пытку. Да, у нас Вика лучше играет, чем эта великовозрастная дурында! А под конец Дарья еще и запеть решила, отчего мои бедные уши чуть в трубочку не свернулись. Я бросал жалобные взгляды на тетушку, но она словно не замечала их. Кажется, меня сейчас наказывали за мое плохое поведение за столом.

Когда в музыкальную комнату заглянули Бекетов с Брусиловым, я уже окончательно озверел и был на грани того, чтобы по-тихому сбежать в сад. Наверное, на моем лице все было написано, потому что Николай Петрович совершенно неожиданно подмигнул мне. Похоже, и ему время от времени приходилось выносить эти мучения. А вот моя хитрая женушка уже свинтила, попросив Александра Ивановича извиниться перед хозяйкой за свой внезапный уход. Но причина была уважительной — губернатор велел своему секретарю сопроводить вдову в канцелярию и помочь там с ее делом.

— Какая неприятная особа, эта госпожа Оленина — презрительно сморщила свой носик Дарья — такая меркантильная…

— У нее двое малолетних дочерей, она бьется за то, чтобы обеспечить их будущее — вступилась за Милену тетушка — когда у тебя, Дарьюшка, появятся собственные детки, ты на много станешь смотреть по-другому.

— Вот еще! Мой папенька никогда бы не допустил, чтобы родственники мужа обидели меня. Ведь правда папа?

— Конечно, Дашенька!

— Ах, не называй меня так. Ты же знаешь, что я этого не люблю!

Бекетов едва заметно скривился, наблюдая за ужимками капризной девицы. И довольно жестко поставил ее на место

— Хорошо говорить, когда за вашей спиной стоят такие родители. А вот Милена Силантьевна сирота. Она из древнего московского рода Кречетниковых, но он, к сожалению, уже угас — ее родители умерли, когда девочке не было и пятнадцати. Неужели вы думаете, они позволили бы своей одаренной дочери выйти замуж за какого-то Оленина?

— Так она одаренная…? — завистливо протянула Дарья — Ну, значит точно не пропадет. Сейчас набегут желающие прибрать ее к рукам.

Еле высидев положенное время, мы наконец-то распрощались с хлебосольными хозяевами. И даже тетушка облегченно выдохнула, усаживаясь в экипаж.

— Дорогие родственники, надеюсь, вы не прочили мне в невесты Дарью Николаевну? — не удержался я от сарказма.

— Костенька, я и сама не ожидала, что она превратилась в надменную гордячку — повинилась тетушка — вроде такая хорошая девочка была. Но вообще-то, ты мог бы быть с Брусиловыми по-любезнее, а не изображать из себя мизантропа!

— Интересно, останется ли у Дарьи гонор, когда Николай Петрович в отставку выйдет — усмехнулся Александр Иванович — Это сейчас она дочь губернатора, а так-то их имение в Орловской губернии довольно скромное, и в столице собственного дома у них нет. Не думаю, что родители смогут дать за ней богатое приданое.

— Ну, пианино-то она точно с собой прихватит! — съехидничал я — Даже если муж будет против.

Бекетовы переглянулись между собой и дружно рассмеялись…

* * *

Вернувшись на постоялый двор, жену с девочками я там уже не застал — они отправились на прогулку под присмотром одного из слуг Бекетовых. Так что, переодевшись, завалился спать, попросив тетушку обязательно разбудить меня к ужину. Не то, чтобы я не наелся в гостях у губернатора — там нас как раз накормили отлично — но мне нужно было еще подготовиться к вечернему визиту к Шкурину.

Не увидел я своих дочерей и за ужином. Нагулявшись по Вологде, они сказались уставшими и попросили принести им ужин в номер. То ли, правда, девчонки устали, то ли вредничали, не желая меня видеть. Даже уже не смешно…

— У младшей дочери после болезни совсем аппетита нет — пожаловалась Лена тетушке — я и не знаю, что с ней делать.

— Нужно будет Василисе ее показать — предложил я.

Пока Мария Ивановна рассказывала моей жене, кто такая Василиса, я задумался над тем, что девчонки скорее всего не одаренные. Раз покойный Оленин сам был «простаком», значит и для дочерей у него звезды вряд ли нашлись. Поэтому и умерли все от весенней лихорадки. А душа настоящей Милены просто не захотела расставаться со своими близкими и отправилась вслед за ними. Надеюсь, Мара подарила им всем достойное посмертие, и они еще встретятся в следующей жизни.

Из хороших новостей: на чиновников канцелярии животворящий пинок от губернатора подействовал самым чудесным образом. Завтра к вечеру все документы уже должны быть готовы, и Милена Оленина с дочерями вступят в наследство. Конечно, их родственники могут потом оспорить ее наследство через суд, но это уже совсем другая история. Такая тяжба может продолжаться бесконечно долго, переходя из одной инстанции в другую, и тут уже время будет исключительно на стороне вдовы. Судебную волокиту опытный стряпчий в состоянии затянуть на годы. А там глядишь, уже и отсуживать будет нечего — имение давно заложено и отчуждению не подлежит.

— Предлагаю наш отъезд отложить еще на день — вношу я предложение.

— Разумно — соглашается Бекетов — нужно дождаться, чтобы Милена Силантьевна получила на руки документы по наследству. Заодно и убедимся, что пристав передал дело о нападении на нее в Уголовную палату. Тогда она сможет спокойно вернуться в свое имение.

— Саша, прежде нужно чтобы страсти вокруг наследства улеглись, а то до них и в имении доберутся. Давайте, пригласим Милену с девочками погостить у нас в Костроме?

— Не возражаю — соглашается граф — так действительно будет лучше. Милена Силантьевна, вы примите наше предложение?

Конечно, Лена соглашается. Куда ж она денется? Жена должна следовать за мужем, а мне сейчас срочно нужно в Кострому. Константин Михайлович Бекетов должен предстать перед дворянским сообществом Северного клана и занять в нем положенное ему место. А когда прибудет Алексей Петрович и начнутся наши разъезды, я буду уверен, что мои девочки находятся в полной безопасности. Ведь самое подходящее для этого место — особняк графа Бекетова. Больше мне не на кого их оставить…

* * *

— … Гостей принимаете? — улыбаюсь я, разглядывая всклокоченного пристава Шкурина.

— Если честно, то спать уже собрался — ворчит он для вида — мне и в прошлую-то ночь толком выспаться не удалось.

— А я как знал, снотворное принес! — киваю на торчащее из корзины горлышко винной бутылки — Обещаю долго вас не задерживать.

Учуяв умопомрачительные запахи, доносившиеся из корзины, Василий Семенович смешно дернул своими пышными усами и смягчился.

— Ну, проходите, коли так… — посторонился он, пропуская меня