он выглядит без маски, ведь в студии изумительное освещение.

— Честно говоря, я от Вас в восторге! — бармен постучал по своей ноге и та отозвалась металлическим звоном, — слышите?

— А… ещё один инвалид, — юноша огорчённо сделал глоток.

— Верно, но я себя таковым не считаю, особенно после Вашего фурора. Все, кто однажды лишился части себя обязательно поверит в то, что нет ничего невозможного, конечно, благодаря Вашему упорству на арене.

Кей оплатил счёт и поплёлся к двери, не желая больше это слушать.

— Будьте осторожны! — крикнул вслед мужчина.

Ливень не утихал и Картер шёл вдоль проезжей части, дрожа от холода. Он пошатывался в разные стороны и думал только о сегодняшнем разговоре. Солнце вставало, люди просыпались, бегали в спешке по улицам, к метро или в кофейню для утреннего заряда энергии. Торопливые прохожие задевали плечо, но Кей ничего не чувствовал. Эти толчки — ничто, по сравнению с тем, что заботило его сейчас.

Ближе к тринадцати часам, Кей кое-как снял номер на имя Киану в мотеле у дальней дороги, несколько раз промахнулся по сканеру, но всё же попал, зашёл в свой номер и запер за спиной дверь. Неопрятное помещение, тяжёлый воздух, сломанная мебель и полное отсутствие окон. Такие условия стоили около двухсот единиц местной валюты.

Кей упал на кровать прямо в мокрой одежде, услышал свист в тишине и сомкнул глаза, провалившись в глубокий сон.

Картер проснулся от уведомления организации «Океан». Уведомление гласило:

«Уважаемый, Герой!

Тебя приветствует компания «Океан» и поздравляет с первым этапом «В пасть ко льву»!

В связи с тем, что именно ты прибыл к финишу первым, мы приглашаем тебя на интервью Ждана Шутихи — лучшего ведущего Глобалтайна за последние двадцать лет! Будь готов 31.10.2099-го года прийти на улицу Чернокрылого, д. 18, на 356-ой этаж, ровно в восемь после полудня!

Одевайся красиво и будь готов к откровению.

С наилучшими пожеланиями, администрация турнира «Львиная охота»!»

— Да пошли вы в баню! — Кей махнул рукой по уведомлению и то исчезло.

Он привстал с кровати и обнаружил что лихорадочно трясётся, не в состоянии остановиться. Кожа горела, как печь и болела так, словно её обдали кипятком. Он стянул мокрую одежду и бросил на пол. Совершенно голый, Картер сел на грязный пол душевой и пустил горячую воду, чтобы хоть как-то согреться, но становилось хуже. Жар усиливался, тело трясло как на электрическом стуле, предназначенном для осуждённых смертной казнью. В миг, Картер протрезвел от мысли, что может умереть от банального переохлаждения.

Кей выполз из-под струи, дотянулся до крана и обтёрся не самым чистым полотенцем. Следом, юноша набрал номер.

— Алло?

— Дж… Джим… мне н-нужна твоя п-помощь… — едва ли Кей мог попасть по своим же зубам трясущейся челюстью.

Тот без лишних слов попросил адрес и примчался так быстро как смог. Друг выдал сухую и тёплую одежду, а когда потрогал лоб, вскликнул:

— Да у тебя градусов сорок, не меньше!

— Мне так п-плохо…

— Я взял жаропонижающее, — Джеймс ловко оголил иглу, наполнил шприц средством и вколол другу, который до его приезда успел покраснеть, как рак, — Ну и местечко ты выбрал… не мог ко мне приехать?

— Там журналисты…

— Могу предложить комнату в центре. Коллега там живёт, хочешь?

Кей отрицательно помахал головой.

— Значит хочешь, — улыбнулся Джим, — не боись, он сейчас уехал, пересидишь пока всё не уляжется.

В следующие несколько минут Картер уже не слышал болтовню Джима. Он беспомощно проваливался в сон раз за разом, после того как трясти перестало. Жаропонижающее действовало через минуту и вскоре температура опустилась до 38.5-ти. Джим не отходил даже ночью, подносил воду и менял мокрую тряпку на лбу.

— Где тебя так угораздило? — едва разобрал голос друга Кей. — Даже в детстве тебя так не штормило.

— Л-ливень, — спросонья, Картер оглянулся.

Всё та же потёртая и мерзкая комната, ни окон, ни света, ни свежего воздуха. Джеймс словно прочёл мысли и объявил:

— Давай закажу такси и привезу тебя к квартире коллеги. Тебе вроде как получше.

Ответить сил не было, поэтому Картер просто кивнул. Кое-как они дошли до машины, в салоне температура снова повышалась. Галлагер сунул под нос бутылку с водой.

— Пей пока.

В лихорадке, город казался таким красивым. Яркие огни, беззаботные жители, все разодетые, кто-то и вовсе в купальнике расхаживал осенью. Джим что-то говорил на фоне, но юноша не слушал. Все мысли возвращались к разговору с Бинди, к её злому выражению лица и колючим словам. «С таким, как ты…. Убийца…», — вспоминал Кей по дороге. От горячего лба стекло быстро грелось. Картер отлип от окна и упал на плечо друга, тот не стал смахивать. Джим ужаснулся:

— Бл*** у тебя опять сорок градусов! Ты прикалываешься?

Опять начало трясти, заледенела рука и побелела. Кожа запекла, зубы застучали, перед глазами картинка размылась, а голос друга в шум. «Неужели умру? Так страшно и плохо… Страшно… не успею доехать…». Только спустя мгновение, Кей понял, что Джеймс куда-то вышел, а когда вернулся, заставил пить таблетки.

— Всё, я везу тебя в больницу!

— Н-нет! — стучал зубами Картер.

— Пропишет лекарство и отпустит.

— Журналисты…

Джим нахмурился. Он уважал волю своих близких, поэтому решил остаться с товарищем до конца.

— Ладно… убедил.

Квартира коллеги на удивление стояла в чистоте и порядке. Большие окна гостиной выходили на город, а это к слову — двухсотый этаж. Картер заметил красоту мельком, так как сдерживал тошнотные порывы. Первым делом, он застрял в уборной на пол часа, а когда вышел, лёг на диван. И снова мысли о Бинди, о том, что было ночью и первый этап… «Почему она так сказала? Почему так поступила? Я ведь её люблю», — думал Картер. Когда Джим сообщил, что собирается за продуктами, он попросил:

— Купи виски…

— Зачем?

— Я хочу нажраться.

— Хватит с тебя. И так перегаром несёт!

— Ты мне не друг.

— Вообще о**енел?! Ладно! Только не вставай с дивана.

После этого разговора всё накрыло чёрной, беспросветной пеленой. Кей открыл глаза на утро следующего дня и привстал оглянувшись. «Квартира коллеги Джима, это я помню, а дальше, что было? Он вроде за продуктами ушёл… а что было потом?», — спустив ноги на ворсистый ковёр, Картер попытался встать на ноги, но тело занесло обратно на диван. Голова кружилась, подступила тошнота. «А… значит мы всё-таки выпили, — тут в глаза попались четыре опустошённые бутылки из-под виски рядом со столешницей, — впрочем, уже не важно…».

В таком состоянии он пролежал до обеда, к счастью, лихорадка отступила. Больше не трясло, но возник кашель.

Мельком глянув