— Скажи, а дети, которые рождаются у попаданцев, как все бывает с ними? Они ходят в обычные школы?

В пособии, по которому мы в центре готовились к экзамену, об этом упоминалось вскользь, да я как-то особо и не интересовалась. Но сейчас положение Рут заставило задуматься об этой стороне жизни.

— Да, конечно, — кивнула она. — Никаких различий. Все знают, кто они, и к ним могут не очень хорошо относиться. Но с этим ничего не поделаешь. Никто не позволит учить ребенка дома. Потом они вырастают и получают такие же права, как и все остальные.

— За исключением того, что должны просить разрешения на брак с местными, так?

— Ну… да, — вздохнула Рут. — В этом они не отличаются от нас. Знаешь, Вера, мне очень повезло, что я встретила Джейка, что у меня будет ребенок, может, и не один. Но вот появятся ли у нас внуки — это уже сомнительно.

— Не стоит забегать так далеко вперед. Кстати, интересно, как же дети, которые рождаются в лагерях? Они не учатся? Или у них там свои школы?

— Я спрашивала у Джейка, он сказал, что дети ходят в школу в ближайшем городе или деревне. Если город далеко, то для них есть что-то вроде наших интернатов. А когда они заканчивают школу, могут ехать куда захотят, учиться дальше или работать.

— А если не хотят? Остаются в лагерях?

— Нет. Это попаданцы могут завалить экзамен или просто не сдавать и жить до конца жизни на пособие. А их детям его платить уже никто не будет. И в лагеря они могут приезжать только для того, чтобы навестить родителей.

Мы поговорили еще немного, и Рут ушла, а я вернулась в бар. Народу снова прибавилось, работы тоже, но я никак не могла избавиться от неприятного послевкусия от этого разговора.

Похоже, в небесной канцелярии решили, что Вере и так отгрузили слишком много радости. В состоянии острого и кристально ясного счастья надолго задержаться не удалось. Да и вряд ли это было возможно. На то оно и счастье, чтобы быть ярким и коротким, как оргазм. Иначе чем бы оно тогда отличалось от повседневности?

Эйз постоянно был у меня перед глазами, напоминая уже одним своим видом об их тайной связи с Димитрой. Мы не афишируем, сказала она, потому что родителям Эйза это не понравится. Родителям Йара наши отношения тоже вряд ли понравятся. Наверно, смириться с вдовой Видой им было бы легче. Вполне возможно, и он не захочет… афишировать. Тем более с его-то работой!

Я пыталась думать о другом. Обо всем, что произошло между нами ночью и утром. От этих воспоминаний начинало частить сердце и подрагивали руки, в горле пересыхало, а живот наливался пульсирующим теплом. Еще несколько часов, и Йар приедет за мной. Мы поедем к нему домой, и все повторится. И, наверно, будет даже еще лучше — без лихорадочной спешки и невольного смущения первого раза, уже не наугад. И все же… в этих мыслях, горячих и сладких, как настоящий кофе, мешалась горчинка, словно я плеснула туда биттера.

Ночь перевалила за середину, ноги и спина ныли, в глаза насыпали песку. Я подумала, что насчет «последнего посетителя» мы явно погорячились. Эдак придется работать круглосуточно. С учетом того, что завтра, то есть уже сегодня, мне стоять за стойкой одной… Нет, это надо прекращать. И с заявкой на бармена не тянуть, пусть пришлют побыстрее.

Йар спал в машине, и я ему отчаянно позавидовала.

— И так каждую ночь? — спросил он, когда я села рядом и поцеловала его.

— Нет. То есть закрываться будем в это время, но как только появится еще один бармен, станет полегче. Смогу уходить раньше и даже устраивать себе выходные.

— Ну что ж… у каждого своя странная работа. Мне тоже иногда приходится работать по ночам. У пространства есть особая пульсация, и мы подвязаны на этот ритм.

Упоминание об экспериментах добавило в мой коктейль еще немного биттера. Если б я хотя бы знала, чем именно они занимаются. Пытаются отправить подопытных кроликов обратно? Но Йар наверняка не скажет, можно и не спрашивать.

Он жил недалеко от «Грена», в большой квартире на десятом этаже. Впрочем, величина никак не влияла на планировку: одна огромная комната с окнами на всю стену. Только вместо трех зон: кухни, гостиной и спальни — тут был еще и рабочий кабинет. На полках тесно стояли книги, а на большом письменном столе я с удивлением обнаружила компьютер, на вид напоминающий наши моноблоки. До сих пор я видела их только в официальных учреждениях.

— Ничего себе! — удивилась я. — А можно посмотреть? Что там есть?

— К сожалению, нет, Вера, — Йар снял с огромной кровати покрывало. — Иди в душ.

— Почему? Я же не буду какие-то твои секретные документы читать.

— В экран встроен сканер сетчатки. Он настроен только на мои глаза. Если поймает посторонний взгляд, выключится и заблокируется.

Впрочем, особо огорчиться я не успела. Йар втолкнул меня в ванную, довольно просторную, зашел следом и включил воду в душе.

— Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.

— Вера, перестань, — поморщился Йар. — Я все-таки не глупый мальчик. Иначе меня не взяли бы на эту работу.

— Ты умный ученый, — я растрепана его тщательно расчесанные волосы. — И все равно глупый мальчик. Поскольку неприятности точно будут, когда узнают, что ты живешь с гризой.

— Ты думаешь, никто не догадывается, что я с тобой сплю? — он пригладил волосы и ущипнул меня за попу.

— Согласись, это немного разные вещи: спать с кем-то и жить вместе.

— Неважно. Проблемы уже были. Еще до того, как мы первый раз оказались в постели. Как только мое начальство узнало, что я проявляю к тебе… определенный интерес. Или ты думаешь, я просто не мог решиться сделать первый шаг? Такой прямо вот робкий, стеснительный, да?

— Это ты-то? — фыркнула я, подобралась сзади и положила подбородок ему на макушку. — Нет. Я думала, что ты выбираешь между мной и Видой. Вернее, выбрал. Не в мою пользу.

— Если кто-то тут и есть глупый, то это точно не я, — его рука пробралась под рубашку и легла мне на грудь. — Когда увидел тебя в «Грене» за стойкой, тогда, наверно, все для себя и решил. Вернее, решил, чего хочу. И все равно пришлось как следует подумать. Мне так и сказали, что я не должен с тобой встречаться.

— Вот как? А ты что?

— А я сказал, что если придется выбирать, то уйду из этого проекта.

— Так сказал? — я дернула его за уши. — Не зная, получится у нас что-то или нет? Ты правда сумасшедший, Йар.

— Нет, — возразил он, убрав руку и отойдя к плите, где над ковшиком-джезвой уже поднималась шапка смала. — Я просто тебя люблю. И я знал, что без меня не обойдутся. Тогда заставили подписать обязательство о неразглашении. В нем, в частности, написано, что если я тебе что-то расскажу, в тюрьме окажемся мы оба, понятно?

На самом деле никаких подробностей об экспериментах Йар так и не рассказал. Я как не знала раньше, что происходило с исчезнувшими попаданцами, так не знала и сейчас. Со дня открытия клуба и с того момента, как наши отношения перешли на новый уровень, прошло почти два месяца. Если у Йара не было ночной работы, он забирал меня из клуба, и мы ехали к нему или ко мне. Когда совпадали выходные, проводили весь день вместе: гуляли, ездили за город, а иногда оставались дома и до вечера валялись в постели.