— Денис, перестань, — мне снова пришлось встать.

Вначале отец, потом Марк… Чувствуя, что ещё немного, и дело добром не кончится, я сама подошла к Марку. Тот перевёл взгляд с Дэна на меня.

— Как вижу, я не вовремя? – задержался на моём лице.

Я вздохнула. В палате витало напряжение. Я чувствовала взгляд Дэна и боялась, что это станет последней каплей.

— Откуда ты узнал, что я здесь? – спросила я.

— Я ему сказал, — отозвался отец.

Другого я и не ожидала. Как иначе? Именно отец познакомил нас с Марком, именно он настоял на том, чтобы я приняла его предложение. Да я особенно и не противилась. В Марке чувствовался стержень, и мне это нравилось. Уважение, даже симпатия…

— Понятно, — выдохнула я, мазнув по отцу недовольным взглядом, и обратилась к Марку: — Сейчас действительно неподходящий момент. Понимаю, что нам нужно поговорить, но…

— Но, — Марк жёстко усмехнулся и отдал мне цветы. – Говорить, в общем-то, не о чем. — Он всмотрелся в моё лицо. Серые, цвета стали глаза его стали темнее. – И так всё понятно. – Глянул на Дэна и снова на меня. — Но всё-таки лишним это не будет.

— Не будет, — согласилась я.

— Я заеду на днях, — он замолчал. Несколько секунд смотрел на меня, а после проговорил: — Я рад, что ты в порядке.

— Я тоже, — очень тихо, почти одними губами ответила я.

Голос куда-то делся, понимание, что эта долгая страница тоже перевёрнута, отозвалась лёгкой щемящей грустью. Вот и всё… Марк грустно улыбнулся уголками рта, кивнул отцу, я же так и стояла с букетом, глядя ему вслед. Денис смотрел на меня.

Марк открыл дверь, и я едва не рассмеялась истеричным, ненормальным смехом, ибо на этот раз в палату практически влетела Даниэлла.

— Пойдём, — перехватил Марк её за плечи и вытолкнул обратно. – Сейчас не время.

Мы снова остались втроём. Положив цветы на постель, я подошла к Денису и дотронулась до его руки, не зная, что сказать. Да и стоило ли?

— Мне придётся расставить точки, — сказала ему очень тихо, надеясь, что отец не услышит. – Марк…

— Всё в порядке, — оборвал меня Дэн. В глазах – чернота и пламя, на скулах – желваки. Разумное и чувства…  Я погладила его по руке, пытаясь успокоить и напомнила:

— Десять минут. А потом я вся твоя.

— Нам действительно надо поговорить, — дождавшись, когда Денис выйдет, отец подошёл ко мне.

— Считаешь? – желание обнять отца куда-то делось. Теперь во мне будто бы вспыхнуло всё прежнее: боль расставания, потеря ребёнка, безжалостные слова. Я вдруг поняла, что хочу одного: чтобы Денис вернулся. Больше ничего.

— Тебе больше ничего не угрожает, — вместо ответа, проговорил он. – Я сделал всё, что от меня требовали.

— Требовали? – Я резко подняла голову, снова почувствовала слабость и, вернувшись к постели, присела. – Что от тебя требовали? Кто?!

— Кто – не имеет значения. – Отец подвинул ближе стоящий неподалёку стул и присел. – Скажем так, мои политические интересы разошлись с интересами некоторых влиятельных людей, и меня попросили оставить пост. Вначале вежливо, а потом… — он едва заметно поморщился.

— Потом, как я понимаю, не очень, — закончила я, не уверенная, что хочу знать детали. Впрочем, нет. Знать я хотела, но отец посвящать в них меня, похоже, не собирался. Но я ошиблась.

— Потом начались угрозы, Аврора. Чёрт подери… — он опять поморщился. Поджал губы. Не помню, чтобы я когда-нибудь видела его таким. – Буквально за несколько минут до того, как мне сообщили о том, что тебя увёз Загорский, я получил посылку. – Он покачал головой. – Небольшая коробка. В ней была фигурка невесты с надетым на голову мешком. Такая… величиной с пол-ладони… — он поднял руку и сжал её в кулак. — Аврора… — голос его вдруг осип. – А потом этот Загорский…

— Значит, что-то должно было случиться на свадьбе? – я тоже говорила с трудом.

Отец не ответил, но молчание его было яснее ясного. Встав, он отошёл к окну и некоторое время простоял, глядя перед собой невидящим взглядом.

— Прости меня, — наконец проговорил он, так и не повернувшись.

— За что?

— Ты сама знаешь за что, — проговорил он и всё-таки посмотрел на меня. – Я хотел для тебя только лучшего. Всегда.

— У меня было лучшее, папа, — просипела я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. – Было, но ты… — судорожно выдохнула. Сил держаться не осталось. – Было. Но ты не дал, ты…

— Я не мог допустить, чтобы ты пустила свою жизнь по ветру! – гаркнул он, но было в его голосе какое-то бессилие. – Не мог, пойми ты! Ты связалась с этим… — Он рубанул ладонью воздух. – Я думал, это пройдёт. Понимаешь, Аврора?! Ты была девчонкой, а этот парень…

— Да, я была девчонкой! – сжимая пальцами одеяло, выкрикнула я. – Но я любила его! Любила! И сейчас люблю! И если бы не твой эгоизм, твоё желание держать всё под контролем, у нас бы… — шумно дыша, я резко замолчала. Смотрела отцу в глаза и понимала: говорить больше не могу.

— Прости, — повторил он, не отводя взгляда. – Ты и твоя мать – самое важное, что когда-либо было в моей жизни. Её я не уберёг, хотел уберечь тебя.

— Тебе стоило беречь меня от себя самого, — чувствуя, как меня колотит, ответила я.

Слова прозвучали жёстко, даже жестоко, и на какой-то миг я пожалела о сказанном. На какой-то миг. А потом почувствовала солёно-горький вкус на губах, и сожаление растаяло. Сколько было этих слёз, бессонных ночей – тяжёлых, бесконечных, пропитанных одним лишь желанием – услышать голос Дениса, обнять его.

— Сегодня я это понял, — кивнул отец и, больше ничего не сказав, пошёл было к выходу.

В груди у меня появилось тяжёлое, отвратительное чувство. Отец всегда был скуп на откровенности, и этот разговор…

— Пап! – окликнула я его и поспешила подняться.

Он будто бы только и ждал этого моего оклика. Остановился, обернулся.

— Пап… — я сделала пару шагов. – Просто… Я выросла. Пожалуйста, не надо больше…  И как сегодня с Марком не надо. Я бы сама позвонила ему. Сама.

Быстро сократив разделяющее нас расстояние, отец порывисто обнял меня. Погладил по голове.

— Не буду, Аврора, — выдохнул. – Обещаю. – Отпустил меня. Между нами повисла неловкость. Когда он вот так обнимал меня в последний раз? Когда-то в детстве, когда мама была ещё жива. Так давно, что и не вспомнить. – Отдыхай. – он кивком указал на постель. – Я позову твоего… — слегка поморщился и, махнув рукой, снова пошёл к двери.

Денис

Сидя у палаты, я рассматривал лежащего на ладони дракона. Прикреплённый к брелоку от машины, он всегда был со мной. Каждый день все эти годы. Сжал связку в кулаке и коротко выдохнул. Два сторожевых пса, приставленных к Авроре Кондратьевым, сидели напротив.