли о его смерти у меня перехватило горло, и из него вырвался сдавленный стон. Я закашлялся, чтобы скрыть его. Рен недоверчиво оглянулась на меня. Она никогда ничего не упускала – может, именно поэтому злилась, что не догадалась о Синове и Мэйсоне.

– Откуда у Мэйсона шрам на шее? – спросила Синове.

Рядом с ней молчание никогда не длилось долго.

– Он не сказал тебе?

– Он уверял, что все дело в пьяном парикмахере. – Она вздохнула. – Мы с Мэйсоном мало разговаривали – по крайней мере, не так, как вы с Кази. Мы больше общались физически.

Я вспомнил, как Мэйсон признался, что его влечет к Синове, но я считал, это нечто большее, чем просто желание. Я помнил его голос, взгляд, когда он сказал, что она заставляет его смеяться. Ему было трудно признать, что кто-то его так волновал.

– Если между вами только физическая связь, почему тебя волнует, как он получил шрам?

– Девушки бывают любопытны, верно?

Синове могла быть моей временной женой, но Мэйсон мой брат. Я не выдам его секретов.

– Спросишь у него сама.

Она проворчала что-то себе под нос, на венданском, но последнее слово походило на «жаба».

Может, она знала, что, если снова встретится с Мэйсоном, он вряд ли станет с ней разговаривать. Может, это не только физическое влечение, как она утверждала. Может, она поняла этого Белленджера лучше, чем говорила. Мэйсон отличался хорошей памятью. Он потерял родителей из-за предательства. Синове была мертва для него.

* * *

Рен шла рядом, ее плечо небрежно касалось моего, а Синове, добрая любящая жена, держала меня за руку.

Мы притягивали взгляды. Не потому, что я кбааки, идущий с двумя женами, а потому, что мы вообще оказались здесь. Наш дом далеко на севере, а зима уже наступила. Объяснение, почему мы очутились так далеко на юге, приходилось повторять снова и снова, начиная с конюшни, где оставили лошадей. Белленджеры ввели это правило много лет назад. Решили, что так будет удобнее покупать и торговать, не забивая узкие проходы биржи лошадьми, мулами и повозками. У нас работали посыльные, которые доставляли товары в конюшни для покупателей. Сейчас я сожалел об этом решении. Оно затрудняло быстрое бегство.

Я понимал, что не только то, что мы здесь не в сезон, притягивает взгляды, – кбааки всегда немного пугали. Они были тихими, осторожными, что и делало их хорошими охотниками. Но их спокойствие и пристальный взгляд нервировали некоторых. Кбааки также были крупными людьми, не как Гриз, но высокими и широкоплечими, даже женщины. Синове была крупной девушкой, почти такой же высокой, как я, и легко выдавала себя за кбааки. Рен не отличалась большим ростом, но ее пугающий взгляд с лихвой это компенсировал. Хотя в основном люди сторонились кбааки, потому что находили в их мистических знаниях о зельях и ядах что-то запретное.

– Смотри прямо перед собой, муж, – предупредила Рен.

Синове сжала мою руку.

– Помни, мы всего лишь семья, которая ищет дерево духов.

Мой взгляд обшаривал каждый уголок биржи. Было трудно удержаться. Невозможно, наверное. Я заметил изменения еще до того, как мы вошли на биржу. Солдаты расположились на мосту над входом – пусковые установки перекинуты через их плечи. Мои пусковые установки. Те, за которые заплатил большую цену. На уровне, где мы делали покупки, стояли еще солдаты, но они были вооружены только алебардами или мечами. Я вглядывался в лица, но пока никого не узнавал. Откуда они все взялись? И где служащие Белленджеров? Погибли?

Не сомневался, что еще больше солдат следили за нами с позиций на восьми башнях, которые располагались над биржей. Что стало с Гарвином? Он мертв? Его заставили работать на захватчиков? А может, он сбежал? Он умел ускользать незамеченным. Где-то там, наверху, Пакстон и Трюко, вероятно, даже сейчас наблюдали за мной – возможно, из квартиры Белленджеров, попивая наше вино и наслаждаясь нашей едой.

И где-то здесь, должно быть, они держали Кази.

Зная ее способность исчезать, она могла находиться в хорошо охраняемом месте. Или она ранена. Или…

Я не мог придумать больше никаких вариантов.

– Вон там, – сказал я, повернув голову к мужчине, стоявшему у одного из входов в башню. – Он.

Наконец увидел человека, которого узнал, – Шеридан. Мужчина квадратного телосложения с кустистыми рыжими бровями и бородой. Он работал у нас недолго. Его нанял Титус, а я лишь однажды коротко поговорил с ним. Он был одним из дюжины охранников, в задачу которых входило устранение беспорядков. Но они также должны были показывать посетителям дорогу к продавцам. Биржа была большой и сама по себе напоминала город, не говоря уже о складах и загонах, раскинувшихся за ней.

– Он крупный. Ты уверен? – спросила Рен.

– Еще он