— Да не наступит тьма

— Да не наступит конец всему

— Да не познает мир забвение среди звезд

— Тьму во имя моё отринь

— Плоть во имя моё схорони

— Свет во имя моё вознеси

— Ты, сошедший с небес,

— Ты, родившийся здесь

— Твоя кровь, моя весть

Голоса возносились и падали, голоса разрывали Кастора изнутри. Он обхватил голову руками и упал на колени. А когда всё стихло, долго тряс головой, ему казалось что он оглох. А когда открыл глаза и огляделся, фигуры исчезли, а слепящий свет погас. Страх ушёл, рассеялся ужас и смятение, Кастор преисполнился сил и веры. Он помнил это бесконечное чувство лёгкости, он стал свободен от страха и счастье переполнило его. Ничто больше не могло его остановить, никакая мысль не упиралась в стену, он мог всё и знал это. Как никогда ясно видел цель и понимал, что должен сделать. Уверенный в себе он шёл через тьму коридоров к единственно верной цели — смерти.

По спине пробежал холодок, Кастор вспомнил переполненный зал и людей опускающихся перед ним колени. Вспомнил подлый удар в живот и как зазвучала Речь, как по её зову в зал ворвался Рой и кинулся на людей. Как песнь остановила его, подчинила себе и заставила служить. Это было тот самый кошмар, о котором его предупреждали, именно этого он и не должен был допустить.

Кастор зажмурился и снова открыл глаза. Все это произошло с ним и одновременно с кем-то другим.

— Они пришли ко мне и сказали, что я должен сделать и я поверил, поверил и стал свободен от страха. Никогда я не чувствовал себя лучше, чем в тот момент! Я был счастлив, что могу отдать жизнь во имя великой цели — ради спасения людей! — сказал Кастор, теряя голос и мужество.

— Не ты принял то решение, тебе его навязали, — ответил Орис.

— А что если умереть — это все, что мы можем? Если другого пути нет?

— Должен быть!

— Ты не знаешь, ты просто хочешь верить.

— Знаю, — уверенно сказал Орис и в этот раз Кастор не почувствовал раздражения, только зависть. Он хотел уметь так говорить. Воодушевляюще и без толики сомнения.

— Это место хорошо хранило свои секреты много сотен лет и его магия продолжает действовать, — говорил Орис и Кастор цеплялся за его слова и веру, как за соломинку. — Цель её — оградить тьму от мира, ведь как только мир узнает о её существовании, души людей сдадутся первыми. Именно изнутри мы более всего уязвимы.

Кастор вспомнил кровавый ужас, царивший в ущелье, как рвалась плоть и люди кричали от ужаса, но были не в силах убежать. Страх снова был с ним, ворочался внутри, стекал меж лопаток, парализовал волю, делая его слабым и нерешительным.

— Мы должны бороться, — услышал Кастор свой голос, но Орис не ответил, он прислонился к стене и закрыл глаза.

— Поспи лучше, надо беречь силы для последнего рывка.

Кастора разбудил гонг, он вздрогнул и открыл глаза. С потолка на него сыпался песок и мелкие камни. Чаша вокруг него и под ним вибрировала.

Сыщик уже был рядом, вместе с Орисом он пытался поднять Кастора на ноги.

— Давайте же, милсдарь, надо бежать, — пыхтел ему в ухо сыщик.

— Как думаешь, — спросил сыщик у Ориса. — Это значит что у него получилось?

— Не знаю, — ответил грамард.

— Вот же, тьма хаттова, — пробормотал сыщик. — Не хотелось бы тут помирать!

Им наконец удалось поставить Кастора на ноги, но его тут же вырвало.

— Давайте, давайте, шевелитесь — кричал им маленький человек с молотом, свешиваясь с края. Лысый был проворнее и уже спрыгнул вниз.

Голова у Кастора разваливалась на кусочки, его тошнило и он еле переставлял ноги, он уже готов был остаться здесь, только бы не двигаться больше с места, но тут у края чаши вырос гигант, чьё лицо густо поросло шерстью, он улыбнулся грамарду и тот с облегчением воскликнул:

— Попрыгунчик!

— Я понесу твоего друга, — сказал гигант и легко поднял Кастора на плечо. — Надо бежать, скорее!

— К озеру, озеру, — кричал кто-то. Кастор висел вниз головой и не мог видеть что происходит, а еще вынужден был закрыть глаза, чтобы мир вокруг не крутился волчком и не усиливал его тошноту. Где-то далеко грохотало, почти как тогда, когда вернулась вода в озеро.

Они остановились, Кастор на мгновение осмелился приоткрыть глаза и увидел впереди маленький огонёк света. В темноте все фигуры расплывались, но Кастор узнал голос Ориса.

— Милсдарь писарь, держись, я вытащу нас отсюда, — шептал грамард ему на ухо. Что-то снова загрохотало и больше Кастор ничего не услышал.

Очнулся он в темноте. Голоса звучали совсем рядом, и Кастор прислушался.

— Нет, милсдарь, я вам не позволю, вы не можете. Скажите что надо делать и я сам всё сделаю, — шептал сыщик.

— Ты останешься, кто-то же должен договориться с твердолобыми северянами, а в этом тебе нет равных, — отвечал Орис. — А еще ты должен помочь Кастору добраться до Решани. Дальше он сам решит что и кому говорить.

— Ох не доедем мы никуда милсдарьграмард, бежать надо и как можно дальше! И лучше всего бежать к королю!

— Думаешь он своей выгоды не увидит?

— За ним сила стоит!

— За белыми тоже стоит и что?

— Этим верить нельзя.

— Никому сейчас, МистатЛайер, верить нельзя, — печально вздохнул Орис. — Но церкви то невыгодно берегонтиз-под земли доставать, А враг моего врага, как известно… Ты попытайся убедить Кастора прикинуться увечным, после того, через что вы прошли, он может сослаться на потерю памяти. Это будет лучше всего!

— Я уже думал об этом, попробую, но все же предпочел бы поменяться с вами местами, милсдарьграмард!

— Нет, это моя работа, а твоя — позаботиться о нашем друге!

Кастор пошевелился и застонал от боли.

Сесть получилось не сразу, но Кастор был упорен.

— Милсдарь, — воскликнул сыщик и кинулся к нему. — Как хорошо что вы очнулись!

Привычным движением Кастор коснулся груди, в этот раз звезда была на месте, она отозвалась на прикосновение и вспыхнула, разгоняя мрак. Значит этот осёл упрямый таки решил его бросить!

Кастор поднял голову и на миг забыл о грамарде. Перед ним лежало огромное озеро, высокие своды пещеры светились, усеянные мелкими каплями воды. Часть потолка обрушилась, но все еще можно было рассмотреть Лики Святых. А на берегу озера расположились люди, много людей. Кастор поискал взглядом рой, но не нашёл его.

— Думаю, ты будешь рад услышать, что мы нашли выход, — сказал Орис. —