Все просто: я очень хотел машину. Мне почему-то казалось, что это придаст мне уверенности в себе. Нынче такие времена. Машина -вторичный половой признак. Чем круче тачка, тем круче мужик. И женщины это поощряют. Вы бы видели, с какими лицами они садятся в "Мерседес", а с какими в "Жигули"! Хочешь, чтобы тебя любила красотка — надо раскошелиться. А денег у меня, увы!

Я неплохо зарабатываю, но… У брата не очень большая зарплата, мать на пенсии, отец получает крохи, а жить на что-то надо. Так получилось, что я стал главным кормильцем семьи. А года три назад я влюбился. Вы уже знаете, в кого. И каждый обеденный перерыв я заходил в маленький магазинчик за пакетиком растворимого кофе. Мне казалось тогда, что в раю пахнет именно так: обжаренными кофейными зернами. И однажды небеса открылись, и оттуда раздался глас:

— Ты москвич, да?

— Да, — сладко замирая, ответил я.

— Тогда зайди за мной вечером, да?

— Зачем? — глупо спросил я, и чудо с длинными ногами и дивными миндалевидными глазами хихикнуло:

— Ха-ха! Юмор, да? Смешно. Меня Гулей зовут.

— Сергей.

— Так зайдешь?

— Конечно, — и тут я вспомнил, что собой недурен, и расправил плечи. — Что, так понравился?

— Прописка понравилась, — невозмутимо ответила девушка, и тут уж я не удержался:

— Юмор, да? Смешно!

Это был не юмор. У моей бывшей "жены" это чувство отсутствует напрочь, как и многие другие. Она — примитивное одноклеточное существо, у которого мозг тоже равен одной большой клетке с одним большим желанием. Это деньги. Жажда обладать огромным количеством красивых и никому не нужных вещей и ничего не делать. Но тогда я этого не знал, и пошел на первое свидание. Вернее, полетел. Мне казалось: свершилось! Вот оно, мое счастье!

Вечером я застал ее в магазине не одну, а в компании господина плотного телосложения, с прилизанными волосами цвета антрацита. И очень этому удивился. Господин же не удивился ничуть. Посмотрел на меня оценивающе и спросил:

— Парень, деньги нужны?

— А кому они не нужны? — удивился я.

Моя глупость стремительно прогрессировала. Равно как и жадность.

— Тогда женись на этой девушке и получишь солидную сумму.

Он назвал сумму, и я слегка оторопел:

— За что?

— За то, что она станет российской гражданкой.

— Это дешевле стоит, — не удержался я.

— Ха-ха, — в той же мажорной тональности, что и девица, засмеялся господин. — Я плачу еще и за то, чтобы она стала москвичкой. Мне нужна постоянная регистрация у тебя в квартире.

Я вспомнил о родительской квартире, которую ни за что не хотел терять, и резво перешел в минор:

— А это стоит дороже.

— Блефуешь, — невозмутимо сказал господин.

— Но квартира и в самом деле стоит намного дороже, чем вы мне предлагаете! Если я ее пропишу, она будет претендовать на мою жилплощадь.

— Мне твои метры не нужны. Только фиктивный брак и прописка.

И вот тут я вспомнил о брате. В конце концов, он работает в милиции и квартиру в случае чего поможет отстоять. Глупость моя все прогрессировала.

— А почему я? — тупо спросило одноклеточное Сергей Иванов.

— Ходишь сюда каждый день, девушку компрометируешь. Женись на ней, и я буду за Гулю спокоен.

Ох, и шутник же был этот господин! Эльдар Осокин, как я узнал впоследствии. Почему я женился на Гульнаре? Из-за денег, это одна причина. Хотя на новую машину мне, конечно же, не хватило. Купил подержанную, но зато иномарку. И Люсе она понравилась. Дело было, конечно, не только в деньгах. Мне вдруг показалось… То, что она неумна, ничего не значило. У меня появлялась жена. Законная жена.

Я наврал родителям и брату с три короба. Что денег на пышную свадьбу нет, что пока мы не заработаем на квартиру, Гуля будет снимать комнату, где мы с ней будем иногда встречаться, что деньги на машину я откладывал всю свою сознательную жизнь, начиная со школьных завтраков, которые не ел. Ну и так далее, в том же духе.

А дальше… А дальше, как вы понимаете, завертелось!

Устраивая фиктивный брак своей возлюбленной, господин Осокин и не предполагал, какие будут последствия. Гульнара постаралась сделать этот брак далеко не фиктивным. Я так подозреваю, что она хотела родить ребенка. И оттяпать от моей жилплощади то, что положено по закону. Короче, она стала навещать меня и моих родителей. Но, к счастью, ее очарование к этому времени развеялось. Я уже понял, что это такое. Единственная клетка ее мозга никак не хотела делиться. Все, о чем она говорила, сводилось к деньгам. Боже, какой примитив! Даже если бы я захотел с ней переспать, то просто не смог бы этого сделать. Глядя на женщину, с которой меня соединил закон, я видел не ее красивое тело, а единственную клетку головного мозга, которая в своей неделимости была уродлива. Чудовищно! Гуля даже не умела скрыть своих мыслей и охотно делилась захватническими планами.

И я признался во всем брату. Хоть он и младше, но (приходится это признать!) решительнее. И умеет постоять не только за себя, но и за нас. И брат пошел разбираться с господином Осокиным. Переговоры прошли на высшем уровне и с успехом, потому что Гульнара вдруг оставила меня в покое. А через год мы с ней официально развелись, причем она ни на что не претендовала.

И, если вас волнует этот вопрос, между нами ничего такого не было. Фиктивный брак так и остался фиктивным.

Что же касается вашего мужа, то я знаю не одного человека по фамилии Петров. Трех или четырех. Но никого из них не собирался преследовать. Собственно, за что? И забрасывать вас любовными письмами… Что ж, если мои послания можно квалифицировать, как любовные, то журнал «Плейбой» я бы отнес к разряду справочников. А Большую Советскую Энциклопедию к жанру бульварных романов»

На этом сообщение заканчивалось. Только на один вопрос Люба не получила ответ и задала его снова:

«Кто убил Осокина?»

«Грабители. Был суд, и они получили солидные сроки. Кстати, откуда вам все это известно?»

«Это вы убили Осокина. Никаких грабителей не было».

«Кто вы, Любовь Александровна? Вы что, в милиции работаете? Тогда зачем же притворялись?»

«Я тот человек, за которого себя выдаю. А вы нет».

«Я никого не убивал! Бред!»

«Вам лучше самому пойти в милицию. И рассказать правду об Осокине, об отношениях с моим мужем и о том дне, когда вы угнали машину и нарочно врезались в наши "Жигули". Вы же видели знак аварийной остановки! Видели же!»

Он не прислал ответа. Связь прервалась. Люба ждала, но так и не дождалась. Ей ничего не оставалось, как лечь спать.

Утром она первым делом позвонила Людмиле. И бодро спросила: