Грамард присел рядом с Кастором на корточки и указал рукой на другой берег, туда, где на скале был нарисован символ. Кастор уже видел его раньше и узнал.

— За этой скалой проход, — уверенно сказал грамард, — он выведет наружу, окажетесь по ту сторону Высокого край, но люди боятся чужой магии и без звезды не пойдут, поэтому тебе придётся вывести их.

Кастор посмотрел на Ориса.

— А ты что собираешься делать?

— Остаться здесь, — грамард был совершенно серьёзен и Кастор выругался. — Остаться здесь и защищать тайну этого места, пока смогу.

Кастор покачал головой.

— Какой в этом смысл? Рой уже перестал быть тайной, там, снаружи, есть те, кто не просто знает о существовании второй Речи, но и научились её использовать. Милсдарь сыщик, ты рассказал грамарду что случилось в ущелье?

МистатЛайер кивнул.

— Во всех подробностях, которые и на смертном одре останутся со мной.

— Про Деврана я уже знаю, — сказал Орис. — Как и Барахольщик, он вышел со дна Кхамира. Легенды говорят, что за верность богиня дарует своим детям силу использовать вторую Речь, она же — предвестник её пришествия. УрдальАин Рах породила тьму, против которой и восстал Создатель. Рой же, как и магия, всего лишь орудие в их войне. Без него вторая Речь бессильна!

— Умерь своё всезнайство, — ответил Кастор. — Нам доподлинно не известно на что способна вторая Речь, мы можем лишь строить теории и по капле собирать информацию.

— Именно потому я принял решение остаться, — кивнул Орис. — Циклоп каким-то чудом владеет ею, хотя нигде не учился. Я должен попробовать разгадать его секрет. И не допустить к рою новых служителей богини. А они, я думаю, придут.

— А следом еще и последователи Святого Ястина подтянутся, — сказал сыщик. — Не справиться вам вдвоём, кому-то ведь еще еду добывать придётся. Нет, милсдарьграмард, идея ваша сомнительна, предлагаю подумать еще раз.

— Поддерживаю, — сказал Кастор. — Самое разумное завалить входы в тоннели.

— Это уже было, — покачал головой Орис. — Раскопают.

— Тогда заберём рой с собой? — предложил сыщик. — Девран же смог, может и нам удастся.

— А как же берегонт? Он тоже оружие и еще неизвестно, что страшнее, фанатики-еретики или король, мечтающий низложить Церковь.

— Интересно, почему берегонт так пагубно влияет на речь Создателя, но не реагирует на вторую Речь? — задался вопросом Кастор. — Если бы мы смогли направить в нужное нам русло, то смогли бы изменить расстановку сил. Что думаешь?

— Пока не знаю, — ответил Орис — Но думаю, берегонт создаёт некое поле, с его помощью частички роя связываются друг с другом. Это же поле ограничивает использование Речи Создателя. Похоже они изначально были созданы противодействовать друг другу.

— Я думал, та гора из берегонта сдерживает рой, — удивился Кастор. — А ты говоришь, что все наоборот?

— Скажем так, они зависят друг от друга, берегонт создает… как бы поточнее объяснить? Он нужен рою, как вода нужна рыбе, но свойства его могут проявлять себя и отдельно. Понимаешь? Вспомни лекцию мэтра Капринуса о свойствах некоторых горных пород. МагнитимусыЭрхорна, например, те даже способны левитировать.

— И снова я забыл, что ты образованный, — засмеялся Кастор. — Помогите ка милсдари, встать, хочу осмотреться и подумать.

Пока Кастор вновь осваивал прямохождениепод своды пещеры прибывали все новые и новые люди. Их вёл за собой маленький человек с молотом и гигант с волосатым лицом.

— Гван и Попрыгунчик вернулись, — сказал Орис и ушёл, оставил Кастора на попечение сыщика.

— Людей собирают, — объяснил МистатЛайер. — Те роя боятся, сидят, забившись по углам, а нам то уходить надо. Как думаешь, сможешь их уговорить?

В памяти Кастора всплывали обрывки его самонадеянной речи, и по спине бежали мурашки. Древняя магия показала ему безграничное могущество человеческого существа, лишенного страха. Стоило только захотеть и…

Кастор тряхнул головой. Соблазн был очень велик, но он привык преодолевать соблазны. Он сможет найти другой путь. Страх часть его природы, он научится контролировать его и не терять разум. Монсеньор научил его, что чистота разума превыше всего. Он больше никогда не позволит чужой силе ослепить и подчинить себе его разум.

Пальцы сжали звезду и та засветилась ярче.

— Страх мой верный спутник, — ответил Кастор сыщику. — Так что у меня с этими людьми много общего, надеюсь это поможет их убедить.

Глава 16

Барахольщик явился ночью, когда почти все спали, прополз будто уж меж камней к теплому очагу. Агний, уронив голову на грудь, дремал и он попытался украсть огонь из чаши. Его выдал рой, почуяв бывшего хозяина, он заворочался и загудел. Циклоп проснулся и забил тревогу. Гван схватился за молот, а Орис за кочергу, но первым успел Сырой. Подбежал и боднул Барахольщика лысой головой в лицо. Обессиленный от голода, тот не сопротивлялся. Огарок предложил забить его камнями, но Орис не позволил. Гван поморщился, но поддержал. Убивать безоружных — бесчестье и позор на любой земле. Северяне так и вовсе, приговаривая человека к смерти, давали ему палку. Не на этом берегу, так на том пригодится. Без головы то с палкой сподручнее идти, а Долина теней в холодные дали тянется, поговаривают что и края то ей нет. Прогневил ты мать Землю и отца Дракона, будешь вечность идти, но так и придёшь никуда.

Орис оттащил Барахольщика подальше, связал ему руки и плеснул водой в лицо. Очень уж хотелось поговорить по душам. Орис был уверен, что еретик многое знает и может рассказать, но и обмануть может. А еще наверняка попытается зачаровать. В отличие от магии Создателя, вторая Речь своей власти в этих подземельях не теряла.

— Ничему то тебя жизнь не учит, — плюнул в сердцах Гван и попросил Сырого присмотреть. Тот не отказал, ему было все рвано где досыпать, присел у камушка, руки на груди сложил и ушел сонными тропами. Орис же в эту ночь больше спать не планировал. Он растормошил Барахольщика и протянул ему чашу с водой.

— Пей, — сказал грамард.

Барахольщик улыбнулся, приложился к чаше и осушил её в два глотка.

— Признай, мой звездоголовый друг, я тебе нужен, потому ты так добр ко мне. Ты хочешь узнать, что будет дальше. Что будет, когда явится моя богиня.

— Ну для тебя то ничего хорошего, мастер Кауль Еремин из Дагоста. Твоя богиня ошибок не прощает, а ты много их уже совершил.

Барахольщик изо всех сил пытался улыбнуться невозмутимо, но его выдали глаза. Он боялся.

— Что ты там говорил о великом зле? — спросил Орис.

— Суть его — внутри нас, — ответил Барахольщик. — Мы и есть то самое зло.